В другом воззвании – Главного военного совета повстанцев Кок-четавского уезда – к широким народным массам – крестьянам, казакам, киргизам (конец февраля – начало марта) говорилось: "Коммунисты извратили задачи истинной народной власти. Они забыли, что благо народа, трудящихся есть основание народного благополучия. Они больше думали о себе, о своей партийной дисциплине, а не о нас – истинных хозяевах страны. Всем известная чека, ни с чем не сообразная разверстка на предметы нашего труда, бесконечная подводная повинность, постоянные страхи за лишнее сказанное слово, за лишний кусок хлеба, тряпку, лишнюю вещь, – все это жизнь нашу, и без того невеселую, обратило в ад, превратило нас в рабов случайных выскочек-мальчишек с сомнительным прошлым и настоящим. Неумелое хозяйничество нашим добром переполнило чашу терпения, и мы, зная, что нас ожидает, бросая дом, семью, объявили восстание и прогнали коммунистов. Изгоняя коммунистов и лжекоммунистов-предателей, мы боремся за истинно народную власть, за неприкосновенность личности и частной собственности, за свободу слова, печати, союзов, убеждений, не направленных во вред народного благосостояния наций. Мы боремся за свободный труд, за землю для тех, кто на ней трудится. Долой насилие над личностью. Мы не сторонники расстрелов: крови довольно, ее много пролито до нас. Мы просим всех воздерживаться от самосудов: пусть виновность устанавливает народный суд, который будет карать только сознательных врагов народа и его благополучия.
Красноармейцы, вы наши по духу, по убеждениям, вы поймете нас. Бросайте "говорунов", идите в наши ряды. Здесь нет генералов, буржуев, царских офицеров, нет выскочек-болтунов. Вы встретите своих братьев, отцов с мозолистыми руками. Коммунисты, знайте, что народ не с вами. Ваше дело проиграно. Уходите от нас. От вас зависит прекратить новые потоки крови и приблизить время спокойного производительного труда нашей разоренной страны. Долой коммуны! Да здравствует народная власть советов и свободный труд" [6: 319].
Западно-Сибирское восстание опровергает еще один идеологический миф – о противостоянии казачества и крестьянства. Примечателен следующий пример из истории восстания: 19 февраля 1921 г. штаб Народной повстанческой армии крестьянского Петуховского района Ишимского уезда Тюменской губернии затребовал от штаба Петропавловского уезда Омской губернии отряд казаков в 40–50 человек "для поднятия духа крестьянского населения, так как крестьяне мало уверены, что казаки восстали и работают совместно" [6: 228].
22 февраля 1921 г. представители крестьянства и казачества Ишим-ского, Ялуторовского уездов Тюменской губернии, Курганского уезда Челябинской губернии, Петропавловского уезда Омской губернии в селе Юдино провели собрание с целью координации общих усилий крестьянства и казачества. Председателем собрания был избран казак Яков Рогачев – представитель станицы Боголюбовской Петропавловского уезда, командир казачьего полка. Выслушав доклады с мест о текущих событиях, собрание постановило: "Вести борьбу с коммунизмом до окончательной победы или смерти. Объявить всему населению восставших местностей, что другого выхода нет: мы должны победить или умереть. Требовать от граждан всеми силами пособлять армии в борьбе с коммунизмом, распространять эту идею борьбы за свободу и жизнь народа, привлекать к ней большее и большее количество населения. Нет места малодушным и трусам в нашей среде. Нет пощады коммунистам". Рассматривая вопрос о введении военной дисциплины и единого объединенного командования, собрание приняло постановление: "Требовать от командиров отдельных частей подчиняться беспрекословно высшему командованию по рангу (не исключая командиров и рядовых) и лиц, не подчиняющихся приказам, немедленно устранять от должности и предавать жестокому наказанию. Требовать от командиров всех частей, прибывающих на фронт, немедленно поступать в распоряжение командира известного участка и общее командование сосредоточить в руках главного штаба, командующего фронтом борьбы. Лозунгом нашей борьбы будет: "Свободное право народа, выраженное волей свободно выбранными представителями народа". Собрание объявило: "Пусть будет наш лозунг – объединение всех слоев населения и братское отношение между всеми. Крестьянство, казачество, служащие и рабочие под названием свободные граждане, свободный народ, объединенный в борьбе с коммунизмом"" [19].
Созванное 26 февраля военное совещание из представителей казачества и крестьянства Ишимского, Курганского, Петропавловского и Ялуторовского уездов приняло специальное обращение к населению Сибири, в котором говорилось, что казачество и крестьянство восстало "для завоевания прав народа, насильственно захваченных коммунистами, с пиками, вилами и отчасти с голыми руками". На данном совещании решались вопросы единого командования с целью создания организованного движения. Совещание учредило выборный военный совет с полнотой военной власти и назначения командного состава. Было принято решение собрать на совещание 7 марта по одному выборному представителю от каждой волости, а также по одному представителю от войсковой части, имеющей не менее 500 человек [20].
Воззваниям и призывам со стороны повстанцев советское и военное руководство Сибири противопоставило собственные обращения – борьба велась не только военными методами, но и идеологическими. В воззвании командования Петропавловской группы советских войск к крестьянству и казачеству от 21 февраля 1921 г. говорилось: "Не верьте, когда вам говорят, что мы расстреливаем пленных, не верьте злым наветам и провокаторам. Остановитесь, довольно крови! Возвратитесь к мирному труду и начните свою работу, в которой все мы так нуждаемся. Мы обещаем вам полную безопасность, мы сами давно стремимся к миру и трудовой организации" [6: 253]. Под данным обращением стояла подпись: командующий обороной Петропавловского района Н.И. Корицкий – тот же самый командир отряда чрезвычайного назначения, который занимался ликвидацией крупного казачьего и крестьянского восстания летом 1920 г. в Алтайской и Семипалатинской губерниях.
Однако жестокие методы подавления восстания перечеркивали пропагандистские усилия советской стороны. За несколько дней до указанного обращения, 16 февраля, в том же Петропавловске чрезвычайным полевым ревтрибуналом за участие в восстании были приговорены к высшей мере наказания 10 сибирских казаков: Кыжанов Иван из станицы Никольской, Сергеев Ефим, Федоров Петр, Соломонов Григорий, Прокопьев Трофим, Кузьмин Терентий, Филиппов Никита, Михайлов Иван из станицы Архангельской, Курченков Антон из станицы Бишкульской, Щеголев Иван из поселка Надеждинский. Приговор был приведен в исполнение ночью по приказу того же Корицкого, командующего войсками Петропавловской группы [21].
Информация о жестокости карательных советских войск среди населения распространялась гораздо быстрее советских обещаний о помиловании. Показателен следующий пример. В донесении Чел-карского военного совета в Главный военный штаб повстанцев Кок-четавского уезда сообщалось: казаки станицы Имантавской Кокче-тавского уезда Василий Кунгурцев, 35 лет, и Никифор Миронов, 25 лет, были направлены в разведку, но были арестованы в селе НовоНиколаевское. Казаки вынесли нечеловеческие пытки. Сохраняя стилистику документа, процитируем выдержку из него: "У первого мученика, Василия Кунгурцева, сначала надели на шею веревку и стали давить, так как при освидетельствовании понятых на шее оказались два синие передава, а руки были связаны назад, потом стали наносить нечеловеческие ранения сначала с правой стороны пищевода, на затылке нанесена рана топором и голова отвалена совсем к плечу, на лице также от правого глаза до правого уха тоже рассечено и через рану видно, что мозг совсем выбит, далее спереди стали производить удары (как по освидетельствованию оказалось) в лоб прикладом так, что череп оказался спереди до половины головы назад сплющенным. У второго мученика, Никифора Миронова, были нанесены муки: надета на шею веревка и стали давить, чему свидетельствуют сильные передавы на шее, затем связали руки и стали колоть глаза так, что (по освидетельствованию) глаз правый совсем вышел из своего места и висит на правой щеке, а левый глаз тоже кололи ножом, в глазнице большая рана. Далее стали колоть в рот штыком, и рана вышла через мозг в затылок. Зубы все выбиты, в носу все исковырено ножом, правая рука выкручена из предплечья" [6: 238].
Озабоченность советского руководства скорейшим подавлением восстания объяснялась следующим фактором: приближалась посевная кампания, от результатов которой зависел урожай 1921 г., соответственно – план выполнения продовольственной разверстки на год, установленный для губерний, охваченных восстанием, а также в целом для Сибири. Советское командование было также озабочено охраной железной дороги по линии Омск – Челябинск: нарушение повстанцами железнодорожного сообщения нанесло существенный ущерб экономике не только Сибири, но и всего Советского государства. С учетом изложенного становится понятной цель многочисленных обращений советского руководства к повстанцам.