- Какого черта! От нее никакого толку. Так унижаться, да еще в твоем присутствии! Пит, убери отсюда это дерьмо. Что в этих коробках?
- Портативное физиотерапевтическое оборудование.
- Вынеси его вон.
- Скоро эта спальня превратится в спортзал. Передай мне эту отвертку, Пит.
- Пит, если ты дорожишь своей работой, если дрожишь за свою азиатскую задницу, ты не посмеешь ослушаться… Так, Пит, ты уволен, Пит, я не шучу, ты слышишь меня? - Затем Адам упрямо и спокойно произнес: - Я ни до чего не дотронусь. Я все сказал, эй, вы, оба! Напрасно стараетесь!
- Да заткнись же ты наконец! - завопила Лайла, поцарапав отверткой ладонь. - Смотри, что я из-за тебя наделала!
- Это мой дом, - нетерпящим возражений тоном изрек Адам, взяв себя в руки. - Я не нуждаюсь в ваших услугах, мисс Мэйсон. Мне они просто ни к чему. И ты тоже.
- Ничего не поделаешь, я уже тут.
- Ты уволена.
- Разве я не сообщила о том, что ты не вправе уволить меня? Нет? О, это одно из условий договора. Пит, подержи-ка эту трапецию, пока я закреплю ее на стене. Чуть выше. Вот так.
Адам кипел от ярости и негодования, пока они с Питом устанавливали трапецию и два блока за его кроватью.
- На сегодня все, - заключила Лайла, отступая назад, чтобы полюбоваться творением своих рук. - Остальное нам понадобится позже, так что пусть полежит внизу до лучших времен. Спасибо, Пит. - Она поцеловала его в лысеющую макушку. - На сегодня ты свободен.
- Не слишком ли много суеты, - хмыкнул Адам, когда за Питом закрылась дверь.
- Уйма людей отдали бы все за трапецию над кроватью!
Улыбка не тронула его лицо, наоборот, гнев вспыхнул в нем с новой силой. Лайла вздохнула.
- Итак, шутки в сторону. С помощью этой трапеции ты сможешь переносить вес своего тела и уменьшать давление в любой точке организма. При условии, что тебе не жаль вдруг расстаться со своими пролежнями. - Она задорно улыбнулась, но его лицо оставалось каменным. - В любое время, стоит лишь захотеть, ты сможешь поупражняться - покачать торс и руки - с помощью блоков. Так мы убьем сразу двух зайцев: во-первых, устав от физической нагрузки, ты забудешься здоровым сном. Во-вторых, у тебя наверняка разыграется аппетит. Как только наскучит заниматься с блоками, принесу тебе несколько гантелей.
- Ты и меня, видно, причисляешь к ним - тупым гантелям. Все это бесполезно. Я хочу только одного…
- Надуть губы, ныть, роптать, смотреть волком, погрязнуть в жалости к себе, потому что ты наконец нашел то, что не покупается.
- Да! - прошипел он. - А почему бы и нет! - Он сердито махнул рукой, указав на свои безжизненные ноги. - Посмотри на меня!
- Как раз это я и собиралась сделать, - заметила Лайла спокойно.
Не успел он и глазом моргнуть, как она уже сдернула простыню.
Адам прямо-таки задохнулся от неожиданности. Лайла на мгновение застыла как вкопанная, сумев, однако, скрыть свое волнение. На своем веку она повидала немало людей всех возрастов в разной физической форме, разного роста и пропорций. Но никогда ей не встречалось совершенное, достойное резца греческого ваятеля или кисти живописца тело. Давид Микеланджело - да и только! Но более мужественный и загорелый. Ей нестерпимо захотелось потрогать мягкие темные волосы на его коже.
Ясно, что он несколько дней голодал, - слегка выпирали ребра и провалился живот. Но до несчастного случая он много занимался спортом: развитые мышцы бедер и икр не позволили бы усомниться в этом. Он удовлетворил бы даже самую требовательную женщину, даже самую взыскательную поклонницу мужской красоты.
- Превосходно, - произнесла Лайла, изо всех сил стараясь изображать безразличие. - Теперь понятно, почему ты так расстроен: великолепные, послушные прежде мышцы сейчас тебе не подвластны.
Она накинула на его чресла белое спортивное полотенце.
- Давай приступим.
- К чему?
- К тому же, что пытались проделать трое предыдущих терапевтов, пока ты не выставил их вон. Я стану массажировать каждый сустав, выворачивая его в разные стороны настолько, насколько это возможно.
- Да, действительно, каждый из них таким образом напрасно терял время.
- На сей раз это мое время. И едва ли пустая трата, потому что мне за него хорошо заплатят. А тебе все равно деваться некуда, так не лучше ли лежать спокойно и не молоть языком попусту.
Последние слова Лайлы заглушили его краткие ругательства, в которые он вложил всю свою боль и беспомощность, несмотря на недвусмысленность этих скабрезностей.
Она неодобрительно посмотрела на него:
- Извини, но ты еще не в форме. Ты лишен потрясающего наслаждения. Впрочем, боюсь, что как только потенция восстановится, ты меня не захочешь. Ты считаешь, что уже ненавидишь меня, но то ли еще будет, когда мы перейдем к ПНП.
