Вообще-то Филип рассчитывал на более сердечный прием. Он потряс руку доктора и опустился на синий пластмассовый стул. В зале для свиданий, куда Филипа ровно в семь провела медсестра, стулья были точно такие же, как в зале для посетителей.
- Я - юрист. - Он протянул свою карточку, но старик покачал головой.
- Чертовы глаза мне совсем отказали, ничего читать не могу. И юрист мне не нужен, слава Богу. Зачем вы сюда явились?
Ах, он плохо видит! Но так ли плохо, что не может написать письмо?
Филип сунул карточку в карман пиджака.
- Нет, доктор Ларриби. Я здесь не как юрист. Просто мне очень нужно узнать у вас кое-что.
- Смотря что именно.
Старик держался сухо и неприветливо, поэтому Филип решил сразу приступить к делу, чтобы не упустить свой единственный шанс.
- Мою мать звали Пи-Джей Дейвис, - сообщил Филип. - Она жила какое-то время в "Ларчвуд-Холле".
Ему очень хотелось добавить, что у нее были каштановые волосы и что она умерла, однако ему все же удалось встретиться с ней незадолго до ее смерти. Но у него в горле застрял комок. Умолкнув, Филип смотрел, как Ларриби потирает ладонями резиновые шины колес своего кресла.
- Не помню такую.
Может, старик лжет? Впрочем, кто знает, припомнит ли сам Филип через тридцать лет хоть одного из своих нынешних клиентов, пусть даже с такой же великолепной внешностью, как Пи-Джей в юности.
- А Джесс Бейтс помните? Она была совсем девочка. Пятнадцать лет. Вы принимали у нее роды в шестьдесят восьмом. Моя мать родила меня тогда же.
- Никогда про такую не слышал.
- А Джинни Стивенс?
Филип готов был поклясться, что на губах старика мелькнуло подобие улыбки.
- Нет, - сказал Ларриби, прикрыв пожелтевшие глаза. - Ничем не могу вам помочь.
Он начал разворачивать каталку. Филип вскочил.
- Постойте, доктор Ларриби. Я уважаю ваш преклонный возраст, но тем не менее могу привлечь вас к суду.
Он сам не знал, что говорит, понимал только, что дважды приезжал сюда и Джесс рассчитывает на него. Филип понятия не имел, что ему делать дальше, если он не вытянет из доктора какие-нибудь ценные сведения. Не сомневаясь, что Ларриби вспомнил по крайней мере одно из трех названных имен, он решил пойти в наступление, несмотря на старость и слабость доктора.
Кресло остановилось.
- Привлечь к суду меня? За что?
- Вы сейчас сами все расскажете. Начните с того, что вы знаете о Джесс Бейтс и о судьбе ее ребенка, которого взяли на воспитание Готорны.
В комнате воцарилась тишина. Старуха возле окна что-то невнятно бормотала себе под нос. Старик возле круглого стола строил башню из кубиков. Здесь было душно и пахло мочой. Филип подумал, что его в любой момент могут выставить отсюда, поскольку он угрожал старому человеку.
- Черт возьми, - проворчал Ларриби, - да спросите вы Тейлоршу. Она там была главная.
Филип едва не завопил от радости и только усилием воли сохранил невозмутимый вид.
- Мисс Тейлор умерла, - равнодушно сообщил он. - Сообщите мне все, что вам известно, иначе вам придется рассказывать об этом в суде.
- Врачебной ошибки там не было, - поспешно проговорил Ларриби, - и вы не имеете права отбирать у меня лицензию.
Хотя то, что полупарализованный старик, одной ногой стоящий в могиле, цеплялся за свою лицензию, выглядело комично, внимание Филипа привлекло другое: "врачебная ошибка". Итак, придется блефовать. Пусть Ларриби выдаст себя.
- Подмена младенцев квалифицируется как мошенничество, - веско заметил он, хотя за этими словами мало что стояло.
- Господи, да с тех пор прошло тридцать лет, - возразил старик.
- Не важно, - отрезал Филип. Он точно не знал, распространяется ли срок давности на преступления подобного рода, зато сознавал, что дела конторы "Аршамбо и Аршамбо" никогда не интересовали его до такой степени. - Если вы не пожелаете сотрудничать со мной, то проведете остаток дней в камере размером шесть футов на восемь.
Старик поднял глаза к потолку.
- У меня когда-то был адвокат, но он умер. И все умерли. А те, кто остался, не стоят выеденного яйца.
- Доктор Ларриби, что же произошло?
Старик закрыл глаза и с присвистом выдохнул воздух.
- Фрэнсис Тейлор, - с трудом выдавил он, - была жадной как сто чертей.
Жадной?
Филип весь обратился в слух.
- Она грозила выдать меня полиции, поскольку знала, что я слишком люблю джин. И вот шантажом Тейлор вынудила меня подписать те документы.
Филип наклонился вперед, стараясь не упустить ни слова.
- Какие документы?
Доктор горестно покачал головой.
- Она обещала, что никто не узнает.
Филип положил ладонь на руку старика.
- Что случилось с ребенком Джесс?
Помолчав, Ларриби поднял голову и вытер слюну, скопившуюся в уголке рта.
