- Меня будет поддерживать мысль о тебе. О том, что у меня есть ты и мой ребенок, - сказал он. - Из всех женщин для меня существует только моя Марина. Больше мне не нужен никто.
Как ей хотелось верить ему! Поначалу он часто звонил. Говорил, что очень много работает и свободное время для поездки в Москву выкроит только следующей осенью. Марине такой срок казался слишком долгим, ее тяготили ожидание и неопределенность, но гордость не позволяла ей разрыдаться и крикнуть в трубку: "Ронни, я ужасно соскучилась! Приезжай скорее или возьми меня к себе!" Вместо этого она говорила, что понимает его и желает успеха в съемках.
С наступлением весны звонки из Штатов стали раздаваться все реже. Сэндз говорил сухо и всегда одно и то же: очень занят на съемках. И спешил отключить связь. Ее сердце сжималось от недобрых предчувствий. Самый последний звонок раздался в августе, после долгого перерыва. Столь долгого, что она уже собиралась сама позвонить ему, хотя до сих пор воздерживалась от этого, боясь показаться навязчивой.
- Марина, я сожалею, что все у нас так получилось… - запнувшись, проговорил он и умолк.
Она тоже молчала. В груди похолодело.
- Ты должна меня понять.
- Но я не понимаю.
- Все, что между нами было, - это ошибка, случайность. Повторяю, я очень сожалею.
- Ты… только сейчас это понял?
- Нет… То есть - да… Марина, все нормально. - Судя по голосу, он наконец собрался с духом и заговорил как ни в чем не бывало: - Проблему с ребенком мы решим. Я направлю к тебе своего адвоката…
Она не дослушала его и бросила трубку. Опустившись на стул, Марина неподвижно просидела целый час. Ее душили слезы, но она не позволяла себе зареветь. "Дура, - наконец сказала она себе. - Раскатала губы на американца, к тому же богатого и красивого! Как будто не знала, что все закончится именно так!"
В сентябре в ее квартире появился мистер Джонсон.
… - Мама! - Из комнаты донесся голос Насти. - Жаконя сегодня опять каркал, как ворона! Ты купила для него корм?
- Корму достаточно, - откликнулась Марина, дочищая над раковиной последнюю картофелину.
В кухню заглянула дочь с небольшим желто-голубым попугаем на плече. Попугай чистил клювом перья.
- Когда же он заговорит по-человечески? - Настя подошла к коробке с птичьим кормом. - Даже свое имя не может толком сказать… Ну скажи: Жаконя, - обратилась она к птице.
Та невозмутимо продолжала заниматься своими перьями.
Телефонный звонок показался Марине таким неожиданным, что она вздрогнула. Наверное, Ронни! На ходу вытирая руки полотенцем, она бросилась в комнату. Схватила трубку. Сердце стучало как паровой молот, она едва могла говорить.
- Алло, - задыхаясь от волнения, вымолвила она.
- Марина, ты? - раздался голос Татьяны, и от сердца будто что-то отхлынуло. Она вдруг почувствовала усталость.
- Я, - ответила Марина, опускаясь на стул. - Чего ты?
- Ой, я тебя не узнала. Думала, не туда попала, номером ошиблась…
- Нет, это я.
- Слушай, я только что все выяснила, - затараторила подруга. - Завтра Сэндз с женой совершенно точно будет на премьере своего фильма в "Пушкинском". Ну что, съездим туда?
- Я не поеду.
- Когда еще представится такой случай… - начала уговаривать Татьяна.
- С Настькой некому остаться. И вообще, ты знаешь, я от этого Сэндза не в восторге.
- Ладно, завтра на работе поговорим. Может, еще передумаешь?
- Нет, я не поеду, это абсолютно точно!
Марина положила трубку. Конечно, она никуда не поедет. Но все же так хотелось бы хоть краем глаза взглянуть на Ронни и его жену! Особенно - на нее, на женщину, которую он предпочел ей!
"Нет. - Она нахмурилась. - Нельзя поддаваться искушению. Коли я вычеркнула Ронни из своей жизни, то должна быть твердой до конца. У меня достаточно было бессонных ночей из-за него, не хватало еще, чтобы все началось сначала…"
Зазвеневший телефон снова заставил ее вздрогнуть. Положив руку на трубку, она другой рукой схватилась за грудь, успокаивая скачущее сердце.
"Что это сегодня я так разнервничалась?"
- Марина, привет! - Голос Красильщикова звучал, как всегда, развязно и уверенно. - Как ты там живешь? Как Настя?
- Да все по-прежнему…
- Ну что ж, это тоже неплохо. Слушай, а не пора ли нам встряхнуться? Например, завалиться завтра в ресторан?
Алексей ухитрился сделать неплохую карьеру - стал заместителем директора крупной торговой фирмы. Он ездил на иномарке и два раза в год летал на заграничные курорты. Свое холостое положение он объяснял Марине тем, что женщин, которые набивались к нему в невесты, интересовали его деньги, а не он сам. По его словам, самой подходящей кандидатурой в спутницы жизни для него была только она.
