– Ну, извини, Марат, я такая, какая есть, ни больше ни меньше. Я одна из тех, кто имеет незаурядную внешность, но не знает, как выгодно ее продать. Ты хотел иметь отношения с состоятельной дамочкой, женой нового русского, но, увы, твои надежды не оправдались – у меня нет ни состояния, ни крутого мужа. Когда зашла в тот номер за три тысячи баксов, сама одурела.
Я пошла к двери. Неожиданно с Марата упала простыня, и он остался в чем мать родила. Я с усмешкой сказала:
– А ты неплохо сложен.
– Ты тоже ничего. Как жаль, что ты такая лгунья.
– Извини.
– Как ты додумалась приехать сюда? Ты же не дура! Зачем тебе всё это?
– Знаешь, когда сил нет от постоянного безденежья, начинаешь тупеть и деградировать. То же самое произошло и со мной. Я не знала, что все эти объявления о трудоустройстве за границей – самый настоящий лохотрон. Хотя в этом что-то есть. Если бы я сюда не приехала, то мы бы так и не встретились…
– Может, оно было бы и лучше…
– Может быть, я не спорю. Ладно, мне пора. Удачи тебе.
– Ты куда? Тебе же некуда идти! У тебя нет ни денег, ни документов. Григорич зароет тебя или продаст в рабство.
– Это уже не должно тебя волновать. Главное, чтобы у тебя было все в порядке. Пока. Мне было с тобой хорошо.
– Конечно, у тебя-то, наверное, и мужиков таких не было, – усмехнулся Марат. – Туфли за триста баксов, костюм, ресторан, ну ты и запудрила мне мозги!
– Что ты сказал?
– Что слышала!
– Ненавижу! – закричала я и выбежала из квартиры.
Лифта, как назло, не было. Пришлось ждать, когда он поднимется на вызов. Дверь распахнулась, и следом за мной выбежал Марат, прикрывающийся простыней. Он схватил меня за плечи и потащил обратно в квартиру. Я вывернулась и прижалась к стене.
– Ирина, зайди ко мне. Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем больше разговаривать.
– Ты уверена?
– Уверена!
Неожиданно подъехал лифт. Я, не раздумывая, зашла в него. Марат растерянно посмотрел на меня:
– Ирина, не уезжай! Тебе же некуда ехать! Я же потеряю тебя. Прости меня. Ты даже не представляешь, как жаль, что ты обычная проститутка. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе такой, – голос его дрогнул.
– Да пошел ты!
Я нажала на кнопку, и двери лифта закрылись. Я в слезах выбежала из подъезда.
Глава 11
Идти было некуда, где находится кабаре, я не знала, а в гостинице мне нечего было делать. Через несколько минут я почувствовала чей-то назойливый взгляд и услышала, как кто-то усиленно сигналит за моей спиной. Обернувшись, увидела машину лысого. Он махал рукой и показывал на переднее сиденье. Я ускорила шаг, стараясь не оглядываться на двигающуюся по пятам машину. Вдобавок ко всему в сумочке громко зазвонил телефон. Я достала трубку и изо всех сил бросила ее в стену дома. Трубка умолкла, разлетевшись на части. Лысый прибавил скорость и на перекрестке перегородил мне дорогу. Я остановилась и злобно посмотрела на него.
– Ты что, придурочная, что ли?! – завопил он. – Зачем трубку разбила? Она, между прочим, денег стоит.
– Вам ли о деньгах рассуждать! Проститутки отработают.
– Быстро садись в машину!
– Зачем?
– Григорич хочет с тобой поговорить.
– Пошел ты вместе со своим Григоричем…
Я не успела договорить, как сзади, взвизгнув тормозами, остановился навороченный джип, из которого, как чертики из табакерки, выскочили дюжие братки. Они быстро скрутили мне руки и засунули в машину. Я постаралась унять дрожь, но так и не смогла справиться с собой. С ума сойти: средь бела дня на самой шумной улице Токио похищают человека – и никому до этого нет дела! В России бы уже давно вызвали милицию. Лысый ехал впереди, а мы сзади. Я периодически посматривала на братков, но они не обращали на меня никакого внимания.
Примерно через полчаса джип притормозил у того самого дома, где несколько дней назад мне пришлось познакомиться с Григоричем. Выйдя из машины, я проследовала за братками.
В гостиной в большом кожаном кресле сидел Григорич и попивал коньяк. Увидев меня, он улыбнулся и предложил сесть. Я села и тут же достала платок. Нервы сдавали, я в любой момент могла разреветься.
Следом за мной в гостиную вбежал лысый и громко закричал:
– Григорич! Эта сучка не хотела садиться в машину, концерт закатила, разбила трубку! Пришлось пацанам подключиться, силой привезли!
– Хорошо, Костик. Ты свободен.
Как только лысый удалился, Григорич ласково обратился ко мне:
– Ты что, дочка, творишь? Ни разу не позвонила, пропала неизвестно куда! Разве мы так договаривались?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– У меня не было времени.
– Ты что, была так занята?
– Да, была.
