Катрин будила во мне сладкое желание сжать в объятиях её, по-птичьему хрупкое, тело, такое нежное и гладкое в моем воображении, чуть-чуть прохладное.
Коснуться по-детски припухших губ, выдающих чувственность её натуры - чувственность, о которой она сама вряд ли подозревает.
Мягкость, абсолютная естественность и тепло, что ощущались в этой молодой женщине, каждый раз возбуждали меня всё сильнее. Мне хотелось целовать её до тех пор, пока мы оба окончательно не потеряем голову.
Мне хотелось овладеть ею осторожно и нежно. Я испытывал нежность, которую никогда раньше не знал. Синтии моя нежность была ни к чему.
Видимо привычным для себя жестом, но совершенно новым для меня (потому что раньше Катрин не показывалась мне на глазах в очках), она поправила их.
Перехватив мой взгляд, застенчиво пожала плечами:
- Под вечер я хуже вижу, - будто оправдываясь, сказала она. - Глаза болят, а ещё столько нужно написать.
- Что ты пишешь?
- Реферат к допуску к зачёту, - вздохнула Катрин.
- Да. Всё сложно.
- Не легко, - ответила она с усталой улыбкой. - А у тебя что-то случилось? Какие-то неприятности?
- Можно сказать и так.
- Я могу чем-то помочь?
- Именно за этим я сюда и пришёл - за твоей помощью.
- Что я должна сделать?
- Должна?.. - переспросил я, покачав головой.
Не желая сопротивляться желанию прикоснуться к ней, прижать к себе, погладить сначала пушистые халат, потом коснуться душистой девичьей кожи, я обнял её за талию, мягко привлекая к себе.
- Тебе ничего не нужно делать. Мне просто необходимо, чтобы ты была рядом. Ты так нужна мне, Катрин.
Взгляд её был одновременно удивлённым и настороженным.
Она непонимающе глядела на меня.
Я прижал её к себе, зарываясь лицом в волосы, жадно вбирая их лёгкий аромат - шампунь, духи и что-то индивидуальное, свойственное только ей одной.
- Ты мой маленький лучик света в царстве беспросветной мглы. Такой необходимый. Такой хрупкий. Если я потеряю тебя, мне не выбраться.
Она заглянула мне в лицо, словно пыталась прочесть мои мысли, понять мои тайные побуждения.
- У меня был скверный день, - улыбнулся я.
- Расскажешь, что случилось?
- Вряд ли.
- Почему? - нахмурилась она. - Ты сделал что-то плохое, что следует от меня скрывать? Или ты считаешь меня настолько глупенькой, что я не в состоянии понять некоторых вещей?
- Я не считаю тебя глупенькой. Но мне так хотелось бы, чтобы некоторых вещей ты так никогда бы не узнала. Если бы я мог, я бы, наверное, законсервировал тебя вот в таком белом и пушистом состоянии, как сейчас, и грелся бы около тебя, как у костра, отдыхая душой и телом. Но я знаю, что это невозможно.
- Если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, ты должен научиться доверять мне, Альберт. Я не такая бессильная, как ты себе вообразил. Пережила же я твоё воскрешение? Как раз за разом переживаю вскрытие трупов в моргах.
Катрин тихо рассмеялась, перехватив мой недоумевающий и недоверчивый взгляд.
- Альберт, специальность, которой я пытаюсь овладеть - хирург общей практики. И я уже, заметь, на втором курсе. Впечатлительные нежные барышни, какой ты меня, по всей видимости, воображаешь, предпочитают более романтичные, менее приземлённые профессии, скажем, артисток, музыкантов, певиц, художниц. К хирургам приходят в крайнем случае и мы, зачастую, отрезаем всё лишнее.
- Звучит жутковато.
В наше время женщина-врач была моветоном.
Как и женщина-адвокат, женщина-бухгалтер, женщина-писатель.
Возможно, будь это иначе, жизнь моей шальной сестрицы сложилась бы по-другому?
- На деле всё ещё хуже, уж можешь мне поверить. Я достаточно стрессоустойчива и не склонна к пустым истерикам. Так что выкладывай, что там у тебя случилось?
- Мы не единственные потомки Элленджайтов. Скажи, ты слышала о Рэе Кинге?
Катрин нахмурила лобик в попытках освежить память:
- Имя кажется смутно знакомым.
- Рэй Кинг - местный мафиозный король, прибравший к рукам весь теневой бизнес в городе.
Тоненькая складка между бровями Катрин залегла глубже:
- В Эллиндже ест мафия?
- Наивный вопрос, моя милая. Мафия есть везде. Это как канализация с коллекторами - без них никак и никуда. Где есть люди, есть и нечистоты, а им по любому рано или поздно собираться в отстойник. Всегда есть кто-то, готовый нарушить закон ради получения прибыли. Откровенно говоря, большой куш ты не сорвёшь никогда, если будешь играть по правилам. Первоначальный капитал, как правило, наживается в обход закона, преступным путём.
- Откровенно говоря, я не понимаю, какое нам может быть до всего этого дело?
