У нас оказалось столько общего, нам было хорошо вместе… Да я тогда не был так уж стар — познакомились мы, когда мне было пятьдесят семь, а поженились, когда было шестьдесят.
— Да, бывает, — пробормотал Савельев, закуривая следующую сигарету. — Итак…
— Итак, собственно говоря — все. Она уехала на электричке, и все. Больше я ее не видел. Вечером того же дня мне на дачу позвонил Павел Андреевич, удивился, что Юленька не приехала. Я, разумеется, очень взволновался, но потом решил, что Юля решила не ехать к отцу, а съездить к подруге. Все-таки я понимаю — молодой еще женщине скучно сидеть все время на даче. И она воспользовалась случаем, чтобы навестить свою подругу. У нее много подруг, но больше всего она дружит с Ниной Красильниковой. Красильникова работает бухгалтером в какой-то фирме, и, вообще, честно говоря, мне эта дружба не по душе. Я позвонил туда, подошел ее муж Вадим. Он был нетрезв, говорил как-то невнятно, и хотя он и отрицал, что Юля там, я совершенно уверился в том, что он лжет.
Юленька, к сожалению, очень любила бывать в этой семье. Этот Вадим занимается какими-то аферами с квартирами, машинами, дачами, я толком не знаю, что он там делает, знаю только, что мне не нравится ни он, ни его жена, вздорная, наглая, распутная бабенка.
Они раньше жили по соседству с Юленькой, с тех пор и тянется эта дружба. Эта Нина лет на пять-семь младше Юли. Она постоянно настраивает ее на какие-то махинации, года два назад она была очень увлечена идеей продажи нашей квартиры на Мичуринском проспекте, уверяла Юленьку, что нужно пользоваться моментом, продать эту квартиру, а деньги вложить в какое-то дело, провернуть их, а потом, как уверяла она, можно было бы купить хоть три такие квартиры.
Но я категорически воспротивился. Я привык к этой квартире, я в ней жил еще с Ирой. — При упоминании об Ире лицо его опять болезненно передернулось. — Очень хороший район, неподалеку МГУ, где я одно время читал лекции. Итак… я подумал, что Юля у них, что они пьют и веселятся. Ладно, со мной ей скучно, я ей доверял, она должна была иметь какие-то свои развлечения. И лег спать довольно спокойным. Позвонил я туда на следующий день, и подошел опять Вадим.
С похмелья, и опять говорил нечто невразумительное.
А Нины не было дома, она пошла на работу. Тут уже сомнения стали обуревать меня, ревность, если хотите. Этот Вадим вполне мог проводить жену на работу и… Я доверял Юленьке, но он такой донжуан, смазливый такой… Но нагрянуть туда я не решился, неловко как-то было, терпеть не могу выглядеть смешным.
Я подождал до вечера, а потом опять позвонил. И когда уже подошла Нина, она категорически заявила, что Юли у них не было. Вот тут-то я перепугался по-настоящему, я поверил ей. Я сел на электричку и поехал туда. Эта парочка была дома, уже изрядно пьяные. Но Юли там не было. Нина эта вытаращила на меня глаза, стала кричать, что я их черт знает в чем подозреваю, я стоял перед ней как идиот, старый ревнивец.
Но… Юля-то исчезла. Я поехал к Павлу Андреевичу, он тоже всполошился. Мы стали обзванивать больницы, морги, всех знакомых, но бесполезно. И тут новая мысль успокоила меня. Я решил, что Юленька поехала к своей двоюродной сестре по материнской линии в Ленинград, то есть Санкт-Петербург, я никак не могу привыкнуть… Ее двоюродная сестра Валя вышла замуж за ленинградца, у него там какой-то бизнес…
Короче, ждал, надеялся, потом позвонил туда — нет ее там и не было… Еще подождал… Один знакомый мне рассказал про вас, про ваше сыскное агентство, и вот… я здесь перед вами. Помогите мне, Константин Дмитриевич, ради бога…
— Кто вам рассказал про меня? — спросил Савельев, ероша волосы. Голова не переставала болеть.
— Мой коллега по старой работе профессор Крамаренко женат на актрисе.