- Это что еще за дьявольщина?
- Психоневрологическая помощь.
Его глаза вспыхнули темным огнем.
- Звучит отвратительно.
- Ничего особенного. На сегодня достаточно и пассивных упражнений в кровати, но приготовься с завтрашнего утра начать упражняться стоя, и затем последует перевод на кушетку.
- Упражнения стоя?
- На наклонном столе. Тебе не впервой, я знаю, так что не надо немых сцен.
- Ненавижу эту чертову штуку.
- Веселого мало, согласна. Но это улучшает кровообращение, ты же не хочешь, чтобы твоя кровь застоялась. Кроме того, подобного рода упражнения способствуют нормализации мочеиспускания. Опять вернуться к катетерам?! Ведь при полной неподвижности вероятны любого рода инфекции, образование песка, камней и прочие заболевания, вроде этого.
- Неужели нельзя поговорить о чем-нибудь другом? - спросил он, вдруг побледнев.
- Конечно, можно. Что тебя интересует?
- Ничего.
Встав у кровати, Лайла взяла его правую стопу в руки и начала вращать негнущийся шаровой сустав.
- Как часто Пит переворачивает тебя?
- Вообще не переворачивает.
- Ты запретил ему?
- Да. Это унизительно.
- Тебя надо переворачивать каждые два часа.
- Ха-ха.
- Неудивительно, что у тебя пролежни на спине. Отвергая из мальчишеского упрямства необходимую помощь, ты только вредишь себе и усугубляешь болезнь.
- Я привык обходиться без посторонней помощи.
- Самоуверенный супермен.
- Что в этом плохого?
- При данных обстоятельствах это глупая и вредная позиция. - Но, увидев, что он готов возразить, она быстро добавила: - Однако, если ты хочешь оставаться независимым, научись поворачиваться на кровати сам. - И заметив, что заинтересовала его такой возможностью, пояснила: - Вот тут-то и пригодится трапеция. Если тебе стыдно ею пользоваться в чьем-либо присутствии - попрактикуйся в одиночестве, дело пойдет на лад. Чувствуешь что-нибудь?
- Нет.
Она обошла вокруг кровати и принялась за другую ногу.
- Может, поговорим об этом?
- О чем?
- О несчастном случае.
- Нет.
- Очень жаль, что твои друзья погибли.
- Мне тоже, - сказал он тихо, закрывая глаза, - но, им, похоже, легче, чем мне.
- Ну и глупость же ты сморозил! Ты что, и вправду думаешь, что лучше было бы умереть?
- Да, - выдохнул он резко, - лучше, чем оставаться несчастным и никчемным калекой на всю жизнь.
- Почему на всю жизнь? Твой позвоночник цел. А я знаю людей с переломом позвоночника, которые выкарабкались и далеко не беспомощны. Работают, творят, создали семьи: все зависит от тебя, от позиции.
- За лекцию платить дополнительно?
- Нет, она предоставляется бесплатно глупым, невежественным людям с искаженным пониманием сути вещей. Весьма вероятно твое полное выздоровление, хотя, возможно, пройдет много времени.
- А где гарантии?
Она склонила голову набок и, немного помолчав, укоризненно посмотрела на него.
- Никто не застрахован от опасности, Кэйвано. К тому же, по словам Элизабет, ты любишь рисковать. Ты питаешь фатальное пристрастие к испытаниям судьбы не только в области альпинизма, но и в бизнесе тоже. Не ты ли выкупил недавно, вопреки мнению членов твоего совета, сеть обанкротившихся отелей в Нортвесте? И не обернулось ли все самым лучшим образом?
- Просто повезло.
- Ты уже распрощался с удачей?
- А как бы ты на моем месте?
- Пожалуй, благодарила бы судьбу, что не арендую место в гробу.
Он отвернулся, ругнувшись при этом.
- Сколько на это понадобится времени?
- Может, недели, а возможно, и месяцы.
- Я спрашиваю про то… что ты делаешь сейчас.
- Час.
- Черт!
- Больно?
- Нет. Хотелось бы мне, чтобы было больно!
- Мне тоже, Адам.
Он резко повернул голову и гневно уставился на нее:
- Не смей жалеть меня!
- Жалеть? И в голову бы не пришло ничего подобного. Тебе хватает собственной жалости, ты предаешься ей с величайшим наслаждением. Моей тебе уж точно не потребуется.
Она продолжала методично массировать сустав за суставом. Казалось, его дух существует независимо от тела. То, что не вышло из строя из-за несчастного случая, он держал в бездействии умышленно. Адам почти все время лежал с закрытыми глазами, отвернувшись и не проявляя никакого интереса к тому, что она делает. Когда же наконец он поднял на нее глаза, в них явно сквозила неприкрытая враждебность.
- На сегодня довольно, - подытожила Лайла. - Конечно, пока еще сохраняется определенная неподвижность, особенно нижних суставов, но это лишь из-за твоей преступной халатности по отношению к своему собственному организму, а никак не в результате несчастного случая.