Там царил леденящий холод, но я твердо решила идти дальше, поэтому зажгла фонарь и подняла его над головой. Он осветил влажные стены, поросшие мхом, клетки, вырезанные в стенах, кольца с цепями.
Мрачное место, темное, неприветливое, в котором столько лет бродят призраки страдающих людей, жертв жестокого века.
Где же здесь может находиться потайной замок?
Я вступила во мрак, и сразу же меня охватил невыразимый ужас. Я, наконец, поняла, как чувствовали себя в прошлом мужчины и женщины, когда их бросали сюда. Я ощутила смертельный страх и безнадежность.
Мне казалось, что каждая клеточка моего тела кричала: "Уходи. Здесь смерть". Мое восприятие необычайно обострилось, как, наверное, всегда бывает в минуты серьезной опасности: я знала, что я не одна, что за мной следят.
Помню, как промелькнула мысль: Если кто-то подстерегает меня в темноте, почему он не нападает сразу же…
Но я знала, что кто бы там меня не поджидал… он ждет, что я что-то предприму, и в этот самый момент и нанесет удар. О Жан-Пьер, подумала я, ты ведь не причинишь мне зла - даже за изумруды Гейяра.
Пальцы мои дрожали. Я презирала себя. Я была ничем не лучше тех суеверных слуг, которые не желали сюда ходить. Я боялась, как и они, призраков прошлого.
- Кто здесь? - закричала я храбро.
Эхо отозвалось жутким потусторонним гулом.
Я знала, что должна немедленно уйти. Инстинкт предупреждал меня. Немедленно! И больше не приходить сюда одной.
- Кто-нибудь здесь есть? - сказала я. И добавила вслух: Кажется, ничего здесь нет…
Я не знала, почему я заговорила вслух. Я хотела отогнать страх, охвативший меня. Там, во тьме, скрывался не призрак. Мне следовало больше бояться живых, а не мертвых.
Я отступила - как можно медленнее - к двери. Задула фонарь и повесила его на место. Теперь я была уже за железной дверью; поднялась по ступеням и сразу же поспешила в свою комнату.
Больше нельзя ходить туда одной, говорила я себе. Я представила себе, как захлопывается тяжелая дверь. Как какая-то темная сила бросается на меня. Я не могла представить ее себе, но поняла, что тогда мое желание навсегда остаться в замке осуществилось бы.
Я решилась. Нужно пойти и поговорить с графом безотлагательно.
В Гейяре виноград мяли традиционным способом. В других местах страны могли использовать прессы, но в Гейяре все делали по старинке.
Старые методы, имеют свои преимущества, - говорил Арман Бастид. - Наше вино не похоже ни на какое другое.
Теплый воздух был наполнен звуками шумного веселья. Виноград собрали, и три пары ног уже готовы были залезть в котел.
Давильщики винограда отдраили свои ноги до блеска; музыканты настраивали инструменты. Царило оживление.
Сцена эта в лунном свете показалась мне фантастической, никогда раньше ничего подобного я не видела. Вместе с остальными я смотрела, как давильщики в коротких, выше колен, белых штанах вступили в котел и начали танцевать.
Я узнала старую песню, которую когда-то впервые спел мне Жан-Пьер, и теперь она наполнилась для меня особым значением:
"Чем мы хуже богачей?
Разве тем, что мы бедней?.."
Я видела, как танцующие погружаются все ниже и ниже в лиловый сок, лица их блестели, голоса звонко звучали. Музыка ускоряла темп; музыканты столпились вокруг котла. Руководил ими Арман Бастид со скрипкой; еще были аккордеон, треугольник и барабан, у кого-то из давильщиков были в руках кастаньеты; и под эти звуки они кружились и кружились в котле.
Танцующим передали коньяк, и они выразили свое одобрение тем, что песня зазвучала громче, а танец стал еще живее.
Мельком я заметила Ива и Марго; вместе с другими детьми они танцевали, страшно возбужденные, вскакивали и смеялись, изображая давление винограда.
Женевьева тоже была там, волосы ее были подняты в высокой прическе. Вид у нее был взволнованный и таинственный, и я поняла по ее беспокойным взглядам, что она ищет Жан-Пьера.
И вдруг рядом со мной оказался граф. Улыбка его выражала удовлетворение, и как ни глупо, я почувствовала себя счастливой, потому что решила, он искал меня.
- Даллас, - сказал он, и то, что он назвал меня по имени доставило мне невыразимое удовольствие. - Ну, что вы думаете об этом?
- Я никогда ничего подобного не видела.
- Я рад, что мы можем показать вам то, чего вы раньше не видели.
Он взял меня за локоть.
- Я должна поговорить с вами, - сказала я.
- И я тоже. Но не здесь. Тут слишком шумно. Он вывел меня из толпы. Воздух здесь был свежим; я смотрела на луну, ясно были видны отметины на ее поверхности, и она была похожа на лицо пьяного человека, с насмешкой смотрящее на нас сверху.
