виду любое, даже самое мерзкое. Чем аморальней и грязней запрос, тем выше цена. А
если прихоть клиента превышала границы, установленные законом, цена становилась
неподъемной.
- Причем тут ты? - тихо спросила Ирина, ощущая тянущее чувство под ложечкой.
- А как ты думаешь? Шлюха с маленьким ребенком. Какие идеи приходят тебе в голову?
Она смотрела на него огромными, испуганными глазами, и он решил не мучить ее
загадками.
- Они пользовались мной, Зара.
Девушка ахнула.
- Насиловали?..
- Нет, слава богу. Иначе я бы стал Чекатилой, - хрипло рассмеялся Макс. - Они…
поначалу, просто занимались сексом на моих глазах. Знаешь, сажали меня на стул, а сами
располагались на диване.
- Не надо дальше рассказывать…
- Знаешь, каково это - наблюдать, как твою родную мать трахают?
- Не надо, Макс. Я поняла…
- Как ее трахают разные мужики, куча мужиков. Куча абсолютно разных мужиков. Они
трахали ее в зад, в рот, как только могли. Бывало, ее имели сразу по два или три мужика. В
конце они спускали на нее и уходили, а она считала деньги. Клево, правда? И мне, по
праздникам, перепадала жвачка, из этих денег.
Его глаза были безумны, она видела, что он не здесь, а в своем далеком прошлом… И, как
бы оно его не убило!
- Макс, я поняла тебя…
- Не хочешь слушать? Зря. Тебе нужно услышать все это дерьмо, чтобы понять на сто
процентов, почему я стал таким ублюдком. Вот и слушай. Лет до шести-семи она просто
трахалась на моих глазах. В первом классе я знал о сексе все. Даже то, что кончать внутрь
прикольней, а на лицо - унизительней. Уже тогда у меня появлялись мысли забраться
какой-нибудь девчонке под юбку и оттрахать ее. Вернемся к главному. Лет с семи дело
приняло серьезный оборот. Однажды пришел очередной мудак к мамаше, меня посадили в
партер этого грязного шоу. Когда он кончил, меня попросили подойти к ним. Сняли
одежду, приговаривая, чтобы я не боялся, что все будет хорошо. Она говорила, что дядя -врач, и просто осмотрит меня.
Ирина слушала его с тяжелым сердцем. Бедный маленький Максим. Господи, как было
противно это все слушать. А ему пришлось это пережить…
- Он трогал меня… в разных местах. Просто трогал, - он закрыл глаза и тяжело
задышал, словно не давая прошлому задушить его. Женская рука сжала его руку, и он
открыл глаза. Его любимая Зара…
- Они насиловали тебя? - прошептала она, сжимая до хруста его пальцы.
- Нет, до этого не дошло. Они просто трогали мой член, мою задницу, все, в общем.
Потом мамаша одевала меня, а эти уроды частенько дрочили. Ненавижу ее и этих уродов, - прошипел Макс, держась за ее руку. Только ее поддержка помогала ему выстоять. Но
пора было посмотреть прошлому в лицо.- Затем я вырос. На какое-то время меня
оставили в покое, но однажды она привела двоих, когда мне было лет пятнадцать. Я не
позволил им прикоснуться к себе. Одному - разбил голову, второму - сломал руку.
Мамкин сутенер разорился, оплачивая их лечение, возмещая им моральный ущерб и суя
взятки полиции. Тогда был огромный скандал. Я думал, меня убьют. Как ни странно, после
того случая, сука оставила меня в покое.
- Что было дальше?
- Ничего интересного. Я стал слоняться по улицам, пить, курить. Ты и сама понимаешь
все. Потом появился Джек.
- Он любил ее, да?
- Спрошу, когда буду на том свете. Но при жизни он уверял меня, что было в ней что-то.
Что-то… Вагина, размером с тоннель! - Зара нервно хихикнула. - Да, смешно, согласен.
Я понимаю отца. У него была жена Марта. Она погибла в автокатастрофе. Она… была
беременна, - он замолчал. Его отец тоже потерял ребенка… Каково же ему было узнать, что его сын своими руками убил его внука? - После этого, говорят, он надолго ушел в
себя. В общем, все было плохо. Поехал в Россию развеяться, и, вот, сама знаешь, вляпался
в кучу дерьма, в лице меня и моей мамаши.
- Не говори так. Не говори! Понял? Это твоя мамаша - сука конченная, не смей так же
думать о себе. Джек был, поистине, великим человеком, - сказала Ирина и грустно
улыбнулась.
- Не думай о том, что бы было, если бы таблетки оказались при нем. Не надо. Это
события другой реальности. В этой нам повезло. Иди ко мне, Зара, - позвал ее он и
показал на место рядом с собой на диване.
Она колебалась, но, все же, перелезла через него и легла рядом. Макс притянул ее к себе
свободной рукой и крепко обнял. Не вырвется никуда из его объятий. А она и не хотела…
- Мы с тобой самые странные люди на этом свете. Общество бы осудило нас, знай оно
всю правду.
