- И что ответила ему Пифия об этой Сапфо с Лесбоса, не знаю, кто уж она такая?
Последний вопрос задала Пракс. Тут на губах у Пифии появилась пена, и она стала брызгать слюной.
- Пса, Пса, Пса, фа, фа, фа, ха, ха, ха!
- Что она говорит? - спросила я.
- Ш-ш-ш, - прошептал главный жрец. - Слушай!
- Киприда хранит эту девушку, - сказала Пифия совершенно отчетливо.
После этого она снова разразилась потоком бессмысленных звуков. Киприда, конечно, было одним из имен Афродиты, которая родилась из пены морской у Кипра.
- Что она говорит? - снова спросила я.
Пифия бормотала, клокотала, шипела. Туман сгущался, и над пропастью прогремел гром, словно сам Зевс отдавая приказы своему сыну Аполлону. Клянусь, я чувствовала, как земля ходит у меня под ногами, что было вполне возможно, поскольку в Дельфах часто случались землетрясения. Послышался шелест крыльев, словно стая воробьев и воркующих голубей принесла Афродиту.
- Что? Что ты говоришь? - спросила Пифия, словно прислушиваясь к голосу с небес, - Кто ты? Аполлон или другой бог?
- Как жаль, - сказал главный жрец. - Она толкует только волю Аполлона. Если здесь и другие боги, это чудо. Но ей это будет не по силам.
- Дай мне услышать ее! - крикнула я.
Пифия бормотала и бормотала, время от времени произнося вполне разборчиво: "Киприда говорит…", "Великий Зевс говорит…", "Афродита сильнее всех других богов, потому что даже боги подчиняются ей!"
Потом она некоторое время бормотала что-то совершенно неудобоваримое, а жрецы внимательно слушали и записывали на вощеных деревянных дощечках, с которых писцы перенесут потом все до черточки на свитки папируса.
- Что она говорит про Сапфо? - прокричала я. - Что? Что?
- Успокойся, муж, - сказал главный жрец. - Мы должны изучить и сравнить наши записи изречений оракула. Мы должны удалиться в священную рощу и молиться, чтобы нам было дано правильное толкование. Это тебе не детские игры. Это пророчество. Это говорит бог.
- Воистину, - сказал второй жрец. - Мы должны принести еще одну жертву, выпить вина и поразмыслить. Приходи снова завтра.
Один за другим, волоча ноги, они вышли из святилища. Возможно, жрецы собирались расправиться с кусками жареной телятины, которые еще оставались от моей рыжей телки. На мгновение мы с Пракс остались наедине с оракулом. Она подняла глаза, перестала бормотать, отбросила с лица волосы, и перед нами неожиданно предстала прекрасная женщина. Клянусь, она могла вполне сойти за Афродиту, спустившуюся на землю!
Пифия подмигнула нам и улыбнулась:
Заброшена сеть, рыбки мечутся в море.
Твоя дочь жива, ты увидишь ее уже взрослой.
Египет ждет, и там твои глупые братья.
Ты спасешь весь твой род.
Ты спасешь их всех своими бессмертными песнями!
Туман поднялся густым облаком и заволок лицо Пифии. Или это было лицо Афродиты?
Вошел стражник и выпроводил нас из святилища.
9. Эзоп на оргии
Не слушай хвастовство Дорихи -
Не приполз он к ней заняться любовью
Еще раз.
Сапфо
После этого мы еще некоторое время оставались в Дельфах, зарабатывали золото, пытались еще раз увидеть Пифию. Но тщетно. Жрецы, как мы их ни подкупали, не подпускали нас к ней. Еще мы искали повсюду кого-нибудь, кто видел Алкея, когда тот был в Дельфах, и мог бы сообщить нам о нем, но так никого и не нашли. Но вот когда мы совсем уже было собрались отбыть в Навкратис, следы пребывания Алкея в Дельфах все-таки обнаружились.
К тому времени мы могли позволить себе остановиться в роскошном доме для гостей. Обслуживали дом рабы, и здесь было множество садов, фонтанов и великолепных стенных росписей. В нашей комнате росписи сделал искусный египетский художник, он изобразил просителей, подносящих дары Пифии. Одна из женщин в процессии была маленькая, с лирой в руке, в ее черные волосы были вплетены фиалки и золотые нити. Впереди нее шел золотоволосый воин в полном боевом облачении.
Сердце мое запело. Я была уверена, что на росписи изображены Алкей и я. Я вспомнила наши игры в Пирре. Как он вплетал фиалки в волосы на моем лобке, вспомнила его страстные поцелуи в мои нижние губы. Я вспомнила, как он говорил, что уголки моих глаз приподняты вверх, как ни у кого во всем мире. Я вспомнила, как он обнаружил родинку на моем пальце и нашел, что она прекрасна. Он целовал ее снова и снова. Я вспомнила, как он говорил мне в постели: "Никто, даже Афродита, не в силах противиться желаниям".
