Лилия месяц назад рассталась с очередным любовником (сказала, неимоверно скуп) и теперь присматривала нового. Мы пришли на ежегодный бал-маскарад только за этим. Вот и первый кандидат. Я рассеяно смотрела, как Лилия взмахивает веером: "Ах, как здесь жарко, вам не кажется?". Изящно наклоняет набок головку так, что бриллиантовые капельки в ушах призывно покачиваются. Пристальный томный взгляд из-под ресниц… Словно нечаянно чуть тронула рукав, обращая внимание на великолепно украшенный зал. Я усмехнулась: план работает. Юноша, не отрываясь, смотрел на Лилию и, по-моему, уже пригласил ее на танец. Птичка почти залетела в клетку, осталось захлопнуть дверцу…
Пока я наблюдала за Лилией, сплетниц на террасе прибавилось. До меня долетали отрывистые фразы "Совсем стыд потеряли", "Любовников выбирают, как товар на ярмарке", "И куда только мужья смотрят?".
Наконец мне надоело. Я высокомерно развернулась к ним лицом и громко произнесла:
- Прекрасная погода, леди, не правда ли?
- Да, герцогиня Мелвилль, великолепная, - подобострастно ответила леди Торншир. Остальные легонько присели в реверансах. Я сдержанно улыбнулась. Хорошо быть герцогиней.
* * *
Нас с Лилией называли самыми скандальными особами в Лондоне. Обе были свободны и независимы, только по разным причинам. Обе, по слухам, меняли любовников как перчатки и устраивали совместные оргии в своих лондонских домах. Обе считались дамами, потерянными для общества и семьи. Но, тем не менее, нас регулярно приглашали на балы и маскарады, на пикники и крестины. Странно. Чем больше я творила безумств, тем популярнее становилась. Герцогский титул, знаете ли… Он искупает все.
Мой муж уже давно не интересовался, что я делаю, где и как. Несколько лет назад у него случился удар, и теперь он приволакивал правую ногу и слегка заикался. Герцог ушел из парламента, переехал жить в загородное поместье, а мне оставил в полное распоряжение лондонский дом. После десяти лет совместной жизни мы так и оставались абсолютно чужими друг другу людьми. Он, как и я, томился в этой клетке, именуемой браком. Ни счастья, ни радости, ни детей этот союз так ему и не принес. Мы оба оказались в проигрыше. Иногда мне даже жаль было старика, но я сразу же одергивала себя, мысленно приговаривая: "Он был взрослым, опытным человеком, а не восемнадцатилетней испуганной девушкой с разбитым сердцем. Он знал, на что идет".
Сначала я была так зла на родителей, герцога, на всю эту несправедливую и тоскливую жизнь, что специально лезла на рожон. "Веселилась" и дурачилась напропалую. Мне приписывали романы со многими мужчинами. Но реально дружна я была только с двумя. И то, следует заметить, слово "дружна" совсем не предусматривало совместную постель.
Я везде появлялась с Лилией, самой скандальной дамой Лондона. Мы обедали с ее очередным любовником в ресторане "Савой", веселились на маскарадах и укорачивали платья по французской моде почти до колен. Надевали на верховые прогулки облегающие бриджи и посещали игорные дома.
Злобные комментарии герцога и робкие намеки мамы на мое неподобающее поведение еще больше подстрекали к безумствам. Мне хотелось сделать им больно, и если я не могу быть счастлива, то пусть и они страдают.
Для полной картины нужно было "завести любовника". Естественно, спать с ним я не собиралась (я до сих пор питала стойкое отвращение к этой стороне супружеской жизни), поэтому мы с Лилией придумали план. Я выбирала самых отъявленных бабников и щеголей. Кокетничала, завлекала томными взглядами и обещаниями. Но дальше флирта, объятий на террасе, где нас могли бы увидеть, дело никогда не заходило. Их "слава" играла мне на руку. Никто бы не поверил, что между нами ничего нет. Да и сами "жертвы" также не спешили развеивать слухи, чтобы не портить свою "репутацию".
Молва - странная штука. Она скорее поверит плохому, чем хорошему. И я этим пользовалась. Только Лилия знала правду, но ей я могла доверять. Только она одна знала, что все мои чувственные манящие взгляды из-под ресниц, нескромные разговоры и многообещающие авансы ни что иное как игра на публику.
* * *
Сначала герцог терпел. Возможно, он надеялся получить наследника хотя бы таким странным способом. Бедняга. Он не знал, что мои "любовники" так ни разу и не побывали в моей постели.
А однажды мне крупно повезло. У меня завязался "долгий роман" с офицером Скотланд-Ярда Питером Дюбуа. И мне, и ему было на руку изображать отношения. Он получал доступ в высший свет (иногда это требовалось ему по работе), я же получила крепкую надёжную спину, поддержку и "ревнивого любовника", отпугивающего других кавалеров. Наши "отношения" продолжались больше трех лет и закончились совсем недавно. Поэтому я, как и Лилия, искала "новое увлечение", чтобы заменить Питера.
