Проклятые Сантанджело. Они заплатили за услугу угрозами вместо благодарности. И одним жарким сентябрьским днем в 1977 году Лаки Сантанджело – крестная дочь Энцо, черт побери, – приехала в его особняк на Лонг-Айленд и застрелила его. Выстрелила в живот, в шею и в низ живота. Три раза.
Она заявила, что защищала себя. "Он напал на меня, пытался изнасиловать". И все поверили этой шлюхе! Дело об убийстве так и не дошло до суда. Она ушла свободной как птица. Последней каплей явился запрет на мщение. Семья сказала: "Нет". Карло – тряпка, но Сантино все еще не мог смириться.
К чертям Карло. К чертям семью.
Сантанджело еще услышат о Сантино Боннатти. Непременно.
ГЛАВА 53
Какое-то время Джино молчал. Он только переводил взгляд с Лаки на ребенка и обратно, затем с немым вопросом в глазах повернулся к Косте.
Коста откашлялся, но ничего не сказал.
– Его зовут Роберто, – объявила Лаки с гордостью. – Он твой внук.
Снова воцарилось молчание.
У Лаки перехватило дыхание. А она-то ждала от Джино восторга, радости, восхищения!
– Да, – промолвил он наконец, усаживаясь. – Ничего себе сюрприз.
– Лучше, чем портрет, а? – улыбнулась Лаки.
– Ты что, усыновила ребенка? – спросил он.
– Нет. Это Роберто, – заявила она с возмущением. – Он мой сын. Наша плоть и кровь. Твой внук. Ему шестнадцать месяцев, и он давно хотел с тобой познакомиться.
Джино опять взглянул на Косту, но тот чувствовал, что в данном вопросе ему лучше оставаться в стороне.
– Я иду спать, – объявил он. – Джино, я тебе позвоню завтра утром. Спокойной ночи.
И он исчез.
– Ну? – спросила Лаки с нервным смешком. – Так что ты думаешь?
– Я думаю, – медленно ответил Джино, – что, если мальчишка так сильно хотел со мной познакомиться, ты могла бы что-нибудь придумать пораньше.
Он потянулся к ребенку. "Наверное, следует взять его на руки". Очень бережно он переложил Роберто к себе на колени.
– Тысячу лет не держал ребенка, – проговорил он, сидя как истукан.
– Роберто крепкий, он не сломается.
Боже! Она говорила словами глупых молоденьких матерей. Но внутри у нее все пело. Наконец-то она свела вместе двух самых важных для нее людей.
– Итак, – Джино немного покачал мальчика, – ты хочешь мне что-нибудь рассказать?
– Он очень похож на Сантанджело, правда? – возбужденно спросила она.
– Он похож на тебя в его возрасте.
Она обрадовалась.
– Правда? Честно?
– Точная копия.
– Хотелось бы мне посмотреть на твои детские фотографии.
– Да ты что, я чувствовал себя счастливым, если мне удавалось поесть хотя бы раз в день. На фотографии денег не оставалось.
– Знаешь что? – Она наклонилась, чтобы поцеловать его. – Я люблю тебя, на самом деле люблю.
Когда она в последний раз произнесла эти слова, он балансировал на грани между жизнью и смертью после сердечного приступа. Теперь она снова их говорила и казалось, что отчуждения последних двух лет как не бывало.
– И я тебя, дочка. Возможно, я не всегда давал волю своим чувствам, но ты же знаешь, после гибели твоей матери я...
Его тихую речь прервал телефонный звонок. Он тут же замолчал.
Лаки была вне себя от ярости. Надо же, именно сейчас, когда он впервые мог раскрыться. Он никогда не говорил с ней об убийстве Марии, никогда даже не упоминал тот роковой день, когда она, пятилетняя, обнаружила тело своей матери плавающим в бассейне. И теперь, когда он почти заговорил, обязательно должен был помешать чертов телефон. Ей хотелось кричать от отчаяния, когда она поднимала трубку.
– Да?
– Лаки, дорогая, – услышала она мелодичный голос Сьюзан, – Джино еще у тебя?
Лаки передала ему трубку.
– Твоя хозяйка, – сказала она в надежде, что он быстро от нее избавится.
Он бросил на дочь короткий взгляд. Она сняла Роберто с его колен и уложила ребенка обратно в кроватку. Когда она вернулась, Джино уже повесил трубку. "Ну так как? – хотелось ей спросить. – Ты все еще бежишь сломя голову, когда тебя зовет Идеальная Вдова?" Вместо этого она сказала:
– Наверное, тебе пора.
– Там неприятности с Джеммой и ее друзьями, – вздохнул он.
– И только ты можешь помочь, да?
– Ага. Видишь ли, только я могу их вышвырнуть вон – меня они послушаются.
– Я тебя отвезу.
– Не беспокойся, дочь. Я уже позвонил вниз, и они вызвали мне машину.
Она открыла дверь, пытаясь скрыть разочарование.
– Позавтракаем завтра вдвоем? – проронил он. – Тогда и сможем поговорить.
Лаки кивнула, но она знала, что утром все будет совсем по-другому.
– Спокойной ночи, детка.
– Спокойной ночи, Джино.
