– Хорошо, госпожа. Вы сегодня останетесь дома или отправитесь на прогулку?
– Дома. – Я снова вздохнула. – Ренард, проследите, чтобы милорд Ален не забыл поесть. Я буду у себя в комнате, нужно заниматься.
– Понял, госпожа. Ужин подать в ваши покои?
– Нет, я спущусь.
– Разрешите идти? – спросил управляющий, так как я продолжала стоять.
– Да, конечно.
Проводив взглядом Ренарда, уносившего очередной огромный букет, на этот раз из красных гвоздик, я поплелась по лестнице наверх. Ален прав, чтобы не допускать больше ошибок с Карризи, мне следует узнать больше о его стране, обычаях и особенностях отношений между людьми. Вот только чувствую, что экзаменовать меня сегодня никто не будет. Брат сильно обиделся, и надо дать ему время. А вот мне, как раз наоборот, не следует его попусту терять.
Глава 3
Как ни странно, но эта ночь прошла без сновидений, а может, я просто ничего не запомнила. Зато сердце болело и никак не желало успокаиваться. Я знала, причиной тому стала размолвка с Аленом.
Никогда до этого брат не позволял себе таких выражений. В тот момент, когда он сравнил меня с уличной девкой, внутри все перевернулось. Нет, я понимала, что Ален не одобряет моего образа жизни, чрезмерного свободолюбия, и его нервируют мои своеобразные отношения с Брайсом, но считала, что все было оговорено шесть лет назад. Иначе зачем он так настаивал на моем образовании, заставлял меня думать, всесторонне развивал. По большому счету именно Ален, подобно скульптору, вылепил из меня ту, кем я сейчас и являлась. Тем более странным стало его высказывание. И что самое главное, я совершенно не понимала, что могло вызвать у моего рассудительного, спокойного и вежливого брата такую неадекватную реакцию. И от этого становилось настолько горько, что я предпочла спрятаться у себя в комнате, чем снова встретиться с Аленом лицом к лицу.
Как результат, сразу после разговора я поднялась к себе в спальню, весь вечер читала и рано легла спать. А утром, вместо того чтобы одеться и спустится вниз, я долго лежала на кровати, смотрела в потолок и чувствовала себя жутко виноватой. Хотя, богиней клянусь, единственное, в чем я могла себя обвинить, это в том, что не сказала Алену всего сразу. Но опять же я действовала в его интересах, хотела пощадить его нервы. Не решалась дать ему надежду, пока она была журавлем в небе.
На мгновение я задумалась. А как вел бы себя брат, если бы несчастье не перевернуло нашу жизнь. Если вспомнить, то в четырнадцать лет Ален весьма походил на своих сверстников, был немного заносчивым, высокомерным и постоянно дразнил меня. Так что если подумать, его увечье обернулось для меня в какой-то мере пользой: я получила новые знания, обрела свободу. Однако он все равно продолжает меня осуждать. А я могу лишь надеяться, что любовь ко мне перевесит его обиду, и все вернется на круги своя.
– Госпожа Элера, – короткий стук в дверь, – пришел слуга от лорда аль Карризи с письмом. Он ждет ответа.
– Пусть ответит милорд Ален, – откликнулась я, продолжая разглядывать потолок.
– Милорд Ален сказал, чтобы отвечали вы. – Голос Ани звучал растерянно и сбивался.
Я вздохнула и поднялась с кровати. Ален продолжает злиться, не стал вмешиваться в ситуацию с Карризи, предоставив мне самой принять решение.
– Сейчас спущусь.
– Спасибо, госпожа.
Делать нечего. Быстро надела платье, расчесала и собрала волосы, нахлобучила парик и вышла за дверь. Быстро спустилась по лестнице и обнаружила внизу Ренарда.
– Где посыльный? – устало спросила я.
– Доброе утро, госпожа. Слуга ждет ответа в малом холле. А вот письмо. – Управляющий открыл свою извечную папку и протянул мне конверт.
Быстро вскрыла его и начала читать.
"Прекрасная леди Элера…"
Я поморщилась и пробежалась взглядом по строчкам, написанным каллиграфическим и немного убористым подчерком, вычленяя суть среди цветистых выражений. Карризи выражал беспокойство о моем здоровье и ставил в известность, что сегодня нанесет визит. Спрашивать, хотим ли мы его принимать, он не соизволил, лишь попросил оказать ему любезность, быть дома и уточнить время.
Демонов галгарец! Мало того что не поинтересовался мнением хозяев, так еще и обезопасил себя, чтобы не пришлось впустую прогуляться или ждать.
Смяла бумагу в кулаке, пытаясь избавиться от поднявшейся волны бешенства.
– Это все, Ренард? – уточнила у управляющего, наблюдавшего за мной.
– Еще цветы и конфеты. Я отнес букет в зимний сад, а сладости – в гостиную.
– Посыльный примет ответ на словах?
– Думаю, вполне.
– Зовите.
– Да, госпожа.
