Ослепленные таким "богатством", негры ревностно приступили к делу. Флорис и Адриан задержались на несколько минут, чтобы понаблюдать за ними. Цицерон и Жасмен трудились не покладая рук, и молодые дворяне, успокоившись за судьбу своих вещей, вместе с Федором и Ли Каном вошли в здание управы, где уже толпилось множество людей. Знакомые приветствовали друг друга, кое-где вспыхивала перебранка, стоял невообразимый гам. Солдаты ожидали здесь распоряжений, мирные индейцы толковали о своих делах со служащими конторы, мелкие фермеры пытались сбыть урожай маиса, поденные рабочие, горя желанием поскорее вернуться в кабак, обговаривали условия найма, работорговцы обменивались новостями о новых партиях эбенового дерева, матросы заключали соглашение с капитанами кораблей или, напротив, получали расчет. Богатые плантаторы привозили на продажу индиго и сахарный тростник, а знатные господа вроде Флориса с Адрианом подыскивали себе управляющего или какую-нибудь толстуху-рабыню на роль экономки. Чего только не было в порту, но больше всего бродило тут белых женщин весьма сомнительной добродетели.
Именно такая, роскошного вида особа с еле уловимой примесью индейской крови подошла к Флорису.
- Что ищешь, господин хороший? Для тебя бесплатно будет!
Приглашение звучало вполне откровенно, и Флорис не мог этого не оценить. Он внимательно посмотрел на метиску - та и в самом деле выглядела очень привлекательно. Черные глаза ее неотрывно смотрели на молодого дворянина, а алые пухлые губы раскрылись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Флорис вежливо приподнял треуголку и поклонился красотке, напомнившей ему Прекрасную Розу, королеву Царства нищих на Новом мосту.
- Весьма польщен, моя милая, но сейчас я, к несчастью, занят. Надо уладить кое-какие дела, лошадей подковать, снять дом…
- На здоровье, монсеньор, но я от своих слов не отказываюсь. Коли передумаешь, заходи к мадам Гобаль на Орлеанской улице, за собором, спроси Карлотту…
Девка, повернувшись на каблуках, двинулась своей дорогой, подметая шелковыми юбками пыль. Флориса внезапно озарило, и он бросился за ней вдогонку.
- Милая моя, вы тут, наверное, всех знаете… Может, кто-нибудь говорил вам о "Красавице из Луизианы"?
Карлотта прищурилась, словно пытаясь проникнуть в мысли молодого человека. А тот непринужденно пояснил:
- Мы разыскиваем этот корабль, потому что на нем находилась одна из наших кузин… Ей уже давно следовало бы быть здесь, ведь она отплыла из Бордо за два месяца до нас…
- А в управе ты спрашивал? - осведомилась Карлотта.
- Конечно, но там ничего не знают! Опасаются кораблекрушения…
Флорис говорил почти безразлично. Прежде чем уйти, метиска еще раз пронзительно взглянула на него.
- Приходи сегодня после полуночи, монсеньор… Возможно, я что-нибудь разузнаю!
Флорис повернулся, высматривая Адриана. Тот о чем-то жарко толковал с незнакомым матросом. Флорис очень хорошо понимал, отчего так волнуется брат. Вернулись Федор и Ли Кан, ведя в поводу четырех лошадей. Рыжая кобыла уже не хромала. Успокоившись на сей счет, Флорис устремил взор на сине-зеленые воды Миссисипи.
Из Иллинойса спускались загруженные до самых бортов шлюпы. Лодочники с бронзовыми от загара руками во все горло распевали песню нового моста, и Флорис с некоторой грустью слушал знакомую мелодию с изменившимися словами:
В прекрасный край, на Миссисипи,
Девчонки едут из Парижа, за ними
Парни всей гурьбой…
А в ушах Флориса все еще звучали истинные слова песни:
Ворье и шлюхи из Парижа
В колонию бегут гурьбой…
Внезапно его сердце гулко забилось. Он сам не знал почему, но Луизиана напомнила ему Украину - Украину, где он едва не стал царем мятежных казаков… "Здесь солнце светит ярче, а земля родит больше! Сердце же казаков крепче стали!" Да, именно так говорил гетман Саратов, крестный Флориса. Но в Луизиане, если не считать Федора, казаков и в помине не было. Флорис вздохнул.
- Здравствуйте, господин де Портжуа! Предаетесь размышлениям? Тпру! Тпру!
Этот возглас вернул Флориса на землю. Мари-Бланш Шьендель де Понтальба правила тяжелой повозкой. За ее спиной сидели на мешках с хлопком рабы. Лицо молодой женщины было скрыто от солнца полями широкой шляпы. Рыжие кудри рассыпались по плечам. На губах Флориса появилась улыбка. Мари-Бланш была очаровательна.
- Мое почтение, мадам! Вы преобразились в прелестного возчика!
- Мне надо сбыть хлопок, сударь… Моя плантация находится в нескольких лье отсюда, а управляться теперь приходится самой…
Флорис подошел к повозке. Мари-Бланш вдруг наклонилась к молодому дворянину.
