До Алексея дошло, что через час он останется совсем один, войдет в свою опустевшую квартиру, в которой уже не будет слышаться звонкий голосок Митьки. «Ничего, зато они будут в безопасности», — успокоил себя Алексей. — «Главное, они будут в безопасности, а все остальное ерунда».
— Папа, мороженого хочу, — повторил Митя, схватил с земли свою палку от сачка и, размахивая ей, побежал по перрону.
— Ладно, Лен, — пробасил Алексей. — Образуется. Все образуется. Пойду, мороженого куплю. Тебе купить?
— Нет, не хочу, — еле слышно ответила Лена. — Мы пойдем посидим в здании, здесь так печет, невозможно. Коля! — позвала она шофера. — Постой с вещами, мы с Митей пойдем внутрь, а то меня солнечный удар хватит. Митя! Иди сюда, сынок!
— Я не хочу туда! — закричал Митька, размахивая палкой.
— Пошли, говорю! Будешь ты меня слушаться, или нет?! Если не пойдешь, папа тебе не купит мороженого! Иди же сюда, наконец!
Малыш нехотя подошел к матери.
— И опусти ты эту дурацкую палку, — раздраженно говорила Лена. — Так и ждешь, что ты ткнешь ею мне в глаз…
Она взяла сына за руку, и они вошли в здание вокзала. За ними шагал Алексей. Коля подошел к чемоданам.
— Пойдем, посидим вон там, тут хоть более менее чисто, — сказала Лена и повела сына к скамейке слева. Там сидели двое прилично одетых мужчин в одинаковых белых рубашках и галстуках и о чем-то неторопливо беседовали.
— Я не хочу здесь сидеть, сама сиди, — захныкал Митя, надув губки. — Я с папой пойду за мороженым…
— Нечего тебе туда идти! — ещё более раздраженно произнесла Лена. — Папа сам сходит. Иди сюда, посмотри, какой ты грязный, рубашка опять вся в пыли, на тебя не настираешься. Господи, какой же все это кошмар! И двое с лишним суток ещё ехать… А потом ещё до Белгорода… Как только я все это вынесу?
— Я с папой хочу, — упрямо повторял малыш, протягивая пухлую ручку к отцу.
— Нет, останешься здесь, — не уступала Лена.
— Ничего, Дмитрий, я сейчас, я быстро, — сказал Алексей и направился на вокзальную площадь. Там находился единственный ларек, где продавалось мороженое. Алексей поморщился, увидев довольно длинную очередь. Ему очень не хотелось стоять в этой очереди, он собирался сказать какие-то важные на его взгляд слова Лене, но отказать перед расставанием сыну он тоже не мог…
— Разрешите мне без очереди? — попросил Алексей стоявших впереди. — Жена с сыном уезжают, вот… жарко, понимаете ли…
Толстая тетка с насурьмленными бровями, стоявшая в очереди первой, набычилась и мрачно глядела на Алексея.
— Тут все уезжают, — пробубнил с сильным акцентом какой-то невзрачный человечек, несмотря на жару одетый в черный костюм и широченный цветастый галстук. — И у всех дети…
— Да пропустите его, — вмешалась девушка в ситцевом платье. — Он же офицер, у него времени нет…
— Вот и пусть едет в свою Россию, там его без очереди и пропустят, — злобно проговорил человечек, теснее придвигаясь к безразмерной заднице стоявшей впереди тетки, чтобы Алексей не сумел втиснуться туда.
Алексей хотел было что-то ответить, но только манул рукой, не желая вступать в беспредметный спор. Такими разговорами его было не удивить. А Лена их слышала в городе постоянно. А в последнее время все чаще и чаще… Особенно после августовского путча, когда дело запахло развалом огромной страны. Местные жители почувствовали запах призрачной свободы. Правда, свободы от чего именно, они и сами толком не знали, всем казалось, что грядущие перемены сразу ощутимо улучшат их жизнь…
Отстояв минут десять, он купил мороженого и сыну и себе. Быстро шагал к вокзалу. Увидел приближающийся слева состав. «Все», — подумал он.