– Люди одержимы звездной жизнью.
Пробки Сан-Франциско ужасали. Хорошо еще, что улицы не превратились в парковки.
– Понимаю. Ты говоришь о книге так, словно она уже в прошлом.
– Так и есть. – Сдержанный ответ, но сколько удовлетворения!
Ее не удивляла скорость, с которой Вик справился с проблемой, но все же Мэдди испытывала легкую тревогу.
– Каковы были условия Перри?
– Тимуотер не ставил никаких условий, честное слово.
Когда были задействованы силы холдинга во главе с Виком, у Перри не оставалось шансов.
– Что сделал Конрад, чтобы убедить его?
– После его провала сегодняшним утром я не доверил ему переговоры.
– Ты сам встречался с Перри? Это не перебор?
Столкновение Виктора Бека и Перри было равносильно бою породистого чемпиона с бездомной кошкой. Каким бы хитрым пройдохой ни был последний, его все равно разотрут в порошок. К тому же Мэдди сомневалась, что Перри хитер.
– С этого момента все, что связано с тобой, находится в моей компетенции. – Вик наконец свернул с автострады.
– Отец работает по-другому.
Они направлялись в Марин-Хедлендс. Мэдди узнала дорогу, хотя и не была здесь очень давно.
– Я не твой отец.
– Но во многом похож на него.
– В том, как мы ведем бизнес? Да. Но что касается личных качеств, у тебя с ним больше общего, чем у меня.
– Ты шутишь?
– Нет.
– Мы оба упрямы, но…
– На этом все не заканчивается, поверь.
– Это твое мнение.
Она совсем не похожа на отца!
Как всегда, Вик не счел нужным что-то объяснять или убеждать ее, а это усиливало желание услышать его суждения. Но Мэдисон не собиралась упрашивать.
Не сейчас.
Сейчас ее больше интересовало, что они делают у батареи Спенсера.
– Здесь нас ждет фотограф?
– Нет.
Вик аккуратно припарковался и выключил двигатель, но не торопился выходить. Он отстегнул ремень безопасности и повернулся к Мэдди:
– Хорошо, что ты решила покончить с вашей дружбой. Тимуотер подписал договор, который затрагивает все аспекты ваших взаимоотношений, и, если он его нарушит, последствия будут весьма серьезными.
– Но он имеет право говорить о нашей дружбе.
О тех шести годах, что прошли с того момента, как Вик исчез из ее жизни.
– Нет.
Мэдди не хотела видеть Перри, тем не менее ее терзала мысль о том, что она потеряла друга.
– Это не исправит то, что он уже натворил.
Вик смотрел ей прямо в глаза:
– Он подписал отказ от своих слов, признавшись во вранье.
– Разве это не повлечет за собой судебные разбирательства? – Хотя почему она беспокоится о человеке, который не побеспокоился о ней?
– Газеты получат копии этого признания, только если он вновь напортачит. – Угрожающий тон не оставлял никаких сомнений в том, что ждет ее бывшего друга.
– И это защитит его?
– Тебя это волнует?
– Наверное, не должно.
– Ты не была бы собой, если бы тебя это не волновало. – В тоне Вика не слышалось осуждения, скорее – снисхождение.
– Я не слабачка.
– Никто из тех, кто видел, как сегодня ты положила отца на обе лопатки, в этом не сомневается.
– Отлично!
Вик улыбнулся:
– Ты сильная женщина, чья сила уравновешена сострадательностью. Этим ты похожа на мою бабушку, Анну.
– Ты любишь ее.
– Да.
Не означает ли это, что когда-нибудь он сможет полюбить Мэдди? Девушка делала все возможное, чтобы не поддаваться фантазиям. Она была не из тех, кто верит в сказки, как и ее мать. Мэдди не ждала вечной любви и безумной страсти и теперь не могла понять, откуда появился в сердце росток надежды.
Не зная о том, что с ней происходит, Вик добавил:
– Тимуотер публично извинится после объявления о нашей помолвке.
Даже если на самом деле они не помолвлены.
Мэдди понимала, что они приехали сюда не для того, чтобы говорить о Перри, но все же ей нужно было выяснить все до конца.
– Сколько?
– Сколько мы ему заплатили?
– Да.
– Если его извинение принесет ожидаемые результаты, он сможет сохранить пятьдесят тысяч, полученные от прессы. – Казалось, Вика не очень радует этот факт.
– И?..
– Единственное, что я пообещал Тимуотеру, – не разрушать его репутацию в деловом мире. Договор гарантирует то, что мы не подадим на него в суд, пока он будет держать свое слово.
– Он никогда не поверит, что я пойду на это.
– Я пойду. Это так же отражается на холдинге, как и на тебе.
– Ты жесток.
– Эта черта присуща не только Арчерам. Мы всегда делаем все возможное для достижения своих целей.
– Например, женимся на дочери владельца холдинга, чтобы получить контроль над ним.
– Да.