- Тебе есть дело до общества? Мне плевать на них. Они - никто. Всего лишь -безликая, серая масса людей. И они вечно будут говорить, навязывать свою мораль, вливать тебе в уши свое мнение. Мне все равно, я давно оглох. Я люблю свою Зару. Я
готов стоять перед ней на коленях. И пусть хоть кто-нибудь на этом свете скажет слово
против, я убью его. Ты, - повернулся к ней и взял ее лицо в руки, - самое дорогое, что
есть у меня. Самый дорогой человек.
- А Стефан?
- Стефан, безусловно, мне очень дорог, об этом даже говорить не надо. Он встанет под
пули за меня, отдаст свою жизнь, пойдет против всех за меня. Но… он не зажигает огни в
моей душе, мысли о нем не заставляют мое сердце лихорадочно сжиматься в груди. И я…
не хочу его день и ночь, - слабо рассмеялся Макс и наклонился к Ирине для поцелуя.
- Слава богу, что ты не хочешь его день и ночь, - прошептала она ему в губы, отрываясь
от поцелуя на секунду, чтобы сказать это.
- Я вообще его не хочу. Никого, кроме тебя, - сказал Макс, перекатывая ее на спину и
ложась сверху.
- Мне тоже есть, что тебе рассказать. Выслушай теперь ты меня.
- Давай отложим все разговоры на потом. Умоляю тебя…
- Нет! Выслушай. Это очень-очень важно. Это… касается моего вранья тебе три года
назад, - выпалила она.
- Окей. Я - весь внимание.
Ирина отползла к стене, прислонилась к ней спиной и начала свой рассказ. Будет трудно…
- Однажды, в один проклятый день, в Саратовский детдом доставили черноволосую
девчонку с дебильным именем - Зара Аль-Фатуми. Лучше бы меня в роддоме и
задушили, или, как котенка - утопили.
- Или ты рассказываешь о себе нормально, или я не буду ждать конца, а всыплю тебе
прямо сейчас, котенок мой. "Лучше бы убили", - Макс скривился. - Они подарили мне
смысл жизни! А ты так говоришь.
- Ладно, ладно. Я еще помню, что такое - твой ремень. В общем, рассказывать о
детдомовской поре жизни особо нечего. Росла отшельником, одинокой девчонкой.
Воспитательницы пытались заменить мне мать, но, разве это возможно? Не поверишь, но
про месячные и секс я узнала от них, а не во дворе, трахаясь с местной гопотой, как ты мог
думать раньше. Я была девственницей до восемнадцати. И кто знает, как долго ею бы
оставалась, если бы не Михаил…
- Он лишил тебя девственности?
- Нет, не он. Слушай дальше. Жизнь в детдоме - это прекрасно, просто удивительно.
Каждое утро встаешь, а вокруг - стены, и ничего не меняется, только стены, день ото дня, твоя компания. С другими детьми я почти не общалась. Все смотрели на меня, как на
пришельца. Тупое имя, восточная фамилия, сама чернявая. Мне сразу сказали, что я
чужая. И ладно. Я много читала, наверное, всю классику за школьные годы перечитала.
- И твоя любимая книга - "Мастер и Маргарита", - довольно вставил Макс.
- Ты прав. По сей день любимая. Помню, как читала ее в десятом классе. Незабываемая
книга, столько смысла в ней. Столько не всегда есть в реальной жизни… У меня была
любимая опушка в парке. Саратовский парк - это нечто. Я там жила летом и весной.
Могла часами просто сидеть и молчать, слушая природу. Знала наизусть все тропинки, каждый куст и ягоду. И деревья знали меня, сколько я с ними говорила… Закончила я
одиннадцатый класс. Я строила грандиозные планы на жизнь, просто сумасшедшие.
Мечтала уехать в Москву, отучиться там. Возможно, на филолога или литературоведа.
Выйти замуж, пару детишек родить, стать любящей женой и мамой. Типичные девичьи
мечты, правда? Что в них не понравилось Богу, раз он исказил всю мою жизнь?
Макс пересел к ней и притянул к себе. Она положила голову ему на плечо и продолжила.
- Но в один день, я его про себя называю "судным", все изменилось. Девочка Зара
поплатилась за свои мечты. Как поется в одной песне: "И за все наши грёзы нас Небо
накажет". В тот день я гуляла в парке, был конец июня. Экзамены все сдала, знала
результаты почти по всем, выбирала ВУЗы, куда подать документы. И, как всегда, я
отправилась на ту полянку. День проходил замечательно, когда, непонятно откуда, там
появились эти сволочи. Их было трое. Они… они накинулись на меня, с ходу. Что-то
орали, били, потом повалили на землю. А потом - мрак. Не помню ничего. Очнулась я на
опушке, с окровавленным камнем в руке… Один из них лежал в траве, его голова была вся
в крови. Остальные двое валялись рядом, тоже в крови, но дышали.
- Они выжили, я надеюсь?
- Конечно, нет. Из кустов совершенно случайно появился Михаил. Я тогда так