Развал торговли
Во всех западных губерниях торговля пришла в полный упадок. Грабежи и реквизиции с обеих сторон, опасность транспортных сообщений, использование законов военного времени в отношении имущества частных лиц привели к потере целых состояний и разорению многих купцов.
Например, летом 1812 года на реке Лучесе под Витебском застряли баржи с пенькой купца Махорина. Груз весом 4117 пуда (65,87 т.) и стоимостью 37 057 рублей 50 копеек переправлялся из Могилёва в Ригу. В ночь на 15 (27) июля, примерно за три часа до вступления наполеоновских войск в Витебск, Барклай де Толли приказал сжечь баржи с пенькой. 18 июля купец обратился с жалобой на действия главнокомандующего и вручил её генералу А. П. Ермолову, начальнику штаба 1-й армии. Тот переправил её военному губернатору герцогу А. Вюртембергскому. Потеря товара привела к разорению купца. Из-за судебной волокиты дело тянулось около 20 лет, но так и не получило положительного разрешения. В 1830 году его передали из судебных инстанций на рассмотрение в Военное министерство (66).
Главным "нервным узлом" экономики всего Западного края была Вильня. Виленские купцы потеряли за время войны, по официальным данным люстрационной комиссии, 361 675 рублей 45 копеек серебром (или 1 млн. 808 тыс. 377 рублей ассигнациями). Для них это было так много, что грозило параличом всей местной торговой системы. Чтобы избежать этого, сам министр внутренних дел Росийской империи (!) О. П. Козодавлев попросил военного губернатора А. М. Римского-Корсакова временно прекратить взимание податей с потерпевших купцов, так как они "приведены в совершенное разорение" (67).
Общие суммы потерь
Ограбление населения Беларуси в связи с "войной 12-го года" было многократным. Оно включало в себя следующие позиции:
а) беспощадные реквизиции в предвоенный период;
б) прямые грабежи и намеренное уничтожение продуктов, скота и имущества русскими войсками при отступлении;
в) гибель жилищ, скота, имущества в ходе боевых действий (стрельба, пожары);
г) реквизиции и мародерство французов;
д) реквизиции и мародерство русских войск во время контрнаступления;
е) реквизиции на военные нужды в период 1813 - 1814 гг.
Война нанесла колоссальный ущерб хозяйству и населению Беларуси. Ценность уничтоженного и расхищенного имущества жителей края, потерь от падежа скота, уничтожения хлеба на полях, реквизиций и других убытков, причиненных беларуским губерниям только в июне - декабре 1812 года, составила, по официальным данным люстрационных комиссий, 152 975 594 руб. 79 коп. Эта астрономическая по тем временам сумма составляла половину всей доходной части бюджета России, в полтора раза превышавшую поступления от податей на всей территории империи в 1812 году (68).
По губерниям ситуация с убытками выглядела так:
Витебская - 39 942 110 руб.,
Минская - 34 186 976 руб.,
Могилёвская - 33 497 764 руб.,
Гродненская - 32 535 616 руб.,
Виленская - 18 813 128 руб.,
Всего: 134 162 466 руб.
Сильно пострадали все беларуские губернии. Но первое место в этом грустном рейтинге заняла Витебская губерния, где боевые действия шли непрерывно с июля по ноябрь 1812 года. Витебский и Полоцкий уезды числились в губернии наиболее потерпевшими.
В Минской губернии наибольший ущерб был причинен Борисовскому, Вилейскому и Дисненскому уездам; в Могилёвской - Копысскому, Бабиновичскому и Оршанскому уездам; в Гродненской - Брестскому и Кобринскому уездам.
Чрезвычайно потерпели Ошмянский и Браславский уезды Виленской губернии. Потери каждого из них превышали 4 миллиона рублей (69).
Огромные потери рабочего скота привели к тому, что в 1813 году не было чем обрабатывать землю. О ситуации с рабочим скотом - лошадьми и волами - наглядно свидетельствует пример Гродненской губернии. До начала войны там числилось 60 586 лошадей и 156 956 волов. К началу сева 1813 года осталось 28 377 лошадей и 86 659 волов, т. е. убыль животных составила 32 209 лошадей (53 %) и 70 297 волов (45 %). Положение в некоторых уездах было просто катастрофическим. Так, в Ошмянском уезде осталось 23 % довоенной численности лошадей и 48 % волов, в Браславском - 38 % лошадей и 47 % волов (70).
Документы свидетельствуют, что наполеоновские и российские войска причинили местному населению примерно одинаковый ущерб, с некоторым превышением российского грабежа над французским. Например, по Минской губернии он составил: от наполеоновских войск - 16 982 414 рублей и 52 копейки, от российских войск - 17 204 561 рубль и 79 копеек. Т. е. русский погром привзошел французский на 222 147 рублей и 27 копеек.
