Наблюдатели отмечают рост преступности к концу XX века как еще одну негативную тенденцию в развитии современного шведского общества. Хотя нам, русским, некоторые преступления в этом традиционно тихом и спокойном уголке Европы покажутся вполне безобидными и даже анекдотичными. Откроем, к примеру, районную газету "Кунгсхольмен". В 2005 году она писала в рубрике "Полицейский отчет" следующее: "Сосед топал по квартире в деревянных башмаках. Это беспокоило женщину в квартире этажом ниже". Или такое происшествие на улице Хантверкаргатан: "Женщина забыла в такси свою сумочку. Она связалась по телефону с шофером этого такси, который уже находился за городом, но он пообещал привезти ее сумочку по возвращении в Стокгольм. Однако женщина хотела получить сумку немедленно. Они договорились, что она оплатит срочный возврат такси в город. Таксист примчался к месту встречи возле Ратуши и вернул злополучную сумочку, напомнив об их договоренности. Но женщина так разозлилась, что швырнула в лицо таксисту пустую банку из-под пива, которую держала в руке". Другой полицейский отчет повествует о женщине, которая прогуливалась с коляской и увидела бегущего мужчину. Она отступила в сторону, но мужчина, пробежав мимо, больно толкнул ее. Он выглядел сумасшедшим, и она, по ее словам, не осмелилась задержать его. Вот такие уличные происшествия.
Разумеется, пишут о насилии, связанном с молодежными группировками, с неонацистами. Спокойную Швецию потрясли в XX веке два громких убийства видных политических деятелей: премьер-министра Улофа Пальме в 1986 году и министра иностранных дел Анны Линд в 2003 году. Происходили в Швеции и террористические акты. Так, в 1971 году в Стокгольме был убит двумя хорватскими террористами посол Югославии, а в 1972 году был захвачен самолет авиакомпании САС и последовало требование освободить двух хорватов. В 1975 году немецкая группа Баадер-Майнхоф захватила посольство ФРГ в Стокгольме, и в ходе операции были убиты два дипломата и два террориста. Но все это, так сказать, "разборки" иностранных граждан на шведской территории. Между тем, в психологии существует термин "стокгольмский синдром", означающий необъяснимую симпатию заложника к террористу, которая проявилась в связи с захватом банка в Стокгольме. Некий Ян Эрик Ульссон в августе 1973 года совершил побег из тюрьмы и, угрожая оружием, взял в заложники четырех человек в здании банка. По его требованию полиция выпустила на свободу его сокамерника. В результате газовой атаки сотрудники банка были освобождены. Однако бывшие заложники приняли сторону Ульссона и заявили, что боялись не столько его, сколько полиции: они даже наняли захватчику за свои деньги адвокатов, проникшись к нему сочувствием.
В прессе время от времени публикуют карты Стокгольма с указанием тех мест, где совершается наибольшее число преступлений (кражи, насилие, угон автомобилей). К таковым относятся: Центральный вокзал, Кунгсгатан, Васагатан, Вальхаллавэген, Кунгстрэгорден, Свеавэген. Большую проблему представляет собой наркомания. "Платтан – открытая рана Стокгольма", – под таким заголовком в "Дагенс нюхетер" печатался репортаж с Сергельс Торг, которую называют также Платтан [71] . На этой площади обычно собираются наркоманы, чтобы купить героин. Картина остается неизменной с 1960-х годов, и тусовка наркоманов на Платтан напоминает зал ожидания смерти. Количество смертельных случаев от наркотиков за 2000–2003 годы в Стокгольме почти удвоилось.
Зато Швеция являет собой пример для подражания в борьбе с уличной проституцией. Тогда как другие страны избирают путь легализации борделей, Швеция приняла законодательные меры по борьбе с торговлей женщинами, являясь при этом единственной страной в мире, где по закону уголовную ответственность несет покупатель секс-услуг. Шведский опыт в этой области был высоко оценен американским профессором Дженис Реймонд, председателем международной организации "Coalition against Trafficking in Women" [72] . Закон об уголовной ответственности за использование женщин вступил в силу в 1999 году, и открытая проституция сразу же снизилась в Стокгольме на 90 процентов! Печально известным местом в столице остается улица Мальмшильнадсгатан. По сведениям полиции, большинство проституток составляют женщины из Центральной и Восточной Европы. В Стокгольме на этой улице работает несколько полицейских, переодетых в гражданскую одежду и наблюдающих за ситуацией.
Что же собой представляют шведские полицейские? Они обучаются в Высшей школе полиции – два года теории и шесть месяцев практики. Туда принимают только людей с высшим образованием, и особые требования предъявляются к знанию шведского языка, истории, обществоведения, а также проводится физическое и психологическое тестирование.