– Спасибо.
– За что?
– Что не пытаешься врать.
Он кивнул:
– Учти, это будет брак в полном смысле слова, понимаешь?
– Ты имеешь в виду…
– Секс.
– И никаких интрижек?
Не то чтобы она считала его бабником или сама планировала пуститься во все тяжкие.
– Никаких. – Вик даже не пытался скрыть, какое отвращение вызывает у него эта идея.
Он не из таких парней. Он – внук русского человека, верного традициям, и никогда не сделает ничего, что разочаровало бы деда. Достаточно того, что этим занимался его отец.
Виктор рассказал Мэдди об этом и о многом другом, когда они были друзьями, и пусть он не заменил ей брата, в то время она не сомневалась, что может на него положиться.
А сейчас?
– Ты понимаешь, о чем я говорю, Мэдисон? – Он уже привычным движением обхватил ее затылок. – Я не Максвелл Блэк, мои дети появятся не из лабораторной пробирки.
– Конечно нет.
Они вышли из машины и направились к смотровой площадке. Вик нежно обнимал ее за талию, поддерживая под локоть. Мэдди радовалась, что выбрала подходящую обувь, а земля была сухой. Дойдя до одного из самых волшебных мест с видом на мост и Сан-Франциско, они остановились. Кроме них, здесь было еще несколько туристов, но они не могли слышать их разговор.
Вик стоял совсем близко, прикрывая ее от ветра с залива, создавая ощущение защиты. Какое-то время они молчали, после чего он заговорил:
– Мой дедушка впервые показал бабушке Сан-Франциско отсюда. Он пообещал, что у них всегда будут еда и крыша над головой.
– Он сдержал слово.
– Да. – Вик помолчал, потом продолжил: – Дедушка Миша привел сюда и моего отца. Он сказал Фрэнку, что тот может стать кем захочет, настоящим американцем. У него имя такое же, как у всех других мальчишек.
– Твой дедушка предоставил твоему отцу свободу быть тем, кем он хочет.
– Даже неудачником.
Мэдди не спорила с этим, зная, что Фрэнк Бек провел долгие годы скрываясь от ответственности. Только в последние шесть лет что-то изменилось, а до этого Фрэнк связывался с сыном только в случае крайней необходимости. Как правило – деньги.
– Твое рождение вряд ли можно считать его неудачей, – заметила она.
– Меня вырастили Миша и Анна.
– Неоспоримый успех.
– Дед привел сюда и меня, когда я был мальчиком. Фрэнку было все равно, но я дал себе клятву, взял обязательства по отношению к моим будущим детям. И эту клятву я сдержу.
– Не сомневаюсь.
Взгляд Вика потеплел, на его лице читалась решимость.
– Бабушка и дедушка не любили друг друга, когда поженились, но их брак – один из самых крепких, которые я когда-либо видел.
– Они посвятили себя друг другу.
– И своей семье, даже моему отцу.
– Это прекрасно.
– У меня в крови не только жестокость, но и преданность.
– Я знаю.
Вик положил свои большие руки ей на плечи:
– Я уверен, что у наших детей будут такие же черты.
– Без всякого сомнения.
Мэдди не могла скрыть, что ей не хватало дыхания. Даже сквозь одежду она чувствовала их связь, порожденную его прикосновениями.
– У них не будет выбора, с учетом того, что эти черты есть и у матери, и у отца.
– Я не жестока, – возразила шокированная Мэдди.
– Бумаги, которые ты сегодня подписала, свидетельствуют об обратном.
– Обычно я так не поступаю. Это была вынужденная мера.
– Жестокость не обязательно должна быть доминирующей чертой, – сказал Вик.
– И это тебя не беспокоит? – поинтересовалась она.
– Ты будешь сражаться за тех, кто заслуживает твоей преданности, и даже за тех, кто не заслуживает.
– Ты ожидаешь, что я буду преданной тебе.
– Да.
– А будешь ли предан ты?
Судя по выражению лица, вопрос его удивил.
– Ты сомневаешься?
– Шесть лет назад…
– Ты поцеловала меня, а я оттолкнул тебя.
– Это несколько упрощенное и не совсем точное изложение событий.
– Неужели?
– Я сказала, что люблю тебя. Ты заявил, что я слишком молода, и не просто оттолкнул, а вычеркнул меня из своей жизни. Наша дружба закончилась после одного-единственного поцелуя.
– Это было необходимо.
– Мы могли остаться друзьями.
– Нет.
– Почему?
– Ты была восемнадцатилетней девчонкой, тебя было сложно назвать женщиной.
– Но я была женщиной.
– Я знаю.
Она не могла понять послание, зашифрованное в его тоне.
– А еще ты была дочерью человека, которого я обожал и который доверял мне.
– К тому же он был твоим боссом, – язвительно напомнила Мэдди.
– Да, боссом. Президентом и владельцем холдинга, который я намеревался когда-нибудь возглавить.