— Наитие? Вы не похожи на человека, который действует по наитию. Он мог привлечь вас к суду за клевету или что-нибудь подобное.
— Тогда какого дьявола вы сказали ему об этом? Вы же мой платный работник.
— Не совсем. Вы наняли меня, чтобы я выполнила ваше поручение, но я не ваш платный работник. И тут возникает один вопрос: а зачем вы меня наняли?
— Чтобы вы нашли мою дочь.
— Тогда почему вы назвали фальшивое имя? Как бы я могла ее найти? Нет, я думаю, что вы наняли меня, чтобы я нашла тело убитого.
— Послушайте, Варшавски...
— Нет, это вы послушайте, Мак-Гро. Вы наверняка знали, что его сын мертв. Когда вы это выяснили? Или, может, вы застрелили его сами?
Он шагнул ко мне, его глаза превратились в узкие щелочки, почти незаметные на тяжелом лице.
— Не говорите со мной так дерзко, Варшавски.
Сердце мое забилось, но я не отступила.
— Когда вы нашли тело?
Он долго смотрел на меня, затем полуулыбнулся.
— Я вижу, вы крепкий орешек. И неплохо соображаете... Я очень беспокоился об Аните. Обычно она всегда заходит по понедельникам, вечером, и, когда она вдруг не пришла, я решил сам посмотреть, все ли с ней в порядке. Вы знаете, какое там опасное место.
— Я не перестаю удивляться, мистер Мак-Гро, что многие люди считают Чикагский университет опасным местом. Я не могу понять, почему родители посылают своих детей в тамошнюю школу. А теперь поговорим более откровенно. Когда вы пришли ко мне, вы уже знали об исчезновении Аниты, в противном случае вы ни за что не дали бы мне ее фотографию. Вы беспокоитесь за нее и хотите ее найти. Может, вы полагаете, что это она убила парня?
Реакция была мгновенная.
— На кой черт ей было убивать его? Скажу правду: во вторник вечером она вернулась туда с работы и обнаружила его мертвое тело. Она позвонила мне в полной панике и исчезла.
— Она не обвиняла вас в этом убийстве?
— С какой стати? — Он был настроен воинственно, но чувствовал себя явно не в своей тарелке.
— Для этого могло быть достаточно поводов. Вы ненавидели молодого Тайера, считали, что ваша дочь может продаться боссам. И вот, беспокоясь за судьбу своей дочери, вы убили парня, надеясь таким образом вернуть себе дочь. Но вместо этого...
— Да вы просто спятили, Варшавски. Ни один родитель не сделает такого безумства.
Я уже достаточно навидалась родителей, способных и на большие безумства, но не стала с ним спорить.
— Хорошо, — сказала я. — Если эта версия вам не нравится, попробуем другую. Питер, возможно, узнал о кое-каких сомнительных, может быть, даже преступных делах, которые вы ведете вместе с Точильщиками. Он поделился своими опасениями с Анитой, но так как он ее любил, то не захотел выдавать вас копам. С другой стороны, как молодой идеалист, он не мог не ополчиться против вас. Подкупить его было невозможно, и вы убили его — сам или руками наемных убийц. Анита была уверена, что это сделали вы, поэтому она и скрылась.
Мак-Гро опять разнервничался, расшумелся, осыпая меня ругательствами.
Наконец он сказал:
— Зачем бы я стал искать свою дочь, если бы боялся, что она меня предаст?
— Не знаю. Может быть, вы рисковали: рассчитывали, что если она будет рядом, то не предаст вас. Но ведь полиция очень быстро установит связь между вами и Анитой. Они знают, что ребята связаны с братством, потому что ваши издатели выпускали специальную литературу. Они отнюдь не дураки; все знают, что это вы руководитель профсоюза, и еще они знают, что вы побывали на квартире, где случилось несчастье. Проводя следствие, они будут думать не о вашей дочери и не о том, какие у вас с ней отношения. Их цель — расследовать убийство, и они будут просто рады повесить его на вас — особенно под давлением такой влиятельной фигуры, как Тайер.