Все эти годы они не прерывали знакомства. Временами, когда терпеть одиночество становилось совсем невмоготу, Марина отвозила Настю к родителям и срывалась с ним куда-нибудь в Анталию или на Канары. Но от предложений зарегистрировать с ним брак каждый раз отказывалась. Говорила, что это слишком серьезно и она должна подумать. Чутье ей подсказывало, что Красильщиков - не тот человек, который ей нужен. Да и в постели он казался бледной копией Ронни. Она ждала, сама не зная чего. И все же где-то в глубине души понимала, что рано или поздно ей придется выйти за Красильщикова. Все шло к этому…
- В ресторан? - переспросила она рассеянно.
"А что, это неплохая идея! Самое время устроить себе небольшую встряску, чтобы отделаться от навязчивых мыслей о Сэндзе!"
- Пожалуй, можно. Завтра после работы заскочу в детский сад за Настькой, отведу ее домой и к девяти часам я свободна.
- Вот и отлично, - замурлыкал Алексей. - Ресторан "Монте-Кристо" на Профсоюзной. Недурное местечко, я там уже был пару раз. А потом на часок заедем ко мне, да?
- Но только чтоб этот часок не растянулся на всю ночь!
- Марина, ты же меня знаешь… Значит, завтра встретимся в девять?
- В девять.
На следующий день в девять часов вечера Марина с Настей и Татьяна стояли в толпе у металлического ограждения перед входом в кинотеатр "Пушкинский". Им удалось протолкаться к самому поручню. Дальше не пропускала милиция. Зрители, купившие билеты, проходили в кинотеатр через двери на верхней балюстраде, а внизу был особый вход для гостей кинофестиваля. Здесь-то их и дожидались поклонники.
Гости подкатывали один за другим. Толпа, состоявшая в основном из молодых девушек, встречала их восторженными криками и свистом. Милицейский капитан время от времени подносил ко рту мегафон и просил публику не напирать на поручни. В ответ раздавались свист и смех.
Марина поставила дочку на перекладину ограждения и придерживала ее сзади. Настю все вокруг жадно интересовало. Она поминутно показывала пальчиком то на милиционеров, то на подъезжающие лимузины.
- А что это там за тетя? А дяди куда идут? Почему они входят, а нам нельзя?
Марина терпеливо объясняла:
- Эти дяди и тети купили билеты… А вон та тетя снимается в кино…
Толпа громким криком приветствовала известную французскую киноактрису, выпорхнувшую из белоснежного "порше". "Звезда" помахала толпе рукой и, сверкая серебристым платьем, скрылась в дверях кинотеатра в сопровождении двух мужчин в черном.
Татьяна нетерпеливо смотрела на часы.
- Сэндз должен скоро появиться… Говорят, он ездит в синем "ягуаре"… Смотри, вон какая-то синяя машина! Сворачивает сюда!
Толпа заволновалась и прихлынула к поручням. Снова требовательно зазвучал мегафон. К кромке тротуара, сигналя, медленно подъехала темно-синяя иномарка и остановилась.
- Ронни! Ронни Сэндз! - послышались крики.
Общий гвалт усилился, когда задняя дверь лимузина раскрылась и показался Сэндз. При виде его группка девчонок истерично завизжала. В одном месте ограждение, не выдержав напора, опрокинулось, и с полдюжины поклонниц ринулись к машине. Милиционеры бросились поднимать ограждение и сдерживать толпу, однако нескольким красоткам удалось-таки прорваться к Сэндзу. Из передней двери "ягуара" выскочил телохранитель и устремился им наперерез. Ронни сделал ему знак не волноваться, спокойно взял из рук первой подбежавшей девушки рекламную афишку со своим портретом и достал из кармана авторучку.
- Рон-ни! Рон-ни! - дружно скандировала толпа.
Марина не сводила с него глаз. Это был Ронни. Ее Ронни. В светло-сером полосатом костюме и в черных очках он выглядел очень элегантно. Она отметила, что он стал зачесывать волосы назад. И это ему очень шло.
- Мама, а кто такой Ронни? Он тоже киноартист?
Марина едва расслышала вопрос дочери.
- Да! - ответила она.
Вокруг кричали и, пожалуй, громче всех - восторженная, с сияющими глазами Татьяна.
"Что бы она сказала, если бы узнала про нас с Ронни?.." - мельком оглянувшись на нее, подумала Марина. Но она никому не собиралась открывать эту тайну, а Настя пока слишком мала, чтобы знать подобные вещи.
Пока Ронни раздавал автографы, из "ягуара" вылезла высокая длинноногая блондинка с пышным бюстом, выгодно подчеркнутым линиями ее огненно-алого платья. Марина так и впилась в нее глазами. "Прикинута по высшему разряду, - не без зависти определила она. - А волосы наверняка крашеные!"
Сэндз поставил последнюю роспись и убрал ручку в карман пиджака. Телохранители поспешили оттереть от него назойливых поклонниц, которые продолжали тянуть к нему руки, улыбаться и что-то кричать. Ронни снял очки и вытер платком вспотевшее лицо.
Настя обернулась к матери:
- Это тот дядя, который у нас дома на фотографии! Ты там вместе с ним! Это и есть Ронни?
- Погоди ты, - отмахнулась Марина и в тревоге взглянула на подругу.