Но потом настроение у меня испортилось, мир окрасился в черный цвет. Какой же я была дурой - искала каких-то знаков в настенной росписи. Ни о чем это изображение не говорило, это было просто совпадение. Я цеплялась за соломинку, потому что мне его так не хватало.
Нам повезло - из Дельф до самого Крита мы добрались на еще одном финикийском корабле, капитан которого знал о моей поэтической славе. По пути мы даже зашли на остров Афродиты - Киферу, где горячо молились в ее святилищах, хотя ни малейшего намека на ответ богини так и не получили. Праксиноя знала, как мне хотелось посетить остров, на котором из пены родилась Афродита.
- Может быть, она явится нам, - сказала Пракс, - как явилась в Дельфах.
- Я мечтаю об этом, - откликнулась я. - Почему-то я уверена, что только она может вернуть нам Клеиду и Алкея.
- Тогда молись об этом, - посоветовала Пракс.
- Непременно, - пообещала я.
И я молилась, приносила жертвы, пела мой "Гимн Афродите", но ответом мне было молчание. До этого я каждый день ощущала присутствие Афродиты в моей жизни, но теперь ее, казалось, не было даже на ее родном острове. Я пела ей, а она отвечала странным молчанием. Меня мучило пророчество Дельфийского оракула. Неужели я увижу Клеиду только взрослой женщиной? Может быть, Афродита, явившись нам в Дельфах в обличье Пифии, теперь должна уйти в тень? Кто мог это знать? Думать об этом было слишком больно.
С Киферы на египетском корабле мы добрались до Навкратиса, построенного в дельте Нила. Я развлекала греков, которые плыли в Египет, и к окончанию плавания мои золотые запасы пополнились. Я спрашивала у торговцев на борту о судьбе моих братьев Харакса и Лариха, но те только смеялись в ответ и ничего не говорили.
- Скоро ты сама увидишь, что стало с твоими братьями, - сказал один из торговцев. - В Навкратисе это случается со многими греками. Возможно, это объясняет и безвременную кончину твоего мужа.
Вход в дельту Нила с моря - незабываемое зрелище. Если греческие земли скалистые и обрывистые, то Египет словно недавно возник из моря. Заиленная и заболоченная из-за постоянных наводнений земля такая плодородная, что египетским земледельцам остается только посеять семена, когда сходит вода, и ждать, когда они взойдут, а потом снять подаренный Нилом урожай с полей.
Египетские боги - древнейшие из древних, а некоторые мудрецы говорят, что они породили и наших богов, греческих. Египтяне первыми из всех народов разделили год на сезоны, а сезоны - на месяцы.
Великий египетский фараон Нехо, который был в восторге от греков, построил город Навкратис для греческих торговцев с Хиоса, Самоса, Родоса и из Митилены.
Нехо родился простолюдином и потратил немало сил, чтобы завоевать уважение своего народа. Когда он наконец добился этого, его стали почитать как бога. Отчасти это объяснялось прямодушием фараона и его знаменитым советом перемежать работу с игрой.
"Нельзя постоянно натягивать лук, иначе он сломается, люди не могут все время работать, иначе они сойдут сума" - таким было его знаменитое изречение. Поэтому Нехо и построил Навкратис как город роскоши и любви. И он заслужил такую репутацию.
В гавани было множество борделей - и дешевых, и разорительно дорогих. На рынке рабов продавались восхитительные нубийские девушки.
Мы с Праксиноей и одним торговцем, приплывшим вместе с нами на корабле, остановились, чтобы посмотреть на это.
- Не волнуйся, большинство этих девушек скоро заработают себе свободу. В Навкратисе женщины становятся свободными, а мужчины попадают в рабство. Спроси у своих братьев, госпожа Сапфо.
- Я понятия не имею, где их найти.
- Узнай, где живет Родопис, - и найдешь своих братьев.
- А кто такая эта Родопис?
- Самая красивая куртизанка в Египте. Ее имя означает "розовощекая". Раньше ее называли просто Дориха, она была рабыней самосца по имени Ксанф, но Родопис больше не рабыня, а обретя свободу, она поменяла и имя. Сочинитель басен Эзоп тоже был рабом в этом доме, но теперь и он свободен. Эзоп развлекает притчами гостей, которых Родопис принимает в своем дворце. Красотой он не уступает Родопис, но если она хитра и коварна, то он воистину умен. Родопис плетет интриги и таким образом манипулирует мужчинами. А он возвышает их своими философскими притчами.
- И что - мои братья превратились в рабов этой Цирцеи?
- Некоторые так и говорят, госпожа Сапфо, но я не должен повторять за ними. Мы все знаем, что любовь - это рабство. А Родопис торгует любовью.
- Они приплыли сюда не за любовью - они приплыли торговать вином с семейных виноградников и увеличивать наше состояние!
- Это все, что мне известно. Больше я ничего сказать не могу.
- Думаю, мне понравится в Навкратисе, - сказала Праксиноя. - Здесь рабы становятся свободными.
Она посмотрела на меня и рассмеялась.