Почему-то связь именно с Питером разозлила герцога по-настоящему. Он рычал и брызгал слюной. Кричал, что крупно прогадал, отдав за меня такие деньги. За сто тысяч получил глупую идиотку, расчетливую мотовку и бесплодную шлюху. Я листала модный журнал и даже не пошевелилась, когда он зашел в библиотеку.
- Лучше я бы взял в жены дочь графа Сеймура! Она за десять лет родила своему мужу уже троих детей.
- Правда, от трех разных мужчин, - добавила я ехидно, - но вам же это безразлично. У вас тоже есть дети, только вашей крови в них нет ни капли.
Я знала, что после того, как герцог потерял всякую надежду заиметь наследника в браке, он начал присматриваться к "своим" взрослым незаконнорожденным детям. Я разузнала о них все, что смогла. И сведения не радовали.
- Я признаю наследником одного из своих сыновей, - заявил он грозно, - а тебе не оставлю по завещанию ни фунта!
- Это кого же? - подняла я насмешливо брови. Смотреть на задыхающегося лысого старика с красным потным лицом, размахивающего руками, было и смешно, и грустно.
- Пьера, который сидит в долговой тюрьме, или Адама, картежника и игрока? Или, может, Филиппа, которого подозревают в убийстве своей содержанки? Дочери так же отличились: одна куртизанка, другая ушла в монастырь. Ваши дети, если они, конечно, ваши, - с нажимом добавила я, - достойны славного имени герцогов Мелвилль.
Удар был страшен. Лицо герцога покрылось багровыми пятнами, руки сжались в кулаки.
- Ты! - закричал он, брызжа слюной. - Злобная стерва! Я лишу тебя всего! Я выброшу тебя на улицу, где тебе самое место! Ты больше не получишь и цента!
- Вот этого, милорд, вам лучше не делать, - холодно прервала его проклятья.
Я любила деньги. Я любила ласковое прикосновение к коже натурального индийского шелка, сияние бриллиантов на моих пальцах и в ушах. Я любила тонкое кружево и изящные кожаные сапожки, которые шили мне на Риджент-стрит в самой дорогой обувной мастерской Лондона. Любила свою белоснежную кобылку ахалтекинской породы. Когда я выезжала на ней на прогулку в парк, все прохожие оборачивались мне вслед. Я любила те блага, которые давали большие деньги, и не собиралась отказываться от них. Слишком дорого я за них заплатила.
- Это почему же? Вы мне угрожаете? - герцог задыхался. Я даже испугалась, как бы старика не хватил удар, и я не оказалась виновной в его скоропостижной кончине.
- Если вы не хотите, чтобы ваше имя после смерти смешали с грязью, - мой голос звучал ровно. - Я знаю много неприглядных тайн и секретов герцога Мелвилля…
- Каких же? - супруг тяжело оперся на спинку кресла и хрипло дышал.
- В прошлом году вы получили десять тысяч фунтов за отданный при голосовании в парламенте голос, - впервые я подняла глаза на герцога и скривила губы. - Чем вам не понравились сельские школы? Они вам мешали? Зачем урезали финансирование?
- Бред, - фыркнул герцог, - это только грязные слухи!
- Ладно. А дом в Ницце? Два года назад. Вам же подарило его правительство Германии, я не ошибаюсь? - я шутливо подняла брови. - И за что, интересно? Неужели за планы Великобритании в деле подписания союза с Россией и Францией?
- Откуда вы?…
- У меня есть уши. А также глаза, память и мозги, - и мысленно добавила: "Хоть где-то они мне пригодились". Отличное образование, полученное в частной школе Солентон, знание языков, математики, философии, как показала жизнь, так и не нашли применения в высшем свете. С восемнадцати лет я не бралась за кисть, да и вышивка с пением не привлекали. Иногда играла на фортепиано, но редко - негоже герцогине развлекать публику.
- Вы ничего не докажете! - герцог тяжело сел в кресло и смерил меня с головы до ног пристальным взглядом. Где та робкая пугливая девочка, которая вошла в этот дом столько лет назад? Которую можно было безнаказанно шпынять и критиковать? Ее больше нет. Я презрительно хмыкнула.
- А мне и не нужно ничего доказывать. Достаточно намекнуть кому следует, и они сами все раскопают. В Скотланд-Ярде работают смышлёные ищейки. Мистер Дюбуа, например…
- Это он ваш новый любовник! Я слышал!
- Неважно. Достаточно того, что мне есть к кому обратиться. И советую вам случайно не придушить меня во сне в своих любящих объятиях, не уронить с лестницы и не подсыпать снотворного в чай… Письмо с подробными инструкциями и несколькими вашими расписками, найденными в ящиках стола, сразу же после моей смерти прямиком попадет в Скотланд-Ярд.
Я насмешливо улыбнулась.
- Ну же, милорд. Не дуйтесь. Давайте жить дружно. Сколько вам уже осталось? Пора думать о вечном. Зачем ссориться?
Я встала и проплыла мимо герцога, застывшего в кресле.