Вместо подписи – печати, одна серебристая и две золотые. В каждой прорисован след звериной лапы. Глупость, наверное, но тот, что серебряный, показался таким родным…
Но улыбалась я по иной причине – снизу корявым почерком было приписано "дубликат!", а следом ну прям-таки волшебное: "Вакирс, порву! И скажу, что так и было. Искренне твой, Стремительный".
Мама… как страшно жить!
– Как вы умудрились стать нареченной Веймор, госпожа Соули?
В том, что о роде Веймор слышу впервые, я не призналась. Догадки, что это имя относится к седьмому миру и стае Кровавых, также проглотила. Рассказать, как из внучки покусанного оборотнем человека превратилась в сестру двух Вожаков, тем более не могла – не помнила. В общем, пришлось пожать плечами и улыбнуться.
Глава Особого отдела устало выдохнул и отнял заверенный печатями "дубликат".
– Значит, вы меня отпускаете? – спросила тихо, с надеждой.
Господин Вакирс замотал головой.
– Нет. Во-первых, эта операция затеяна Миланом, я не могу отпустить вас без его ведома…
– Все настолько плохо? – перебила я.
Сердце кольнул страх. До этого мига была убеждена – призраки только грозились, настоящего вреда брату причинить не могли.
– Ну как сказать… Милан ночевал здесь, в моем кабинете. Утром его нашли в невменяемом состоянии и влили тройную дозу успокоительного. Ваш брат проспит минимум до утра. – Господин Вакирс выдержал паузу, добавил: – Мы сделали неофициальный запрос в Орден, маги отрицают свою причастность к инциденту с Миланом. А что известно вам, госпожа Соули?
– Ничего.
Собеседник не поверил и, кажется, хотел настоять, но один взгляд на послание Большого Совета – и господин Вакирс передумал.
– Я вынужден просить вас написать ответ, – хмуро сказал он. – Вы должны убедить оборотней, что с вами все хорошо и что претензий к правительству Верилии не имеете.
Нервный смешок… ну, он сам вырвался.
– Госпожа Соули, Милан не только вас подставил. – Глаза вояки сверкнули злостью. – Знай я, во что выльется это похищение, я бы его самого в карцер упек. А сейчас идти на попятную поздно.
– То есть?
– То есть нам придется играть дальше. От этого политический имидж королевства зависит. Судьба отдела также.
– И судьба Милана? – догадалась я.
Господин Вакирс кивнул.
– Милану в любом случае взыскание сделаем, как и тем, кто помогал вас… вызволять. Потом его разжалуют и сошлют в один из дальних гарнизонов.
О Богиня! А ведь я и не предполагала, что все так обернется.
– Я готова написать оборотням, но взамен вы должны обещать отмену наказания для Милана.
– Вот как? Ну, знаете…
– По-другому я не согласна.
– Такие вопросы не я решаю, – признался Вакирс неохотно. – Но я сообщу о вашем желании. А пока…
Он подхватил папку, которая все это время сиротливо лежала на самом краешке постели, и извлек лист бумаги.
– Я напишу оборотням только после того, как будет решен вопрос о судьбе Милана.
Лицо господина Вакирса вытянулась, а я… а мне даже стыдно не было. В конце концов, если бы начальник Милана прислушался к моим словам, а не упирался рогом, ничего бы не случилось.
– А Милан говорил, что ты тихоня…
– Два дня в обществе герцога Даорийского, – с напускным равнодушием пояснила я. – Ночь в карцере тоже поспособствовала…
Собеседник проигнорировал шпильку, но его настроение продолжало ухудшаться.
– Госпожа Соули, судьбу вашего брата будет решать первый министр. Я не могу явиться к нему с требованием.
– Значит, явитесь с просьбой, – сказала, а сама глаза опустила, потому что стыд все-таки взыграл. Добавила уже мягче: – Господин Вакирс, пока не буду уверена, что Милана простят, ни слова не напишу.
– Вам это аукнется, госпожа Соули, – наклонившись, шепнул глава Особого отдела. Кажется, он снова разозлился, и куда сильнее прежнего. – Оборотни наиграются, семейство Даор остынет, а репутация…
И снова укол страха, вот только показывать его не собираюсь.
– Стремительному ваши слова не понравятся, – пробормотала я. – А Жнец вообще озвереет, если узнает.
Собеседник вздрогнул, но прежде чем ответить, выдержал пугающую паузу.
– Хорошо, госпожа Соули. Вопрос с Миланом я решу.
Уходил мой нервный гость не прощаясь, впрочем, как и всегда.
