Киви попыталась встать, но Жак уплотнился и прибавил в весе, мёртвой хваткой удерживая на простынях. Она кричала так громко как могла, но курет не отвечал. При свете свечей, его труп начал заваливаться вперёд. Слипшаяся с поверхностью стены кожа порвалась. Тело человека рухнуло на раскалённый пол лицом вниз.
- Иисусе!
Жак резким движением заставил её отвести взгляд и лечь на подушку. Твёрдая как кирпич.
- Жак, Жак, прошу…
Хватка слегка ослабла. Киви воспользовалась этим и попыталась сползти с кровати, но только прошлась пальцами по полу, как была отдёрнута назад. Черный сгусток обвился вокруг её ладони, приглушая боль. Голова Киви разрывалась на части от резких спадов температуры.
Как бы почувствовав это, черный человек положил свою ладонь её на лоб и надавил. Француженка начала погружаться в небытие. Ещё немного… совсем чуть-чуть и…
Глава 10
- Жак?
Сильные холодные руки, тёмной дымкой обвились вокруг талии Киви. Девушка протёрла глаза и свесила ноги на пол. Новый день.
- Я помыться хочу.
Он проводил её до порога и отпустил. Француженка залезла в бак и откинув голову к солнцу, задремала. Ей снился отец. На этот раз она увидела его лицо, но почему-то ужасно бледное, с зеленоватой кожей. Она спросила, что с ним, на что отец покачал головой и снова принялся писать. Так бывало с ним. Вдохновение. Он брался за первый попавшийся листок бумаги и от руки начинал лихорадочно строчить то, что приходило на голову. Иногда это пугало Киви. Таким торопливым и целенаправленным она видела отца только за книгами…
Девушку пробудил тихий свист со стороны поля. Моментально проснувшись. Киви наспех вытерлась собственным платьем и вбежала в дом. Встретили её всё те же прохладные объятья. Изловчившись, Киви вытащила пачку печенья из пакета и села на кровать. Есть хотелось ужасно.
- А ты не хочешь?
Черная голова повернулась в сторону. Нет, значит нет.
Похрустев печеньем, Киви рухнула на кровать. Жак опустился рядом на пол, положив руки ей на живот. Он дышал морозом.
* * *
Шли дни. Ночи становились жарче. Немыслимая духота вернулась в поле. Вода в баке едва держалась до полудня. Посаженные плоды вымерли, к крыльцу подступала трава.
Каждое утро Киви просыпалась от скрипа внутренней двери и болезненного чувства, что ей больше нечем дышать - Жак покидал окрестности её кровати и шёл в гостиную. Француженка подолгу валялась на жёстких простынях, но смена температуры брала своё и девушка шла мыться. Жак ждал её за открытой входной дверью, а если день был ветреный и Киви оставляла жилище закрытым, смотрел в окно. С того самого дня, как исчез курет, чёрный человек вёл себя спокойно и не пытался намеренно испугать. Всегда был на виду, предупредителен и сравнительно заботлив. Ведь она не просила оставаться у её постели ночью. А он не только наблюдал как она насыпает, но и обдавал её блаженным холодком. Поэтому вполне очевидно, что здравый смысл взял верх над страхом и в определенный момент Киви начала общаться с привидением, как общалась бы с любым обычным человеком.
Они играли в шахматы. Почти целый день и Жак всегда выигрывал.
Она перечитывала вслух книги отца. Сосед слушал внимательно.
Вместе они лепили снеговиков, превращая воду в лёд. Правда, изваяния таяли уже под утро, но процесс всегда завораживал Киви. Казалось, что Жак был чем-то неземным, так легко ему подчинялась стихия воды. Он мог создавать её из ничего, превращать в лёд или снег. Почему же не выберется дома? Там слишком жарко? Но ведь рядом океан, есть север, где ему явно будет лучше, чем здесь. Почему он не мог выйти? Вопросов было слишком много, а задавать их Киви не спешила. Судя по всему Жак умел читать мысли и если сам не развил в её интерес к его сути, то вряд ли вообще стоило о ней упоминать.
Пару раз сосед напоминал Киви, что может издавать звуки. Завывать и хныкать. К счастью, по-настоящему Жак больше не плакал, лишь всхлипывал в особенно солнечные дни, когда девушка лежала на крыльце слишком долго.
Но кроме дружбы с загадочным соседом, у неё имелись и другие дела. Днём девушка полола траву, вырывала сорняки, пыталась садить оставшиеся с первой покупки семена. Между досок, в процессе одной из уборок внешней стороны дома, ею была найдена тонкая книжка, больше похожая на блокнот. В ней поверх карандашных набросков с видами поля, были выведены замысловатые строчки. День ото дня она рассматривала их, но так и не нашла никакой связи с подчерком отца. Слишком много завитушек.
Насидевшись на солнце, уже ближе к закату, она начинала убирать орудия труда и запиралась в доме. Какая бы ужасная жара не стояла в поле, здесь её всегда встречала прохлада.
