Не говоря никому ни слова, Крис позвонил Доктору Хеду. Но тот спокойно объявил, что передумал. "Дикари" не та группа, в которой должна работать Фингаз.
Крис ничего не понимал.
– Вы сумасшедший? – раздосадованно спросил он.
– Об этом мне уже говорили, – ответил Доктор Хед. – Но помешательство – временное состояние разума, не так ли?
Они встретились в таверне. Крис надрался, а Доктор Хед пил только теплое молоко, вся его борода была белая от него. Он прочитал длинную лекцию о том, как стать звездой в рок-мире, о вреде наркотиков и пьянства.
– Я пережил шестидесятые, – удовлетворенно заметил Хед. – А многие другие, занимавшиеся рок-н-роллом, – нет.
Потом он с хитрецой поведал, как получил кличку Доктор Хед. Когда-то он был известным парикмахером, но никогда не причесывал головы, всегда предпочитая лобки.
– Счастливые денечки, – грустно вздохнул он. – Ух, эти шестидесятые…
– Так что ты планируешь для Фингаз? – спросил Крис, стараясь не смотреть на барменшу, которая настроилась получить не только автограф.
– Есть новая группа – "Мишн". Думаю стать их менеджером. Тогда и Фингаз будет работать с ними. Ей только восемнадцать, и у нее впереди большое будущее.
Крис недоверчиво рассмеялся.
– Значит, с неизвестной группой у нее лучшее будущее? Да ладно, чего ты добиваешься? Мы ведь очень популярны.
– В Англии.
– И в Германии.
– А также в Голландии, без сомнения.
– И еще в Финляндии и Дании.
– Примите мои поздравления, – сухо сказал Доктор Хед. – Если вы останетесь с Терри Теренсом, то ничего не добьетесь. Давно пора завоевывать Америку.
Крис отпил пива.
– Я хочу знать твое мнение, – заявил он. – С Америкой все не так просто.
– Особенно, когда менеджер продает вас.
– Что?
– Терри Теренс обманывает вас.
– Это невозможно, он всегда старается.
– Неужели?
– Да.
– А вспомни "Одинокое утро".
– Разве я могу забыть? Наша первая пластинка.
– Она стала хитом Дела Делгардо. Крис скорчил кислую мину.
– Ему повезло, нам нет.
– Дело не в этом. Ваш менеджер продал ее. Американская компания грамзаписи не хотела, чтобы ваша пластинка появлялась на рынке, они ударили по рукам, и вас пробросили.
Криса охватила злость.
– Откуда ты знаешь?
– Все в музыкальном бизнесе об этом знали. Поспрашивай. Можешь поинтересоваться у вашего тогдашнего продюсера. Как его зовут? Кажется, Сэм?
– Да, Сэм Розелли.
– Вот именно. Позвони ему. Он скажет правду. Не сомневаюсь, ему это было неприятно.
Из таверны они отправились к Крису домой и проговорили до четырех утра.
Назавтра Крис встретился с Сэмом Розелли и все выяснил. Терри Теренс действительно продал их первый хит.
– Он не очень-то верил в вас, – сказал Сэм, избегая смотреть Крису в глаза. – Когда Маркус Ситроэн отдал приказ, Терри подчинился. Я уверен, он теперь сожалеет.
– Будет жалеть еще больше, – мрачно заявил Крис.
Он без колебаний пригласил Базза и Раста к себе домой. Здесь они узнали правду и то, что настало время избавиться от мистера Теренса.
– Этот старый педик много сделал для нас, – спорил Базз. – Так нечестно.
Ему нравилось, что мистер Теренс обожествляет его.
– С ним мы никогда не попадем в Америку, – подчеркнул Крис. – Нам нужен человек, который помог бы там.
– Кто? – спросил Раста, прикуривая сигарету с марихуаной.
– Да, кто? – допытывался Базз.
– Доктор Хед, – уверенно заявил Крис.
– Черт подери, – воскликнул Базз. – Этот помешанный?
– Нужно довериться ему, – уговаривал Крис. – Он знает, что нам нужно. Положитесь на него. Я это подспудно чувствую.
После тяжелой, изнурительной борьбы Доктор Хед стал менеджером "Дикарей", и Фингаз присоединилась к группе. Недовольный финансовой компенсацией, мистер Теренс подал в суд.
Но Крису было плевать. Он не сомневался, что они поступают правильно. Через несколько недель Доктор Хед договорился с американской компанией грамзаписи "Николз Хит Сити". Все складывалось удачно.
Перед отъездом в Нью-Йорк на встречу с продюсерами Крис зашел к матери.
Горас как всегда сидел перед телевизором ч смотрел "Ангелов Чарли". Сестер дома не было, а Эвис сидела на кухне и бесконечно пила крепкий сладкий чай. Она улыбнулась младшему сыну и дала несколько бессмысленных советов. Мать выглядела усталой и значительно старше своих пятидесяти одного года.
Крис протянул ей тысячу фунтов новенькими десятифунтовыми банкнотами. Он планировал этот жест многие недели.
Эвис отодвинула деньги.
– Мне они не нужны, милый. Оставь себе.
Слова матери разозлили Криса, ведь он скоро сделает состояние. Неужели она не верит в него?