- Ее дочь собирались увезти Готорны, но им отдали другую девочку. Ее мать была из Бриджпорта.
- Как ее звали?
- Не помню фамилию. Той женщине сказали, что ее дочь умерла.
Филип кипел от гнева, но сдерживался.
- А что стало с ребенком Джесс Бейтс?
- Не знаю, что с ней было потом.
- Она… выжила?
- Да, - признался старый доктор. - Девочка родилась с недостатком веса, но выжила.
Он подался вперед в своем кресле, и казалось, что старел с каждой минутой.
Филип вздрогнул. Девочка Джесс выжила! Эми Готорн - не дочь Джесс. Он едва подавил желание немедленно вскочить и броситься к телефону. Подавил потому, что еще слишком многое было непонятно.
- Кому отдали дочь Джесс?
- Я же сказал: не знаю.
Филип встал и подошел вплотную к креслу старика, затем резко повернулся, сделал три шага в сторону, потом вернулся назад. Он не раз видел, что так делают следователи в телесериале "Полиция Лос-Анджелеса". Мало-помалу разрозненные кусочки головоломки начали складываться в его голове. Филип остановился, посмотрел на старика.
- А что насчет пятидесяти тысяч? Сколько из этой суммы получили вы?
Доктор Ларриби встрепенулся и выпрямился. Брови его поднялись.
- Я не видел этих денег, клянусь вам. Спросите лучше Бада Уилсона.
- Уилсон умер.
Ларриби фыркнул.
- Говорил я вам, все уже умерли.
- Доктор, кто прислал те пятьдесят тысяч?
- Не знаю, - повторил старик, тряхнув головой. - Честное слово, не знаю.
Филип засунул руки в карманы брюк и сделал еще один продуманный выпад:
- А сколько еще было случаев подмены, а, доктор? Густые брови зашевелились.
- Ни разу… Только она… Дочка Бейтс…
- Вы уверены?
- Да. Хотя Фрэнсис Тейлор была не прочь попробовать еще. - Он с шумом выдохнул и опять начал тереть ладонями шины. - А теперь, пожалуйста… оставьте меня в покое.
Кресло отчаянно заскрипело, и коляска с доктором выкатилась из комнаты. Филип не стал его останавливать. Если ему что-то еще понадобится, он наведается к Ларриби. Во всяком случае, Филип удостоверился: Эми Готорн не была ребенком Джесс, и какую-то роль в этом грязном деле сыграли пятьдесят тысяч долларов. К счастью, едва ли этот "бизнес" был поставлен в "Ларчвуд-Холле" на широкую ногу. Единственный раз алчной женщине подвернулся шанс заработать, и она не упустила его.
Уже в коридоре, направляясь к выходу, Филип осознал, что выполнил обещание, данное Джесс. Но он уже не мог остановиться на достигнутом. Филип знал, что обязан помочь Джесс найти дочь, и он поможет ей, даже рискуя навлечь на себя гнев брата.
Глава 9
Стояло теплое мартовское (почти апрельское) утро, ярко светило солнце, и в воздухе пахло весной. Джесс смотрела из окна мастерской в сторону парка и размышляла о том, скоро ли поднимутся над землей пурпурные головки крокусов и скоро ли нарциссы явят миру свою золотистую красоту. Приятнее думать о цветах, чем высчитывать, сколько же дней прошло с тех пор, как она беседовала с Филипом, мучиться вопросами о том, ее ли дочь Эми и, если дочь все-таки жива и знает, где живет Джесс, почему сама не дает о себе знать.
А еще невыносимее представлять себе, как Чарльза его вторая жена играют роль радушных хозяев и угождают Море и ее дружку.
Швейные машинки жужжали у нее за спиной, работницы усердно трудились над драпировками для клуба, а Джесс думала о том, что Мора была права. Нельзя только работать и заботиться о других. А вечерами кутаться в старый халат, даже если он такой удобный. Может быть, когда-нибудь в далеком, подернутом густой дымкой будущем у нее появится мужчина, не похожий на Чарльза, он разделит С ней радости и тревоги и будет любить ее. И она полюбит его. И еще он примет Джесс с ее прошлым и заключит в объятия ее ребенка…
Она настолько погрузилась в свои размышления, что заметила Филипа только тогда, когда он приблизился к дому, взглянул на нее зелеными глазами и помахал рукой. Джесс встрепенулась и пошла открывать.
- Филип! - Она радостно улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. - Я не ждала вас.
- Вы всматривались куда-то, и я решил, что выглядываете меня.
Джесс засмеялась:
- Я смотрела на крокусы и гадала, когда они зацветут.
Филип помрачнел.
- Да шучу я, шучу! Итак, чему обязана вашим визитом?
Он внимательно посмотрел ей в глаза, и она ахнула, мгновенно вернувшись в реальный мир, где не бывает любящих мужчин и катамаранов.
- Вы что-то выяснили.
- Где мы можем поговорить наедине?
Джесс оглядела мастерскую. Работницы трудятся не покладая рук, но они не глухие и что-то услышат даже сквозь шум машинок. Она взглянула в сторону окна.
- В парке. Позвольте, я надену пальто.