Время от времени Алекс появлялся, чтобы взглянуть на меня. Иногда его лицо оказывалось надо мной, иногда он смотрел на меня снизу, иногда сбоку. Он то хмурился, то улыбался. Как-то он набросился на меня с поднятым кулаком. Я закричала в испуге. Я кричала долго, пока мое горло не охватило пламя…
Затем я парила над кроватью, ощущая себя невесомой, словно пушинка. Порыв ветра вынес меня через окно и опустил в реку. Я превратилась в каплю воды, которая неслась с течением, растворяясь в бесчисленном множестве таких же капель. Алекс схватил меня за запястье и потянул вниз. Я отчаянно сопротивлялась, пытаясь освободиться, но вода постепенно заполнила легкие. Я пошла ко дну.
- Видишь, Фредди, ты не доверяла мне, а сейчас посмотри, куда попала, - сказал Алекс. Его лицо казалось огромным. Он смотрел на меня с сожалением.
Я не могла ни видеть, ни слышать, но чувствовала сильные руки, которые тянули меня, толкали вниз, под воду.
- Фредди, проснись!
Я открыла глаза.
Глава 10
Лицо Примроуз Ярдли было спокойным и доброжелательным, рука, которой она поддерживала меня, - мягкой и прохладной.
- Выпей это! - Я послушно сделала несколько глотков. Вкус напитка был резким и освежающим. - Вода с лимоном. Нет ничего лучше для восстановления сил. Эдвард настаивал на антибиотиках, но я сказала, что антибиотики не потребуются. Зачем тебе побочные эффекты? - Я открыла рот, чтобы спросить, кто такой Эдвард, но не смогла вымолвить и слова. Губы пересохли и потрескались, а язык словно прилип к нёбу. Я попыталась приподняться, но почувствовала, что слишком слаба.
- Поднимись, я поправлю подушку, - сказала Прим, поддерживая меня.
Затем она расправила простыню и одеяло.
На решетке перед камином высилась стопка сухих поленьев. Огонь ярко горел и отбрасывал причудливые тени на стены и потолок. Вода размеренно капала с крыши в большую кастрюлю на полу. Я чувствовала себя рядом с этой малознакомой женщиной в безопасности, защищенной от всех невзгод. Мне очень хотелось сказать, насколько я благодарна ей, но вместо этого я провалилась в глубокий сон.
Когда я снова открыла глаза, то поняла, что прошло уже немало времени. Масляная лампа потрескивала на столе. Надо мной склонился мужчина. Поначалу я подумала, что это Алекс, и заслонилась рукой, но затем разглядела широкое лицо, обрамленное густыми вьющимися волосами. Вне всякого сомнения, со мной в комнате находился кто-то другой.
- Здравствуйте, мисс Сванн. Вы выглядите намного лучше. Прим оказалась права. Вам не понадобились антибиотики. Подержите термометр под языком.
Я собрала все силы, чтобы удержать термометр. Теперь я вспомнила голос доктора Гилдкриста. Он уже навещал меня несколько раз. Но сны и действительность так тесно переплелись в моем сознании, что я не могла отличить одно от другого.
- Очень хорошо. Чуть выше ста. Намного, намного лучше! Я еще понаблюдаю за вами. Но вы в хороших руках. Я всегда говорил Прим, что ее призвание - медицина.
- Верно, но я не чувствую, что это и есть мое призвание, - подала голос Прим. Она сидела в кресле у камина. - Прости, но боюсь, что мне не хватит терпения мириться с вопиющим идиотизмом национальной системы здравоохранения. У меня неподходящий характер.
- Насколько мне известно, с твоим темпераментом все в порядке, - Эдвард улыбнулся и вытащил из кожаного саквояжа стетоскоп. Я повернулась спиной и задрала на голову ночную рубашку. Холодное прикосновение заставило меня вскрикнуть. - Прошу прощения. У вас жар, поэтому стетоскоп кажется таким холодным.
- Согрей его, дружище! - отрывисто бросила Прим. - Разве у тебя не осталось хоть капли сочувствия к пациентам?
- Извини. - Эдвард подышал на стетоскоп. - Так лучше?
- Намного, спасибо, - прохрипела я.
- Не понимаю, что ты надеешься услышать? Ей гораздо лучше. Она на пути к выздоровлению. Еще день-два, и она сможет встать.
- Как скажешь. Я покорно склоняюсь перед твоими прогнозами.
- Запомни, если станешь слишком сладким, тебя сожрут осы.
- Но я говорю искренне! Что еще остается сказать мужчине, чтобы признать свою неполноценность?