– Да ладно, бери, – настаивал он. – Я еще много заработаю.
– Ну… – заколебалась она, – Брайану нужна помощь… "К черту Брайана!"
– Это тебе, мама, – подчеркнул Крис.
– Отложу их на черный день, – наконец решила она и аккуратно сложила деньги в стопку.
Слава Богу, она приняла его подарок. Крис уже год умолял мать бросить работу, но Эвис и слушать не хотела.
– Я не могу подвести хозяев, – объясняла она. А Крису хотелось сказать:
– Ма, ты чистишь их сортиры, а не занимаешься нейрохирургией. Но он сдержался. У Эвис были причины поступать так, и сын их уважал.
– Ну… увидимся через несколько месяцев, – сказал он и поцеловал Эвис в щеку. Хотелось сбежать до прихода сестер. Крис ненавидел прощания.
– Америка, – вздохнула Эвис. – Я однажды встречалась с янки. Он был таким хорошим, и ногти у него всегда блестели.
– Наверное, классный парень.
– Думаю, я ему тоже нравилась. Он звал меня в Небраску, – Эвис глотнула чая. – Где это?
Крису не хотелось выслушивать откровения матери.
– Я позвоню, мама. Береги себя. Я скоро свяжусь с вами. Крис прощался с Англией без сожаления. Боже! Ему уже двадцать девять. Нельзя терять времени. Его будущее зависело от Америки, а Крис давно созрел для славы.
Рафаэлла, 1979
– Я хочу найти работу, – однажды сказала Рафаэлла. – Деньги не помешают, а, кроме того, я люблю встречаться с новыми людьми.
– Ты разве что-нибудь умеешь делать? – издевался Эдди. – И кто будет смотреть за ребенком? Если ты надеешься на мою мать, то забудь об этом. В ней материнского мало. Уж я-то знаю.
– Эдди, – тихо ответила Рафаэлла, – я схожу с ума, сидя взаперти. Мне не с кем поговорить, кроме твоей мамы. На Дьюк-стрит есть картинная галерея. Хозяин вывесил объявление о найме. Я немного понимаю в искусстве и думаю, что справлюсь.
– Нет.
– Почему нет?
– Ты моя жена, и сама выбрала эту долю. А женщина, принадлежащая мне, никогда не будет работать.
– Но я хочу, – заупрямилась Рафаэлла.
– Очень жаль, – парировал он.
Рафаэлла смотрела на мужа. Маленькие глазки, впалые щеки. Неужели когда-то она считала его красавцем?
Боже! Какая ловушка. Она вышла замуж за нелюбимого человека и живет в квартире с ненавистной свекровью только потому, что муж проиграл все деньги ее отчима. Им пришлось спешно переехать из дома. Эдди оказался заядлым игроком. Это была его единственная страсть.
Рафаэлла стыдилась открыться матери. Она приукрашивала свою замужнюю жизнь перед Одиль и Фенеллой. Все знали, что молодые остаются у леди Элизабетты только потому, что ищут новый дом.
Ложь. Сплошная ложь. Жизнь с Эдди – кошмар. Начиная с первой брачной ночи, которую они провели в люксе отеля "Гросвенор".
– Как здорово. Все похоже на прекрасный сон, правда, Эдди? Рафаэлла порхала по номеру в белом кружевном пеньюаре, длинные волосы распущены, а на губах – улыбка.
Эдди уже вызвал обслугу и, прежде чем раздеться, проглотил три стакана водки.
Рафаэлла забралась в постель и с нетерпением ждала мужа. Законный секс. Ее распирало от счастья.
Эдди разделся до трусов. На теле не было ни волоска, а от груди до живота шел тонкий шрам.
– Откуда это? – с любопытством спросила Рафаэлла.
– Когда подрастешь, скажу.
Девушка протянула руки, но Эдди даже не обратил внимания и взялся за газету.
– Эдди, – ласково пробормотала она, – у нас первая брачная ночь.
Он аккуратно отложил газету и холодно посмотрел на нее.
– Хочешь потрахаться? Первый раз и так принес мне кучу неприятностей.
Какое-то мгновение его слова не доходили. Рафаэлле показалось, что муж шутит.
– Не надо злиться, – сказала она.
– Злиться, милая? – ледяным тоном переспросил он. – А почему я должен злиться?
– Эдди, я…
Не говоря ни слова, он набросился на нее сверху, прижал руки и сорвал ночную рубашку.
Потом грубо до крови укусил сосок. Она закричала от боли.
– Это злит тебя? – хмуро ухмыльнулся он. – Правда, дорогуша? Сначала она слишком испугалась и даже не могла сдвинуться с места, а потом коленом сильно ударила его между ног.
Эдди злобно выругался и скатился с кровати, держась за ушибленное место.
– Корова!
– Я думала, мы хотим позлить друг друга, – невинно сказала она.
– Когда-нибудь я тебя проучу, берегись, сука. Не совсем идеальное начало отношений.
Медовый месяц в Акапулько прошел ужасно. Место оказалось красивым, но все остальное радости не приносило. Весь день Эдди пил, а ночью играл в казино. А Рафаэлла старалась успокоить себя мыслью о будущем ребенке. Когда он появится на свет, муж переменится.