...
"Дивизион, возглавляемый капитаном 2 ранга Лофтусом Джонсом на "Шарке", бросился на германскую эскадру, открывшую огонь из всех орудий, которые можно было направить на нас. Несмотря на свое численное превосходство, германские миноносцы отвернули прочь, встретив такое решительное нападение. Но из тумана появились 3 линейных крейсера, и отважный дивизион попал под настоящий ливень снарядов. Один из них разбил руль на "Шарке" и ранил рулевого унтер-офицера Гриффина. Капитан приказал перенести управление на кормовой пост и вместе с рулевым спустился с мостика на изуродованную снарядами палубу. Раненный в бедро и лицо, Лофтус Джонс обнаружил, что снаряд взорвался в машинном отделении и повредил главные машины, а также рулевое управление. Капитан-лейтенант Дж. О. Бэррон отважно поставил "Акасту" на линии вражеского огня и запросил, нуждаемся ли мы в помощи. Капитан "Шарка" ответил: "Нет. Позаботьтесь лучше о себе и не позволяйте утопить себя из-за нас". Поэтому "Акаста" пошел за двумя остальными эсминцами, которые присоединились к линейным крейсерам и скрылись в тумане.
После этого неприятель подошел к "Шарку", который каждую минуту содрогался под новыми и новыми ударами. Раненые заползали под ненадежное укрытие обвесов и труб в напрасных попытках найти убежище. Командир приказал попытаться заделать пробоины и удержать корабль на плаву. Рулевой, наполовину ослепнув от крови, руководил группой, спускающей шлюпки и плотики. Среднее орудие продолжало вести огонь под командованием мичмана Т. Смита, хотя расчет сократился до 2 человек. Когда один из них упал, обессилев от потери крови, капитан занял его место. Мгновением спустя снаряд оторвал ему правую ногу выше колена.
Уже теряющий последние силы Лофтус Джонс больше всего опасался, что его корабль будет захвачен врагом. Он спросил, что случилось с флагом, и матрос ответил, что флаг сбит снарядом. В страшном волнении капитан приказал немедленно поднять новый. Увидев развевающийся флаг, он сказал: "Вот и хорошо". Однако конец был уже близок. "Шарк" сел носом так, что волны начали заливать палубу, и, когда подошли два германских миноносца, чтобы нанести последний удар, Лофтус Джонс отдал последний приказ: "Спасайся, кто может!" Ему помогли спуститься в воду, и он плавал на спасательном жилете, тогда как остатки экипажа – около 10 человек – бросились к спасательным плотикам. 2 торпеды попали в "Шарк", и он затонул с поднятым флагом через полтора часа после того, как сделал первый выстрел. Видя проходящие мимо линейные крейсера, преследующие неприятеля, капитан спросил, чьи они. Узнав, что английские, он сказал: "Вот и хорошо!" Затем его голова упала, и его отважный дух отлетел".
Англичане именно этому самому последнему орудию "Шарка" приписывают повреждение германского миноносца V-48, которое привело к его гибели. А вскоре после полуночи несколько человек из экипажа "Шарка" были подобраны датским пароходом. Один человек скончался еще до прихода в порт, но остальные за свою отвагу были награждены медалями за выдающиеся заслуги. Несколько недель спустя тело капитана 2 ранга Лофтуса Джонса было выброшено на шведский берег, где его и похоронили со всеми почестями на церковном кладбище Фикесбакке. Посмертно он был награжден Крестом Виктории.
Хиппер в 19.05 повернул на юго-запад и вскоре увидел 3-ю эскадру линкоров Бенке, идущую на NNO. После этого он повернул свой отряд "все вдруг" и занял место в голове германской колонны. И снова поворот был выполнен не столь слаженно и аккуратно, как это пытаются представить немцы. Если четыре корабля выполнили поворот вправо, то "Фон дер Танн" опять пошел своим путем, повернув влево. Хорошо еще, что на результате это не сказалось, и потрепанный отряд Хиппера сумел выстроить кильватерную колонну. Вообще маневры германских линейных крейсеров в период с 17.55 до 18.25 имели какой-то нервозный и хаотичный характер, хотя в целом подчинялись общим замыслам адмирала.