- Прямое, Катрин. Ты никогда не замечала, как похоже звучит название этого города с нашей фамилией? Это не случайность. Эллиндж - наш город в прямом смысле слова. Мы - его сердце, его плоть, его душа. Мы принадлежим друг другу - мы городу, а город - нам. Так было со дня основания Эллинджа и так, надеюсь, останется дальше. Мы не можем позволить Кингам диктовать здесь правила. Они - наша, но - тень! И если они получат власть, это будет власть террора. Этому необходимо помешать. Иначе разразится война между мафиозными структурами за передел собственности и никому мало не покажется.
- Тебе так нужен этот город?
- Мне нужен мир в городе. А для этого нужно изгнать Сангрэ, кем бы он ни был, нужно обуздать амбиции Кинга. Ты поможешь мне в этом.
- Я? - удивилась Катрин. - Как?
- Станешь моей женой. Ты мой ключ к закрытому замку и без тебя мне в него не войти.
Лицо Катрин словно окаменело:
- Мы уже обсуждали этот вопрос, Альберт. Я же уже сказала тебе - да. Чего ещё ты хочешь?
Я хотел назначить дату свадьбы и начать подготовку, но так… так действовать было нельзя. Брак даже по договоренности и расчёту - это все-таки не сделка в чистом виде.
- Я уже говорил, Катрин, и повторю снова - я хочу тебя.
И я не лгал, не кривил душой. Просто всё так переплелось-перепуталось в один сложный клубок.
А, впрочем, когда оно было иначе?
Я опасался, что Катрин оттолкнёт меня, когда притянул её к себе, касаясь мягкого бутона губ, который словно хранили загадочный нектар - целительную силу.
Странное дело, её неопытность нисколько не казалось мне смешной. Эта неопытность виделась мне шармом - шармом, присущим только Катрин.
- Уже поздно, а у меня ещё много работы. Тебе лучше уйти, - сказала она, отступая.
Что мне оставалось делать? Разыгрывать из себя крутого мачо, натаивающего на своём?
Какой в этом смысл?
- Спокойной ночи, - привычно пожелал я ей, против воли испытывая раздражение.
В чём можно упрекнуть женщину, от которой ты не видел ничего, кроме добра? Сдержанная, чуткая, понимающая, ничем никогда не досаждающая, целомудренная.
"Идеальная овца", - насмешливо прошипел мой мозг голосом Рэя Кинга.
Я было мысленно зашипел на него в ответ, но… в этом была доля правды. А ничто так не бесит в противнике, как едкое замечание, сделанное по существу.
Я безмерно уважал Катрин, но мне в ней не хватало жизни, не хватало страсти, огня, каких-то мелких шероховатостей характера, за которые цепляешься и прикипаешь душой.
Наш брак грозил стать идеальным. Без ссор. Без выяснений отношений.
Кто тому виной - она или я?
Уж не знаю, велика ли, мала ли по размерам для меня душа этой женщины, но мне дискомфортно с ней. Как будто я хожу на высоких каблуках.
Идя к Катрин, я надеялся развеяться, но стало только хуже.
Она оставалась прекрасной, как статуя изо льда, стерильной, как скальпель, идеальной, но - бесконечно чужой.
Чем больше я пытался залатать дыру между нами, тем эта дыра становилась шире.
Энджел прав - лучше продать себя на одну ночь, чем вот так. Душа в обмен на легат? И самое удивительное, мне-то деньги не нужны, но словно запрограммированный кем-то свыше, я поступаю согласно чьей-то невидимой мне воле.
Я буду чувствовать себя в долгу перед Катрин, я обрекаю себя на вечные угрызения совести, потому что вынужден буду лгать ей - я её ценю и уважаю, но нет того самого главного, я не знаю сам, чего.
Возможно и она поступает из сходных побуждений? Связанная деньгами, которые её тяготят, она стремиться вернуть их тому, кого считает законным владельцем?
Отодвинув занавеску, я глядел в окно, на залитую огнями подъездную площадку перед отелем.
По-прежнему крупными белыми хлопьями валил снег.
Скрестив руки на груди, я стоял и смотрел, изо всех сил стараясь ни о чём не думать. Иногда рассуждения лишние - ты должен сделать то, что должен.
Приходит момент, когда тебя разворачивает лицом к тому, от чего ты старательно убегал.
Я больше не мог игнорировать тот факт, что тоскую о прошлом. Глупо бегу за тенью, стараясь отыскать в новых лицах старых знакомых.
Но Катрин не Синтия, Ливиан не Ральф, Сандра и Ирис не мои кузины, те, о которых я привык думать и заботиться в прошлом, а Рэй… таких в прошлом вообще не существовало.
Даже пресловутый Ральф I, оставивший по себе столь дурную славу, исхитрившейся стать паршивой овцой даже в нашем чёрном стаде - даже он не насиловал собственных детей!
В этот момент я ощутил не просто желание, а настоящую необходимость вернуться домой. До этого я избегал даже мысли о Кристалл-холле.
Это было похоже на зуд в больном зубе. Чувствовалось неуёмно и неотступно.