Иногда приходили люди. Безымянные. Они исчезали на следующий же день, оставляя после себя одежду и пакеты с покупками. Кем они были? Местными жителями? Вряд ли. На некоторых была странная одежда, почти сценическая. У других и вовсе какие-то этнические котюмы, будто кто-то взял и выхватил этих людей из их привычной жизни и отправил сюда.
Один раз, перебирая очередную сумку, Киви наткнулась на местную газету "Вестник". Но не первая полоса с предсказанием о надвигающемся на остров шторме ввергла её в ужас, а дата выхода. Февраль 2018.
- Жак, - она позвала его, хотя сосед и так стоял достаточно близко - Что это значит?
Он заглянул ей через плечо, делая вид, что читает первую страницу. Чёрная рука коснулась её распущенных волос и начала сжимать локоны. Он делал так иногда, когда хотел её успокоить.
- Прошло восемь лет, Жак?
Чёрное лицо без глаз, носа и рта повернулось к ней. Киви ждала ответа.
Он кивнул.
- Восемь лет! - она вскочила с табуретки и закружила вокруг шахматного стола - Это же не какие-то там полгода! Я думала, мы едва зиму пережили, а тут… Жак!
Силуэт слегка выпрямился. Так он становился более твердым, материальным. И мог указать ей на дверь. Что он и сделал. Киви полоснула соседа гневный взглядом, но направилась в спальню. Дверь за ней захлопнулась. Из гостиной понесло гарью. Сжег газету!
Ссориться им приходилось всего несколько раз, но никогда, никогда он не был инициатором!
Вне себя от разъедающего душу волнения, Киви принялась рассматривать замысловатые завитки в найденном блокноте. Это был стих. Только вот смысл его, сколько бы Киви не проматывала текст в уме, никак не доходил до неё…
Боже! Восемь лет! У Анни уже детишки пошли! Бойкие и озорные, должно быть все в веснушках, как мамочка! Жила ли она там же? С пожилыми родителями? Или переехала? А Бернард? Наверняка, подумал, что Киви… Господи!
Она протёрла глаза. Засыпать нельзя. Только не сейчас.
Жак вернулся из гостиной и начал готовить комнату ко сну. Затушил свечи одним прикосновением чёрной руки, плотно запер дверь и встал рядом с кроватью. От его тела исходил морозный воздух, будто из холодильника. Киви в очередной раз поежилась, ощущая резкий контраст от начавших накаляться стен и пола. Она так и не смогла привыкнуть ко всему этому.
- Жак. Нам надо поговорить.
Он был недоволен или разозлен.
- Жак, - Киви потянулась к его руке, он отдёрнул её, повернувшись к девушке спиной - Обиделся? Да что ты, в самом-то деле!
Она встала с кровати и развернула его к себе. Пальцы Жака тут же коснулись ее шеи и поползли вверх, аккуратно прикрывая её уши. Он не хотел ничего слушать. Ему нравилось жить, так как жили они эти… восемь лет.
- Ты ведь знаешь, что я хочу? У меня остались друзья там. Я должна попрощаться с ними. Стоит только подумать обо всём и… я даже засыпать боюсь теперь!
Киви сжала его руку и присела на кровати. Он опустился рядом на колени и стал ее раздевать. Делал он это очень медленно, по-хозяйски. Задержал холодные руки на ее затылке, пока развязывал лямки платья, погладил плечи, когда сдвигал вниз рукава, провел ладонью по шее вниз, распутывая цепочку крестика. Киви зажмурилась. Он хотел, чтобы она забыла. Но слишком сильно было потрясение. Она думала, что время ещё есть! Они привыкнуть друг к другу и он её отпустит! Сможешь отпустить, если захочет! Если она сумеет показать свою верность!
- Клянусь, Жак. Я вернусь. Как только увижусь с ними. Тут же вернусь.
Чёрный человек на миг отстранился и покачал головой. Начал массировать её ступни.
- Почему, Жак? Зачем?
Она и раньше задавала этот вопрос, но никогда не получала ответа. Как сейчас.
- Жак. Что ты хочешь? Всё, что угодно сделаю.
Он смотрел на неё. Внимательно.
- Жак. Дай себя увидеть.
Чёрный человек подчинился сию же секунду. Тёмный сгусток плотной материи вокруг головы разошелся, открывая взору устремленные на девушку заплаканные красные глаза. Синий рот прекратился в одну плоскую линию. Бледная кожа выглядела особенно нездоровой. Обычно он выглядел иначе. Менее мрачно, предпочитал смотреть в никуда. Когда стоял в проёме двери, ожидая её возвращений или когда делала вид, что сидит на табуретке, играя с ней в шахматы. Иногда ей даже казалось, что в он в принципе ничего не видит. Но общий образ был так прекрасен при тщательном рассмотрении, что было сложно поверить в любую ущербность. Высокий, стройный, гибкий, в своём костюме из черных волокон. У него были мощные плечи и красивые руки с длинными посиневшими пальцами. Какой-то дьявол нашептывал ей на ухо, что таких красивых не может быть в природе.