Английский линкор "Колоссус"
Теперь настал через Джеллико решать очень тяжелые проблемы. Перед тем как вступить в бой с Шеером, он должен был развернуть свой флот в боевой порядок. Уже давно британские адмиралы согласились с тем, что принцип Нельсона "походный порядок одновременно является боевым" был хорош только для парусных флотов, в эпоху пара и радио он устарел. Дредноуты могли ввести в действие максимальное количество орудий, только если противник находился внутри "дуги А" (то есть плюс – минус 50° от траверза), поэтому, чтобы одновременно все корабли флота могли вести огонь из максимального числа орудий, его боевой порядок должен быть кильватерной колонной. Но для похода такой строй невыгоден. Длинная колонна линкоров плохо маневрирует, эсминцам трудно охранять ее. Походным строем Гранд Флита были 6 кильватерных колонн по 4 дредноута, возглавляемых адмиралами. На левом фланге шел Джеррам на "Кинг Георг V", далее шла остальная часть 2-й эскадры под командой контр-адмирала А.К. Левесона на "Орионе", Джеллико на "Айрон Дьюке" возглавлял третью колонну, еще 4 корабля 4-й эскадры линкоров составляли следующую, которой командовал Стэрди на "Бенбоу". Пятую колонну вел контр-адмирал Е.Ф. Гонт на "Колоссусе" и правофланговую – остальные 4 корабля 1-й эскадры линкоров – вел Берни на "Мальборо".
Многие адмиралы ломали голову над тем, чтобы решить проблему наилучшего развертывания такого компактного строя в единую кильватерную колонну, прежде чем враг откроет огонь. Проводились многочисленные учения, но вопрос так и оставался открытым, метод и направление развертывания зависели от положения противника. Когда бои шли на дистанциях 4000–6000 ярдов, адмирал имел вполне достаточно времени, после того как сам обнаруживал врага. При Трафальгаре фаза сближения флотов вообще заняла более 3 часов. Поскольку теперь корабли научились стрелять до самой линии горизонта, Джеллико следовало выполнить развертывание заблаговременно, поэтому он целиком зависел от своих передовых соединений, доносящих о пеленгах, расстояниях, строе, курсе и скорости врага. Но как раз в этом его адмиралы и капитаны крепко подвели его.
Хотя "Боевые инструкции Гранд Флита" особо подчеркивали необходимость своевременных и точных сообщений о противнике, большинство британских командиров забыли об этом. После первого сообщения Синклера от 14.30 британский главнокомандующий ничего не слышал до рапорта Нэпира после 15.00, более того, никто не удосужился сообщить ему о кораблях Хиппера, пока около 15.40 Джеллико не получил радиограммы Битти, Гуденафа и Нэпира. Через 15 минут Битти добавил, что ведет бой, но Эван-Томас хранил гробовое молчание, и Джеллико пришлось радировать ему в 16.17: "Сопровождаете ли вы командующего Флотом Линейных Крейсеров?" На это он получил невразумительный ответ: "Я веду бой с противником". Никто из них не понял важности момента; ни Битти, ни Эван-Томас не могут быть оправданы, ведь они были обязаны сообщить любой ценой, что видят линкоры Шеера. В 16.38 ситуация резко переменилась, пришло сообщение от Гуденафа, потом от Фэри, в 16.45 от Битти, хотя радиограмма последнего была переврана при передаче ее через "Принцесс Ройял". Так Джеллико узнал, что вражеский линейный флот, несмотря на уверения Адмиралтейства, находится всего в 50 милях от него. У командующего почти не оставалось времени, чтобы решить, на какой фланг разворачиваться и какой курс выбрать. После прекрасных сообщений Гуденафа в 16.48 и 17.00 он снова не имел никакой информации в течение 40 минут. В 17.00 Адмиралтейство передало ему сообщение о пеленгах противника на 16.09 и повторило его в 17.45, дав пеленги на 16.30. Из них можно было предположить, что враг где-то впереди по курсу, расстояние до линкоров Шеера и пеленг на них оставались совершенно неизвестны, хотя оба флота сближались со скоростью более 40 узлов.
Если Бёдикер и Хиппер все сообщали своему командующему, то Джеллико не получил никакой информации о происходящем, ему оставалось лишь гадать, указывает ли грохот залпов 3-й эскадры линейных крейсеров, слышный слева по носу от "Айрон Дьюка", пеленг на линейный флот Шеера, который ему так требовался. К счастью, это противоречило остальной имеющейся у Джеллико информации, и адмирал отказался от такой гипотезы. Это оказалось совершенно правильно, так как в 18.01 "Лайон" вынырнул из тумана с противоположной стороны. Флаг-капитан Джеллико Дрейер вспоминает: "Битти появился справа по носу от "Айрон Дьюка" во главе своих великолепных линейных крейсеров, которые вели бой с невидимым противником. Я обратил внимание на дым, который валил из пробоины в полубаке "Лайона". Вражеские снаряды, падающие рядом с этими огромными кораблями, поднимали призрачные серые столбы воды". Джеллико немедленно запросил прожектором: "Где вражеский линейный флот?" В 18.03 Гуденаф радировал, что он потерял контакт с Шеером, Битти тоже не знал, где находится Шеер, и ответил: "Вражеские линейные крейсера по пеленгу SO". В отчаянии Джеллико повторил свой запрос. К счастью, туман к югу от "Лайона" в 18.10 слегка разошелся. Дрейер пишет: