Селия подкралась к арке и остановилась, помахивая листом бумаги. Мне пришлось поманить ее. Она и прежде казалась незащищенной, но это подобострастное смирение было внове. И я надеялась, что она его преодолеет. Я поправила края ее пластыря, посадила ее к себе на колени, чтобы восхититься рисунком. Он оказался обескураживающим. Белый халат доктора Сахатяна оказался таким длинным, что его голова не уместилась на листе; автопортрет Селии достигал только колена окулиста. Хотя обычно ее рисунки были светлыми, искусными и детальными, на месте ее левого глаза красовались каракули, вылезавшие за контур щеки.
А ты уже спрашивал:
- Серьезно, Кев... есть в твоей школе ребята с неустойчивой психикой? Кто-нибудь когда-нибудь говорит об оружии, или играет в жестокие игры, или любит жестокие кинофильмы? Как, по-твоему, могло бы такое случиться в твоей школе? И есть ли у вас психологи, профессионалы, с которыми подростки могут поговорить, если чувствуют себя несчастными?
Вообще-то тебе, вероятно, не нужны были ответы на эти вопросы, но отцовство требовало заинтересованности. Кевин раскусил тебя. Дети обладают хорошо настроенным радаром, определяющим разницу между действительно неравнодушным взрослым и взрослым, который хочет казаться заинтересованным. Даже когда я спрашивала пятилетнего Кевина, что он делал в детском саду, он понимал, что мне безразлично.
- Пап, у всех учеников моей школы неустойчивая психика. Они играют только в жестокие компьютерные игры и не смотрят никаких фильмов, кроме фильмов с насилием. К психологу ходят только для того, чтобы удрать с урока, и врут ей без зазрения совести. Что-нибудь еще?
Я приподняла Селию и посадила ее рядом с собой.
- Прости, Франклин, но я не понимаю. Как несколько откровенных разговоров помогут остановить то, что становится чем-то вроде пунктика. Это распространяется, как "Телепузики", только вместо того, чтобы заполучить резиновую куклу с телевизором в животе, каждый подросток считает себя обязанным расстрелять свою школу. В этом году обязательные аксессуары: сотовый телефон "Звездные войны" и полуавтоматический "Король Лев". О, еще жалостливая история о том, как тебя бросила хорошенькая девчонка.
- Прояви хоть немного сочувствия, - сказал ты. - Это дефективные мальчики. Они нуждаются в помощи.
- Они также мальчики-подражатели. Думаешь, они не слышали о Мозес-Лейке и Вест-Палм-Бич? О Бетеле, Перле и Падьюке? Дети смотрят телевизор, слушают разговоры родителей. Попомни мои слова, каждая истерика хорошо вооруженного подростка только увеличивает количество подражателей. Вся эта страна заблудилась, все кого-то копируют, и все хотят прославиться. В долгосрочной перспективе остается надеяться лишь на то, что массовые убийства станут настолько обычными, что уже не будут горячими новостями. Информация о десятке детей, застреленных в начальной школе какого-нибудь Де-Мейна, появится на шестой странице. В конце концов любой пунктик перестанет считаться клевым, и, дай бог, в какой-то момент тринадцатилетние не захотят, чтобы их увидели с пистолетом. А до тех пор, Кевин, я буду пристально следить за любым из твоих одноклассников в камуфляже, кто начнет жалеть себя.
Вспоминая эту свою тираду, я не могу не отметить ее скрытый смысл: если школьные массовые убийства неизбежно станут банальными, амбициозным подросткам, жаждущим славы, следует поторопиться.
Ровно месяц спустя в Эдинборо, Пенсильвания, четырнадцатилетний восьмиклассник Эндрю Уэрст пообещал сделать выпускной бал "незабываемым" и, действительно, на следующий день исполнил свое обещание. В десять утра во внутреннем дворе "Никс плейс", где 240 выпускников средней школы танцевали под хит Селин Дион из кинофильма "Титаник", Уэрст выстрелом в голову из отцовского пистолета 25-го калибра убил сорокавосьмилетнего учителя. Внутри здания он сделал еще несколько выстрелов: ранил двух мальчиков и задел учительницу. У заднего выхода его нагнал владелец "Никс плейс" с дробовиком, и перед превосходящей огневой мощью беглецу пришлось сдаться. Журналисты поспешили отметить иронию ситуации, бал назывался "Лучший момент моей жизни".
Каждый из инцидентов отличался ничтожностью сделанных из него выводов. Прозвище Уэрста - Сатана - резонировало с шумихой по поводу того, что Люк Вудем из Перла увлекался демоническим культом. Уэрст был фанатом гермафродитной иконы хеви-метал Мэрилина Мэнсона. Скачущий по сцене вокалист с дико подведенными глазами, всего лишь пытающийся честно заработать на дурном подростковом вкусе, неоднократно высмеивался в средствах массовой информации. Я же не спешила издеваться, учитывая предосторожности, принятые на выпускном балу Кевина годом ранее. Что касается мотивации стрелка, она прозвучала расплывчато. "Он ненавидел свою жизнь, - сказал один его друг. - Он ненавидел мир. Он ненавидел школу. Он чувствовал себя счастливым, только когда девочка, которая ему нравилась, разговаривала с ним". Из чего следовало, что разговоры случались нечасто.