Я медленно подошла к дивану и опустилась на него. В принципе ничего нового я не узнала. О подобном развитии событий Ален предупредил еще вчера, ко всему прочему, пояснив, как я должна себя вести. Так что особых вариантов у меня и не было. На столь бесцеремонное послание, несмотря на злость, я обязана ответить согласием. Вот только время… Для обеда уже поздно, слуги не успеют все подготовить за оставшуюся пару часов, а для ужина – мы не настолько близко знакомы, к тому же приглашение на позднюю трапезу может быть неправильно воспринято. И с Аленом не посоветуешься. Судя по всему, он еще злится, раз поручил решать проблему самостоятельно. Приглашу на послеобеденный чай, заодно на продуктах сэкономим, достаточно будет только сладостей. Жрец Белого храма ест столько, словно его полгода не кормили…
– Леди де Ансар, – слуга Карризи, идущий позади Ренарда, остановился рядом с диваном, на котором я сидела, и низко поклонился, – что мне передать моему господину?
– Мы будем рады принять милорда аль Карризи сегодня во время послеобеденного чая в четыре часа.
Я встала. Посыльный поспешил снова поклониться, но я не стала задерживаться и ждать, пока Ренард проводит его к дверям. Просто развернулась и направилась в сторону кабинета Алена. Злится он или нет, но надо срочно прийти к пусть шаткому, но миру, и если для этого мне придется извиниться за то, в чем я не чувствовала своей вины… пусть так.
– Доброе утро, Ален, – поздоровалась я с братом, дождавшись его разрешения войти.
– Проходи, Элера.
Внутри все снова сжалось. Полное имя, значит, до сих пор сердится.
– Приходил слуга Карризи, – стараясь не обращать внимания на каменное выражение его лица, уведомила брата. – Галгарец нанесет нам визит в четыре часа.
– Ясно.
Брат снова уткнулся в очередную книгу, полностью игнорируя мое присутствие.
– Ален, – не выдержала я, – не казни ты меня. Это совершенно лишнее в сложившейся ситуации. Ну что ты хочешь от меня услышать? Извинения? Я принесу их…
– Но виноватой себя не чувствуешь, забыв про то, что сама вела себя неподобающим образом.
Я промолчала и принялась изучать рисунок на ковре. Проанализировав вчерашний всплеск ярости, сделать вывод не составило труда. Брат злится на то, что я решила отомстить Сеферу, слегка облегчив его карманы.
– Отвечай, Лера!
– Он обидел меня, – тихо сказала я, – оскорбил. Ты можешь называть свою сестру уличной девкой, упуская из виду причины такого моего поведения. Не важно, что это: кровь оборотней или легкомыслие. Но ты не хочешь понять меня. Ты мужчина, тебе позволено все. И запереть дома, и продать, и позволить жить свободно. Что мне делать? Попробовать оправдаться? Не вижу смысла. Я не могу так просто это оставить. Это… сильнее меня. Всего лишь небольшая материальная компенсация за моральные переживания.
– Лер, это подло, понимаешь? Ты собираешься вызвать к себе интерес и, воспользовавшись его доверием и откровенностью, нанести удар со всех сторон. Мало кто сможет оправиться от подобного, а если и переживет, то озлобится. Зачем тебе это? Не стоит твоя обида разбитого сердца и зачерствевшей души.
– Говори яснее, Ален.
– Хочешь ограбить? Вперед. Но не уничтожай как человека.
– Не понимаю…
– Лер, он просто выполняет свою работу и делает это хорошо. В том, что наши интересы вошли в противоречие, вины Сефера нет. Хочешь наказать деньгами? Пусть так, я поддержу тебя, да и Сеферам наука. Но, Лер, не разбивай ему сердце. Это будет чересчур.
– Я и не думала об этом, – растерялась я и продолжила тише, опустив глаза: – К тому же нельзя разбить сердце тому, у кого его нет. Скажи, как мне вести себя с ним, и закончим на этом. Элера де Ансар не переступит очерченных тобою границ, клянусь.
– Веди себя достойно.
– Подробнее, пожалуйста, – довольно резко сказала я. – Не хочу, чтобы меня снова обвиняли в неподобающем поведении.
– Истинная леди ведет себя с достоинством, ее движения легки и изящны, голос тих и мелодичен, она не вмешивается в разговор, если ее не приглашают. Никогда не позволит уличить себя в неподобающем поведении и всегда помнит о собственном статусе и репутации. Именно такой была мама.
Все! Когда Ален только начал говорить, я готова была спорить, возражать, но последнее предложение изменило все. Я постараюсь вести себя на людях, как мама. Стану ледяной королевой, которая оттаивала только дома, для семьи, показывая за закрытыми дверями, что сердце у нее горячее, как огонь, а нежности столько, что хватит укрыть всех близких и родных. А в обществе она вела себя так, что ни одна сплетня или завистливый взгляд не приставали к ней, настолько безупречной была ее репутация.
– Я поняла тебя, Ален, и исполню твое требование.