- Давно мы с вами не беседовали, - сказал он. - Я не мог решить, что сказать вам. Я хотел подумать… о нас. Я не хотел, чтобы вы подумали, что я действую опрометчиво… дерзко. Вам бы это не понравилось.
- Вы правы, - ответила я.
Мы шли к замку.
- Сначала скажите мне, что вы хотели мне сообщить, - сказал он.
- Через несколько недель я закончу работу. Мне пора будет уезжать.
- Вы не должны уезжать.
- Но у меня не будет причины оставаться.
- Нам надо найти причину… Даллас.
Я повернулась к нему. Неподходящее время для насмешек. Я должна знать правду. Даже если я выдала свои чувства, я должна узнать правду.
- Какая же может быть причина?
- Я прошу вас остаться, потому что я буду несчастлив, если вы уедете.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, что я не могу позволить вам уехать. Что я хочу, чтобы вы навсегда остались здесь… чтобы здесь был ваш дом. Я люблю вас.
- Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?
- Еще нет. Есть вещи, которые нам нужно обсудить.
- Но вы же решили больше никогда не жениться.
- Была одна женщина в этом мире, способная заставить меня изменить свое решение. Я даже не знал о том, что она существует, и как я мог предполагать, что случай пошлет мне ее?
- Вы уверены в этом? - спросила я, и радость зазвучала в моем голосе.
Он остановился и взял меня за руки, торжественно глядя мне в лицо.
- Никогда в своей жизни я не был так уверен.
- И все же вы не просите меня стать вашей женой?
- Моя дорогая, - сказал он, - мне бы не хотелось испортить вам жизнь.
- Разве можно испортить ее… если я люблю вас?
- Не говорите "если". Скажите, что любите. Будем откровенны друг с другом. Вы любите меня, Даллас?
- Я так мало знаю о любви. Я знаю, что если бы уехала отсюда, если бы больше никогда не увидела вас, я была бы несчастнее, чем когда бы то ни было в своей жизни.
Он наклонился и нежно поцеловал меня в щеку.
- Этого достаточно для начала. Но как можете вы так относиться… ко мне?
- Я не знаю.
- Вы знаете меня таким, каков я есть… Я не могу позволить вам выйти за меня замуж, пока вы не узнаете меня по-настоящему. Вы думали об этом, Даллас?
- Я старалась не думать о том, что казалось мне совершенно невозможным, но втайне я все равно мечтала об этом.
- И вы считали это невозможным?
- Я думаю, что не гожусь на роль роковой женщины.
- Боже сохрани.
- Я считала себя женщиной не слишком юной, лишенной личного обаяния, но способной постоять за себя, оставившей в прошлом все глупые романтические мечтания.
- А вы ведь совсем не знали себя.
- Если бы я никогда сюда не приехала, я стала бы такой.
- Если бы вы никогда не встретили меня… и если бы я никогда не встретил вас?.. Но мы встретились, и что же мы стали делать? Мы начали все портить… И вот что из этого вышло. Даллас, я никогда не позволю вам уехать от меня… но вы должны быть уверены…
- Я уверена.
- Не забывайте, вы стали немножко глупее… немножко романтичнее. Почему вы полюбили меня?
- Я не знаю.
- Вам не слишком нравится мой характер. До вас доходили разные слухи. Что, если я скажу вам, что многие из них - правда?
- Я не рассчитывала на то, что вы - ангел.
- Я был безжалостен… часто жесток… Я был неверен… неразборчив… самолюбив… надменен. Что, если я опять стану таким?
- К этому я готова. Я, как вы знаете, слишком самоуверенна… похожа на гувернантку, как скажет Женевьева…
- Женевьева… - пробормотал он и добавил со смехом: - Я тоже готов.
Руки его лежали на моих плечах; я ощущала его растущую страсть и всем своим существом тянулась к нему. Но он старался сдержаться; он словно оттягивал тот момент, когда сможет обнять меня и мы забудем обо всем на свете, кроме радости от того, что мы, наконец, вместе.
- Даллас, - сказал он, - Вы должны быть уверены в своих чувствах.
- Я уверена… совершенно уверена…
- Тогда вы примете меня?
- Без колебаний.
- Зная… то, что вы знаете.
- Мы начнем все сначала, - сказала я. - С прошлым покончено. Чем были вы и чем была я до нашей встречи не имеет значения. Важно то, чем мы будем вместе.
- Я не отличаюсь добродетелями.
- Кто может сказать, что такое добродетель?
- Но я исправился с тех пор, как вы приехали.
- Тогда я должна остаться и позаботиться о том, чтобы вы исправлялись и дальше.
- Любовь моя, - нежно сказал он и прижал меня к себе, но лица его я не видела.
Он отпустил меня и повернул лицом к замку.
Он возвышался перед нами, как сказочная крепость в лунном свете, и башни его, казалось, пронзали полуночный покров небес.
Я чувствовала себя принцессой из сказки. И сказала ему об этом.
- И они жили долго и счастливо.