Мольбы о помощи
Непомерные тяготы военного времени вызвали огромную волну обращений в губернские и столичные инстанции с просьбами если не освободить от поставок провианта и фуража, то хотя бы сократить их объемы. В ответ на непрерывный поток жалоб и прошений о помощи в марте 1813 года Комитет министров утвердил правила "О пособии хлебом разорённым от войны". Пособие могли получить казённые крестьяне, помещики, занимающиеся хлебопашеством мещане, а также купцы и мещане, нуждающиеся в продовольствии. Оно имело двойное назначение - для пропитания и для посева. Для пропитания выделялась на месяц одна четверть (3,07 литра) ржаного хлеба на каждую душу, на засев полей - не более 2 четвертей на десятину. Пособие подлежало возврату.
"Употреблённые казной на сие пособие деньги должны быть возвращены в том количестве во что розданный хлеб с доставкою на место обошёлся. Для возврата сего назначаются к платежу сроки, а именно, по прошествии трёх в последующие семь лет… по равным частям без процентов".
Пособие выдавалось только при условии наличия поручительства, гарантировавшего возврат денег. Для казённых крестьян - это поручительство всего общества селения (или волости), помещики отвечали доходами своих имений или поручительством нескольких известных в уезде дворян, за купцов и мешан отвечали их общества или же городская дума (71).
Решение Комитета министров давало возможность получить беспроцентный кредит. Но получить его могли только весьма пострадавшие хозяйства. К тому же он предоставлялся в условиях, когда Россия ещё целый год вела войну с Францией и бесконечные военные требования о поставках продовольствия и фуража все это время продолжали давить на сельское хозяйство.
Поддержка землевладельцев со стороны государства была весьма скромной и не могла способствовать восстановлению их хозяйств. Скорее, это была мера, направленная на предотвращение всеобщего голода. А непрекращающиеся военные требования, вызванные войной за пределами России, усугубляли всеобщее обнищание населения, которое не справлялось с выполнением государственных повинностей. По итогам 1813 года Министерство финансов констатировало наличие больших недоимок по всем без исключения губерниям Беларуси.
Продление чрезвычайного положения
С изгнанием французских войск с территории западных губерний война была перенесена за границы Российской империи. Эти губернии превратились в тыл российских войск, действовавших в Европе. Здесь располагались резервные части, находилось много госпиталей. Через беларуские губернии на Запад постоянно шли войска, а это десятки тысяч солдат.
Фактически западные губернии оказались в январе 1813 - апреле 1814 года втаком же положении, как летом - осенью 1812 года, когда через них двигалась Великая армия Наполеона. Выполнение бесконечных военных требований - предоставление подвод, реквизиция лошадей, изъятие продовольствия, ремонт дорог, содержание госпиталей, обеспечение прохода пленных, ― легло непомерной тяжестью в первую очередь на беларуское крестьянство.
Сильно пострадали и крупные владения. Например, управляющие Круглянским имением графа М. С. Воронцова в Могилёвской губернии жаловались в течение всего 1813 года своему хозяину на непомерные изъятия продовольствия и фуража для войск и госпиталей, на беспрестанно проходящие "транспорты и партии", которые крестьянских лошадей "отяготительными подводами каждодневно истребляют", на квартирующие полки. В результате "с оного разорённого имения его сиятельство никакого дохода не получает", - докладывал управляющий У. И. Шантырь.
"По всем деревням Круглянским множество больных, и есть хаты, в которых ни одного здорового не находится".
Из 2400 душ, числившихся в имении до войны, осталось 1800. Общие убытки, которые понесло Круглянское имение Воронцова, составляли 110 600 руб. 15 коп. (72).
Ещё более удручающую картину представляло собой другое крупное владение Могилёвской губернии - Горы-Горецкое. Опекун имения Иван Неклюев в письме Могилёвскому губернатору графу Д. А. Толстому писал 6 марта 1813 года:
"…Неприятелем все заведения вконец разорены, имущество разграблено, крестьяне также грабительством и поборами доведены до нищеты, многое число их страдает болезнями, а не менее того удалились из жительств своих по причине недостатка в пропитании".
Людские потери Горы-Горецкого имения были огромны. Как отмечено в ведомости, составленной управляющим Перепелицыным, "умерло от побоев и полученной от неприятельского войска заразы две тысячи четыреста человек". Послевоенную экономическую ситуацию в имении осложняли размещённые в нём лазареты и расквартированные войска. Общий ущерб, нанесённый имению в 1813 году оценивался в 3 020 277 руб., из них 2 091 372 руб. (69,2 %) составили потери крестьян (73).