- Если вы уже закончили выяснять отношения, - вмешалась я, - то я снова лягу.
Прим поправила простыни и бросила со свирепым видом:
- Проваливай поскорее, дай мне заняться своей пациенткой.
Я хотела поблагодарить доктора, но меня охватил жестокий приступ кашля. Прим подала чашку с водой, заставила сделать несколько глотков и велела лежать молча. Доктор Гилдкрист ушел. Он пообещал зайти на следующий день.
- Ты так обо мне заботишься! - я с трудом узнала собственный голос. К моему изумлению по моим щекам покатились слезы. - Я наверняка кажусь полной идиоткой…
- Ты слишком слаба, вот и все. Через несколько дней с тобой все будет в порядке. Я заставлю тебя соблюдать строгий режим. Предупреждаю, я не потерплю непослушания. Хорошая еда и здоровый сон. Эдвард сказал, что еще немного - и у тебя началась бы пневмония.
- Сколько времени я в постели, какой сегодня день?
- Среда.
- Я совершенно запуталась. Я ведь заболела в воскресенье, не правда ли?
- Ты разве не помнишь: ты должна была прийти ко мне на чай? Свитен прибежал и попросил помочь. Большую часть времени ты была без сознания, бредила во сне. В деревне все переполошились. Все хотят знать, как ты себя чувствуешь, - Роджер Винденбанк, Свитен, Джордж, миссис Крич…
- Но я даже не знакома с ней…
- Тем не менее она приходила навестить тебя. Она полагает, что должна заботиться о своих клиентах. Лишь Берил ни разу не поинтересовалась состоянием твоего здоровья, - Прим засмеялась. - Не знаю, что ты умудрилась натворить, чтобы заслужить ее порицание? Если не хочешь говорить, то хотя бы намекни. Я мучаюсь в догадках.
Я собиралась засмеяться в ответ, но вместо этого снова закашлялась.
- И, конечно же, Гай. Просто наваждение! Гай появлялся здесь по два раза на день. Несколько раз мы чуть не подрались - он пытался ворваться в дом. Эти цветы - подарок от Гая. - Я бросила взгляд на стол. Там в вазе стоял пышный букет. - Гай, очевидно, ездил за цветами в Торчестер. Ты, наверное, еще не можешь почувствовать аромат, но я им наслаждаюсь. Во всяком случае, тебе должны больше понравиться цветы Гая, чем Роджера. Букет, который прислал Роджер, стоит внизу. Его хризантемы не так хороши, как розы, принесенные Гаем.
Я взяла Прим за руку.
- Спасибо, ты так добра ко мне!
- Честно говоря, я получила огромное удовольствие, ухаживая за тобой. Не потому, что ты была больна, а потому что почувствовала себя нужной. Я присматривала за родителями, пока оба не умерли. У папы было больное сердце, он угасал в течение года. Мама была прикована к постели более десяти лет. Признаюсь, я часто сетовала на судьбу за то, что моя свобода ограничена. Когда мама умерла, я оказалась свободной. Я могла делать все, что заблагорассудится. Однако вместо того чтобы почувствовать облегчение, я впала в депрессию. Я уехала в Париж, а затем в Рим. Мне давно хотелось повидать мир. Я селилась в самых дорогих отелях, посещала самые лучшие рестораны, но совсем не получала удовольствия. Я не могла примириться с мыслью, что стала никому не нужной. Мне некуда больше спешить, не осталось неотложных дел. Быть самой собой, жить для себя - это потребовало больше навыков и способностей, чем я предполагала.
Я сжала большую руку Примроуз.
- Думаю, что у тебя есть талант, очень важный талант - дарить себя другим.
- Чепуха! А ты умудрилась произнести длинную фразу, не закашлявшись. Теперь попробуй заснуть, а я спущусь вниз и приготовлю ужин. О, не беспокойся! - воскликнула Прим, увидев, что я собираюсь возразить. - Я тоже проголодалась, мы поужинаем вместе. Знаешь, я нахожусь здесь с воскресенья. Я соорудила себе постель на куче тряпья. Думаю, что устроилась неплохо, - Прим вышла из комнаты, не дав мне возможности снова поблагодарить ее.
Присутствие Алекса в комнате оказалось галлюцинацией. Тем не менее, стоило мне остаться одной, как знакомое чувство тревоги вновь охватило меня. Я понимала, что мои страхи имеют иррациональную природу. Даже если бы Алекс нашел меня, я бы подтвердила, что не могу выйти за него замуж и что осознанно приняла это решение. Я беспокойно ворочалась на кровати, пытаясь понять, что заставило меня принять это решение. Причина была во мне, я отчетливо понимала это.