И все-таки угрозы господина Вакирса меня тронули – настроение стремительно катилось в пропасть, и даже неожиданное заступничество оборотней уже не радовало. Зато их поступок подстегнул желание разобраться с душами тех, кто прошел "воротами смерти" и застрял в нашем мире.
Прислушавшись и убедившись в том, что посетителей пока не намечается, я выудила из-под подушки дневник Линара и снова погрузилась в чтение.
Конечно, это было необязательно. Ведь совершенно ясно – стоит выйти на свободу, и в моем распоряжении окажется лучший источник знаний о магии – Райлен, но… так надоело чувствовать себя дурой. Нет, я не рассчитывала постичь искусство призыва и понять все хитросплетения, просто уменьшить количество глупых вопросов. К тому же сильно настораживало отношение Рэйса. Ведь герцог четко обозначил – он не намерен заниматься благотворительностью, он хочет продать эти души, причем выгодно. И если Рэйс решит вмешаться, если попробует запретить, у меня должны быть хоть какие-то аргументы. Как говаривали древние: знание – сила!
Тот факт, что половина записей в дневнике была посвящена неупокоенным душам, только прибавлял уверенности. Кто знает, может, это знак свыше?
Многое из того, о чем писал Линар, я и так знала – это всем известно. Например, все знают, что неупокоенная душа обычно не осознает себя и бродит рядом с местом, где захоронены кости. И что когда такой душе удается вновь вселиться в свое тело, появляется умертвие – злобное, невероятно опасное существо, – это тоже не секрет. А вот про то, что душа, заплутавшая в мире живых, со временем разрушается и просто исчезает, я даже не догадывалась. Как и о том, что это не просто сгусток какой-то энергии, а нечто имеющее "подобие кристаллической решетки".
Линар писал холодно, отстраненно, как в учебнике. Часто использовал специальные слова и сокращения. Некоторые абзацы приходилось читать по дюжине раз, порой – возвращалась к предыдущей странице, чтобы уловить смысл рассуждений. Но оно того стоило…
Спустя час после ухода господина Вакирса я узнала главное – если не вернуть души оборотней в седьмой мир, то стая Кровавых попросту вымрет. А когда прочла текст под заголовком "Проявление проблем перерождения", твердо решила – я сделаю все, чтобы заплутавшие в предместьях Вайлеса ушли за Грань! Просто… просто это оказалось самой настоящей жутью.
Рука невольно коснулась живота. Амулет, призванный обмануть призрачных представителей рода Даор, дарил приятное тепло. Теперь реакция Вожаков на амулет стала более чем понятна – в стае Кровавых действительно серьезные проблемы. Слишком много выкидышей и мертворожденных, потому что души, которые должны воплотиться в их детях, в нашем мире застряли. А младенец без души… О Богиня!
А вот воспоминания о концерте, который устроил Рэйс, вызвали тошноту. Причем тошнило так, что пришлось проситься в уборную. И впервые за все время пребывания в тюремных застенках мне не было стыдно обращаться к караульному с такой просьбой.
А потом, когда двери карцера вновь отрезали меня от всего мира, я совершила огромную глупость…
Глава 13
Много лет назад, задолго до того, как Мила с Линой прочли журнальную статью, посвященную подвигам верилийских разведчиков, и целую неделю увлекались разгадыванием тайн, составлением досье на подружек и прочими приличными моменту глупостями, Линар показал мне один шифр.
То есть как показал? Он, как и подобает десятилетнему мальчишке и будущему великому магу (а в том, что Линар станет великим магом, ни он, ни я не сомневались), решил освоить особое искусство, дабы прятать свои секреты и небывалые открытия от чужаков. Я чужаком не была, я была единственным доверенным лицом, которому следовало научиться читать тайные послания, а в идеале шифровать самой. Все было просто. Линар ничего не выдумывал, способ он вычитал в каких-то покрытых метровым слоем пыли хрониках.
– Так поступал один из выдающихся магов древности, – увлеченно шептал брат. – И его шифр не могли разгадать несколько веков.
– Но теперь-то его разгадали, – хмурилась я, по привычке накручивала на палец кудряшку.
– Соули, не смеши! Про него давно все забыли! Даже наш профессор не вспомнил, а я спрашивал!
– Ну…
Так и не дождавшись моего одобрения, Линар извлек из кармана небольшое зеркальце и приставил к листу бумаги.
Лист этот меня ужасно нервировал – брат вручил его накануне вечером и велел прочесть. Мне бы отказаться, но гордость взыграла. Как же! Я ведь отличница, а гувернантка меня самой умной девочкой называет! Но только послание разобрать не сумела и едва не лопнула от обиды. Зато теперь, глядя на отраженные в зеркале строчки, я все-все поняла. До буковки!