Он обнял ее. Но мыслями он был уже на пути домой.
Какое-то время Лаки сидела в темноте и думала. Потом набрала его номер.
Подошла Сьюзан.
Голос Джино, когда он взял трубку, звучал встревоженно:
– Что стряслось?
– Просто маленькое послесловие. Я, знаешь ли, замужем.
– Я не знал. Я решил, что нет и именно поэтому ты не говорила раньше о ребенке.
– Как это архаично! – фыркнула Лаки. – На дворе, слава Богу, 1980 год.
– Ну... так где твой муж?
– В отъезде. Он бизнесмен. – Она выждала паузу, потом добавила: – возможно, ты его помнишь.
– Я с ним знаком?
– Конечно. Димитрий. Димитрий Станислопулос, отец Олимпии.
ГЛАВА 54
На вечере выступали глотатели огня. И фокусники в костюмах Пьеро. И красивый чернокожий певец. И отличный оркестр. Еще имелся шикарный буфет, целый цветник очаровательных танцовщиц и масса знаменитостей помимо двух звезд – героев дня.
Представители прессы мелькали повсюду. Хорошенькие девушки в аккуратных платьицах с блокнотами и ручками. Фотографы, исходящие потом под тяжестью своих массивных аппаратов. И несколько телевизионщиков с камерами на плечах.
Вокруг Витоса и Ленни образовались два отдельных лагеря со всем антуражем.
Ленни оказался в женском окружении, и, поскольку он заметил Иден за одним столом с типами, как будто сошедшими со страниц "Крестного отца", он только приветствовал такой оборот.
Вокруг Витоса тоже увивались женщины.
Он с обаятельной улыбкой отвечал на их знаки внимания. Олимпия, оттесненная в сторону, заметно злилась.
Джесс оглядела зал, выискивая, с кем бы приятно провести время. Ей надоело вечно оставаться в одиночестве – хороший парень Джесс, мастер решать все проблемы. Возможно, ей следует попытаться наладить и свою личную жизнь.
Матт разрывался между обоими лагерями. Его сегодняшняя подружка возжелала Витоса, устроилась за его столом и отказывалась тронуться с места.
"Не беда", – решил Матт. Он глядел, как Джесс оживленно беседует с музыкантом из оркестра Витоса, и спрашивал себя, что у нее может найтись общего с ним. Когда их разговор затянулся на целых десять минут, он подошел к ним.
– Пора и о деле поговорить, – заявил он сухо, беря ее под руку.
– О каком еще деле? – едва успела спросить она, увлекаемая к бару.
– Ленни имел сегодня такой успех, что, я считаю, нам следует начать переговоры относительно следующего года.
– Прямо сейчас?
– А что ты имеешь против?
– То, что сейчас праздничный вечер.
– Тебе это не идет.
– Что?
– Таскаться по вечеринкам.
– Ты с ума сошел.
– Ты спишь с Ленни?
– Не твое дело.
Она гордо удалилась. Трудно гордо удалиться, когда в тебе только полтора метра роста, но у Джесс получилось.
Райдер Вилер представил Пейж Витосу. Тот отвесил поклон. Прищелкнул каблуками. Пропел: "Enchante".
Пейж нашла, что он – кусок дерьма.
Иден танцевала с тем из друзей Сантино, что повыше, обладателем маленьких недобрых глазенок и жирных волос. К его достоинствам относились также вонючие подмышки, дурной запах изо рта и потные ладони. Она надеялась, что Ленни не смотрит на нее.
Несмотря на то что его окружали женщины, она знала, что он следит за ней. Она может вернуть его, когда захочет. Стоит только поманить – и он прибежит.
От этой мысли у нее поднял ось настроение, несмотря на Потные Ладони, который все прижимался к ее бедру своим вяловатым знаком мужской доблести.
Ленни встал, освободил Ротика от ее камер и закружил по подиуму, невзирая на ее протесты, что она не одета для танцев.
– Ты самая симпатичная девушка здесь, – сказал он, оказавшись в пределах слышимости от Иден.
– Мне надо работать, – настаивала Ротик. – Отведи меня назад к моим камерам.
Он перехватил презрительную усмешку Иден. Его бесила ее привычка кривить уголок рта.
Их взгляды встретились, и они притворились, что не знают друг друга.
Олимпия объявила, что хочет познакомиться с комиком. Матт организовал встречу на нейтральной территории между двумя лагерями.
– Вы нас всех очень развеселили, – сказала Олимпия своим самым чарующим голосом. – Я думала посмотреть ваше телевизионное шоу. Говорят, оно безумно смешное.
Ленни поблагодарил ее улыбкой и уже собрался уходить, когда заметил, что за ними следит Иден. На сей раз она не кривила рот. На сей раз она ревновала.
Что нужно, чтобы пробудить ревность в Иден Антонио? Одна из богатейших женщин мира.
Он одарил Олимпию Станислопулос взглядом своих глаз цвета морской волны и многозначительной ухмылкой.
– Хотите потанцевать? – спросил он.
Она улыбнулась в ответ. Симпатичная улыбка. Симпатичные волосы. Симпатичный бюст. Как жаль, что в ней фунтов тридцать лишнего весу.
– Да, – ответила она.