Может, школьные массовые убийства уходили в прошлое, ведь в середине мая история восемнадцатилетнего Джейкоба Дэвиса из Файетвилла, Теннесси, прошла почти незамеченной. Дэвис уже заработал стипендию для учебы в колледже и никогда не имел никаких проблем. Позже один его друг сказал репортерам: "Он очень мало говорил. Но я думаю, что взрываются в конце концов именно тихони". За три дня до выпуска перед зданием своей школы Дэвис подошел к старшекласснику, который встречался с его бывшей подружкой, и трижды выстрелил в парня из винтовки 22-го калибра. Видимо, тяжело переживал разрыв со своей девушкой.
Может, я слишком придираюсь к снедаемым любовью подросткам, но, что касается убийц, Дэвиса можно назвать джентльменом. Он оставил в своей машине записку, в которой уверял родителей и бывшую подружку в любви к ним. Сделав дело, он положил винтовку, сел рядом с ней и обхватил голову руками. Так он и сидел до прибытия полиции и, как сообщалось в газетах, "сдался, не оказав сопротивления". В тот раз, против обыкновения, я была тронута. Я реально представляла себе ту картину: Дэвис понял, что совершил глупость, он заранее понимал, что это глупо. И весь свой пожизненный тюремный срок он будет пытаться разгадать тайну одновременной истинности двух этих фактов.
Тем временем в Спрингфилде, Орегон, юный Кипленд Кинкел сделал выводы: убийство одного одноклассника больше не является дорогой в бессмертие. Всего через три дня после того, как Джейкоб Дэвис разбил сердца любимых родителей, тощий остролицый пятнадцатилетний Кинкел повысил ставки. Около восьми утра, как раз, когда одноклассники из Ферстон-Хай покончили с завтраком, Кинкел спокойно вошел в школьный кафетерий с ружьем 22-го калибра, 9-миллимметровым "глоком" и полуавтоматической винтовкой 22-го калибра под теплой полушинелью. Вытащив первым самое эффективное оружие, винтовку, он открыл огонь. Посыпались оконные стекла, ученики бросились под столы. Под градом пуль в кафетерии пострадали, но выжили девятнадцать человек. Еще четверо получили ранения, когда в панике выбегали из здания. Один умер на месте, второй умрет в больнице, третий также погиб бы, если бы в полуавтоматической винтовке Кинкела не закончились патроны. Дуло винтовки было прижато к виску жертвы, но раздались лишь сухие щелчки.
Пока Кинкел в спешке вставлял вторую обойму, шестнадцатилетний Джейк Райкер, член школьной команды борцов, уже получивший пулю в грудь, бросился на убийцу. Кинкел выхватил из кармана пистолет. Райкер выдернул оружие из рук убийцы, получив еще одну пулю в ладонь. Младший брат Райкера бросился на стрелка и помог свалить его на землю. Когда в свалку бросились другие учащиеся, Кинкел выкрикнул: "Застрелите меня, застрелите меня немедленно!" Учитывая все обстоятельства, удивляюсь, что они это не сделали.
О, между прочим: оказавшись в участке, Кинкел посоветовал полицейским проверить его дом - милый двухэтажный дом в окружении пышных елей и рододендронов, - где и были обнаружены застреленные пожилые мужчина и женщина. День или два пресса ловко обходила вопрос о том, кто эта пара, пока бабушка Кинкела не опознала тела. Я несколько обескуражена; неужели полицейские думали, что в доме Кинкела живет кто-то, кроме его родителей?
Тема оказалась неисчерпаемой, мораль - очевидной. Маленький Кипленд в изобилии подавал "предупредительные сигналы", не воспринимавшиеся с достаточной серьезностью. В средней школе его выбрали "Самой вероятной кандидатурой на развязывание Третьей мировой войны". Недавно он представил в классе проект, как сконструировать бомбу. В основном он предпочитал направлять свою склонность к насилию в русло самых безобидных школьных работ. "Если задавали написать о том, что можно сделать в саду, - сказал один из учащихся, - Кипленд расписывал, как скосить садовников". Хотя по жутковатому совпадению инициалами Кипа Кинкела также были КК, всеобщая неприязнь к нему была так велика, что даже после спектакля в кафетерии одноклассники не дали ему прозвища. И самый убийственный факт: накануне устроенной им бойни его арестовали за владение украденным огнестрельным оружием и всего лишь сдали на попечение родителям. Все поняли: опасные учащиеся выдают себя. Их можно выследить, следовательно, их можно остановить.