- Всего три лье, сударь, по дороге к протоку Сен-Жан! Я каждый вечер играю на клавесине. Приезжайте в одиннадцать…
Флорис мысленно прикинул время. Рыжая кобыла отличалась резвостью, но летать, подобно Пегасу, все же не могла. Поймав на лету руку очаровательной вдовы, он прикоснулся губами к ее пальцам.
- Жестоко заставлять меня ждать до одиннадцати, мадам… с вашего позволения я приеду в десять…
Мари-Бланш рассмеялась, напустив на себя простодушный вид.
- Позволяю, сударь, позволяю… Приезжайте вместе с графом де Вильнев… Кажется, Жольетта де ла Бюисоньер собиралась заглянуть ко мне сегодня… Но, но!
Виконтесса щелкнула кнутом. Флорис хлопнул по крупу одну из впряженных в повозку лошадей, а затем приподнял треуголку.
- Мадам, я совершенно счастлив, клавесин - это моя страсть!
С набережной послышались возбужденные крики. Люди бежали к берегу. Вдали показались мачты корабля.
- "Луара", "Луара"!
Флорис поспешно подошел к Адриану. На судне спускали паруса. Корабль медленно поднимался по Миссисипи. Лоцманы измеряли глубину, выверяя курс.
- Что-нибудь узнал? - спросил Адриан, не отрывая глаз от приближающейся "Луары".
Флорис пожал плечами.
- Ничего! Правда, нас обоих сегодня вечером пригласили к виконтессе… А ты что-нибудь выведал у этого матроса?
- Тоже ничего… Он никогда не слышал о "Красавице из Луизианы".
Флорис, не в силах скрыть разочарование и досаду, отвернулся. В толпе медленно двигалась роскошная карета, перед которой шествовали рабы.
- Пропустите! Дорогу его превосходительству! Расступитесь!
Губернатор направлялся к пристани, видимо, желая встретить какую-то важную персону, прибывшую в Новый Орлеан на борту "Луары".
- Здравствуйте, господа… Какая невыносимая жара! А, господин де Вильнев! День добрый… Ну и ночку мы пережили!
Маркиз де Водрей дружески взял Адриана под руку. Молодой дворянин тут же ощутил завистливые взгляды сопровождавших губернатора господ.
- Ах, мой дорогой, - заговорил он, скорбно улыбаясь, - если бы в Версале знали, скольких трудов стоит управление колонией… Представьте себе, всего несколько лет назад, во времена моего предшественника, дражайшего господина де Бьенвиля, корабли должны были бросать якорь в дельте… а нам удалось сделать реку судоходной, и в Новом Орлеане появился свой порт. Жизнь в Луизиане кипит, мой дорогой… Колония процветает, но никто, никто ведь не расскажет об этом его величеству!
Адриан поклонился, догадавшись, чего ждет губернатор.
- Не сомневайтесь, ваше превосходительство, по возвращении в Версаль мы с братом детально доложим его величеству о выдающихся деяниях, совершенных вами в Луизиане!
Багровое лицо губернатора озарилось улыбкой признательности.
- Мне рассказывали о вас много хорошего, господин де Вильнев, и теперь я вижу, что меня не ввели в заблуждение… Знаете что? Пойдемте в тень… О Боже, какая жара!
Пока Адриан беседовал с губернатором, Флорис подошел поближе к карете. Маркиза де Водрей обмахивалась веером, благосклонно принимая льстивые уверения многочисленных дворян, окруживших ее. Среди последних Флорис узнал шевалье Гаэтана д’Артагета и барона Попюлюса де Проте - тех самых, что помогали ему тушить пожар. Оба напропалую любезничали с губернаторшей.
- Клянусь замком моих предков, госпожа маркиза, чикачи подберутся к вам только через мой труп!
- Черт возьми, д’Артагет, вы накаркаете! - воскликнул Попюлюс, невольно расхохотавшись, и его примеру последовали остальные дворяне.
Маркиза даже не улыбнулась, пребывая в отвратительном расположении духа, чему, впрочем, не приходилось удивляться - ведь накануне она потеряла дворец, платья и драгоценности!
Ее взгляд выражал скуку. Она слишком хорошо знала всех своих "придворных", и они ей ужасно надоели. Внезапно она встрепенулась, заметив Флориса, стоявшего небрежно облокотившись о дерево.
- О, господин де Портжуа… Подойдите поближе… Господи, какая ужасная жара… Вы можете взять меня под руку, сударь… Мальбрук, подай зонтик!
Рослый раб мгновенно повиновался. Дворяне, не скрывая раздражения, расступились перед Флорисом, который молча поклонился маркизе де Водрей. Губернаторша невольно задержала взгляд на его роскошных черных волосах и бархатной ленте, державшей непокорные кудри. Флорис выпрямился. Ему было хорошо знакомо это выражение на лицах женщин. Сколько раз угадывал он в глазах знатных дам и субреток невысказанные слова: "Флорис, любовь моя… Флорис…" А потом они в изнеможении шептали его имя… даже императрица не устояла перед чарами красавца Флориса. И только одна девчонка посмела не уступить ему! Флорис сдвинул брови. Он помог госпоже де Водрей спуститься на землю. Пальцы маркизы сжали его запястье.
Флорис взял маркизу под руку. Мальбрук шел следом, держа зонтик над головой своей госпожи, остальные держались чуть поодаль. Маркиза первая нарушила молчание.