– Ты, наверное, в постели все это время кувыркалась?
– Можно и так сказать.
– Выпить хочешь?
– Хочу.
Григорич налил мне рюмку, и я моментально осушила ее, не закусывая. Как только алкоголь начал действовать, мне стало значительно легче.
– Пленка у тебя?
– Нет у меня никакой пленки.
– Как это – нет?
– Марат не убивал Толика.
– С чего ты взяла?
– Я это знаю точно. Толика убил не он.
– Обоснуй.
– В тот день, когда убили Толика, Марата увезли похитители с целью получить с него деньги.
– Какие еще похитители?
– Рустама знаешь?
– Что-то не припомню.
– Рустам увез Марата, так как тот не отдавал ему долг, и продержал у себя больше суток.
– И что, Марат отдал деньги?
– Пришлось. Но он все это время просидел в подвале и никакого отношения к убийству Толика не имеет. Так что у него есть твердое алиби. Кстати, он неплохо относился к Толику.
– Это он врет. Марат его на дух не переносил. Ты отвечаешь за свои слова?
– Вполне. Марат не убивал Толика.
– А ты неплохо поработала, дочка. Я смотрю, Марат тебе понравился?
– Мы поссорились.
– Почему?
– Поссорились, и все.
– Ты, дочка, пей коньяк.
Григорич налил мне новую порцию, и я опять выпила ее до дна.
– Григорич, а вы свое обещание помните?
– Какое еще обещание?
– Вы же сказали, что на родину меня отправите?
– Успеешь. Рано еще. Ты же мне пленку не принесла.
– Но я же не виновата в том, что это не Марат убил Толика.
– А я и не говорю, что ты виновата. Просто теперь тебе надо себя зарекомендовать. Твоя задача – вынюхать у Марата, где лежат деньги.
– Какие еще деньги?
– У него баксов столько, что он пол-Токио запросто может скупить, и я хочу точно знать, где он их хранит. Да и вообще, будь в курсе его дел. Интересуйся, а мне станешь докладывать. Раз в три дня Костик будет привозить тебя на отчет. Трубочку ты, конечно, зря разбила. Да ладно, на первый раз прощаю. Дам новую. Короче, давай выясняй, где его капиталец лежит. Вынюхаешь – мне доложишь, а если понадобится, то слепочки с ключей снимешь или дверь откроешь, моих ребят в нужную минуту впустишь.
Меня бросило в жар. Не спрашивая разрешения у Григорича, я налила себе коньяк.
– Не буду. – После третьей рюмки голос мой не отличался твердостью, но настроена я была более чем решительно.
– Что не будешь? – удивился Григорич.
– Ничего не буду!
– Я не ослышался?
– Нет, – для большей убедительности я даже прихлопнула кулачком по столу.
– Ах ты, маленькая шлюшка! – Григорич схватил меня за воротник и принялся душить.
Я попыталась закричать, но у меня ничего не получилось. Перед глазами завертелись ярко-красные круги. "Ну, вот и все, наверное, это конец", – подумала я, но тут Григорич отпустил меня. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
– Очухалась? – зло спросил он.
– Вроде бы.
– Ты, дочка, знай: я не люблю, когда со мной так разговаривают. Скажи, ты домой хочешь?
– Хочу.
– Тогда делай то, что я тебе говорю.
– Я поссорилась с Маратом.
– Как поссорилась, так и помиришься. Дело молодое, нехитрое. Скажешь, что муж еще на недельку в Пусане задерживается. Давай, переспи ночку, а завтра подъедешь к русскому ресторану и встретишься с ним за обедом. Будь поласковей – и больше никаких выступлений! Усекла?
– Усекла.
– А если вздумаешь разбить новую трубку, то я тебе голову собственными руками откручу! Поняла?
– Поняла.
– Ну вот и замечательно. Я же знаю, что ты у нас умненькая девочка. Даже жалко такую красавицу в бордель отдавать. Давай Марата немного покрутим, а затем я отправлю тебя домой. Иди, милая, выспись, ты должна хорошо выглядеть, ведь завтра на работу. Я смотрю, Марат тебе новый костюм прикупил, туфельки. Видишь, как он тебя любит…
Лысый отвел меня в спальню. Я села на кровать и презрительно посмотрела на него.
– Что уставилась?
– Не знала, что ты ябедничать любишь!
– Ты же не захотела по-хорошему. Говорил тебе по-человечески: садись в машину, а ты мне спектакль устроила.
– Так в машину не приглашают.
– А как приглашают?
– Выходят из машины и открывают даме дверцу.
– Но ты же не дама.
– А кто я?
– Проститутка, шлюха.
– А ты козел! – разозлилась я. – Я жертва обстоятельств.
– На жертву ты меньше всего похожа. Знала куда ехала, нечего баки заливать.
– Это неправда! – горячо воскликнула я и с удивлением обнаружила, что он покраснел.
Все верно: я еще в прошлый раз поняла, что он ко мне неравнодушен. Так почему бы не воспользоваться этим? Только надо действовать осторожно, а то это до добра не доведет.