Приметой XXI века стало растущее число камер наружного наблюдения в городе. В 2006 году стокгольмская полиция получила разрешение на увеличение числа камер в Стокгольмском сити, особенно в местах вокруг Стюреплан и на Сёдере. Именно там, по статистике, совершается больше всего преступлений [73] . Собственно, в 1998 году уже вступил в силу закон об установке камер наружного наблюдения с целью предотвращения преступлений. И теперь количество камер в городе только увеличивается. С просьбой к городским властям об установке камер обращается не только полиция, но и все больше школ, станций метрополитена, автобусов. Почти половина машин стокгольмского такси имеют камеры слежения.
А ведь были раньше времена, когда непременной чертой шведского национального характера называлась честность. Хотя следует вспомнить, что и сегодня Швеция, как и другие скандинавские страны, относится, например, к наименее коррумпированным в мире. О честности шведов написано немало, а ведущий шведский этнолог и исследователь шведского менталитета Оке Даун вспоминал о своем детстве в 1940–50-е годы, когда рассказывали, что если в Стокгольме на Кунгсгатан потеряешь бумажник, он будет ждать тебя в ближайшем же полицейском участке [74] . В книге "Шведский менталитет" Оке Даун изучил модели и культурные образцы поведения своих соотечественников. Какие же они в общении, современные шведы?
Вернемся к героине романа "Рынок воров", который упоминался выше. Оказавшись на Юргордене, она находит кафе и садится за свободный столик, заказав, как полагается, кофе с венской булочкой. Она невольно наблюдает за людьми вокруг. В Стокгольм уже начали прибывать иностранные туристы, и героиня развлекается тем, что пытается угадать, кто какой национальности. Вот тучные пожилые мужчины в бейсболках – американцы. Вот громко разговаривающие люди, держатся группой – немцы. Норвежцы – почти как шведы, но с большими рюкзаками за спиной. Тут к ней за столик подсаживается незнакомец, и она сразу оценивает это как "нешведское поведение"! [75]
Почему же оно определяется как нешведское? В Стокгольме, да и в других шведских городах, принято более церемонное и уважительное отношение друг к другу, даже на улице, в отличие, к примеру, от нас. Я сама много раз замечала, что не принято подсесть к кому-то на лавку, если она уже занята, пусть даже там еще много свободного места. Не подсаживаются и к кому-то за столик в кафе, благо места везде предостаточно. Шведы любят сохранять гораздо бо́льшую физическую дистанцию, чем, например, южные народы. И шведская культура повседневного общения сильно отличается от нашей, российской.
Описывая личностные характеристики современных шведов, Оке Даун выделяет такие черты, как застенчивость, независимость, уход от конфликтов, честность, непритязательность, коллективизм и, вместе с тем, индивидуализм. К проявлениям застенчивости могут относиться нежелание оказаться в центре внимания, боязнь публичных выступлений, негромкий голос, немногословность, сдержанное поведение. Считается неприличным смотреть своему собеседнику прямо в глаза. В понимание вежливости у шведов входит частое выражение благодарности, умение слушать других, не перебивать собеседника. Независимость частично проявляется в том, что шведы ценят одиночество, свободу от социальных контактов и обязательств, они любят лес, рыбалку, одинокие прогулки с собакой. Честность как личностная характеристика выражается также в том, что шведы не любят взяток, лести, комплиментов.
В Швеции существует четкая граница между работой и частной жизнью. Личные несчастья и страдания относятся к частной сфере, поэтому окружающие обычно не бросаются утешать, а соблюдают дистанцию, проявляя тем самым уважение к чужому горю. Деловое общение в своей основе рационально и тщательно регламентировано, шведы заблаговременно планируют встречи и визиты, пунктуально следуя установленному времени.
Этикету делового общения в Швеции посвящены специальные исследования. Этнолог и культуролог Кати Лайне-Свейбю относила к типично шведским особенностям четкое разделение между работой и эмоциями. Для шведов чувства не являются аргументом, не принято открыто демонстрировать их. Гораздо больше ценится умение сдерживать себя, проявлять самообладание, любой ценой избегать открытого конфликта. В Швеции гораздо меньше, чем в других странах, обращают внимание на внешние атрибуты власти, на "табель о рангах". В деловой культуре заметно стремление избегать подчеркивания особого социального статуса. У шведов нет служебных машин, директорских лифтов, столовых для руководства [76] .
Менталитет – категория изменчивая. Оке Даун подчеркивает, что рассматривает его в определенных временных рамках – 1960–80-е годы. Уже в последующие десятилетия, с ростом интеграции Швеция все больше напоминает другие европейские страны.