Теперь-то я поняла всю глубину своего заблуждения. Эта женщина - его любовница. Он выдал ее замуж за Филиппа, чтобы она могла жить в замке, не вызывая скандалов: их и без того было предостаточно, и даже властелины замков должны иногда проявлять осторожность.
Что касается меня, я всего лишь странная англичанка, очень увлеченная своей работой, с которой время от времени можно поддержать интересную беседу, чтобы развеять скуку, когда нездоров и привязан к замку.
Естественно, мое присутствие становится ненужным, когда рядом Клод. Более того, Клод - хозяйка замка.
Вздрогнув во сне, я в ужасе проснулась - кто-то находился в моей комнате.
- Мисс, - Женевьева скользнула ко мне, держа в руке свечу. - Я слышала стук, мисс. Несколько минут назад. Вы говорили, чтобы я пришла и сказала.
- Женевьева…
Я села в постели, зубы мои стучали. Должно быть, перед самым пробуждением мне приснился кошмар.
- Который час?
- Час ночи. Меня разбудил стук. Тук… тук… я испугалась, а вы обещали, что мы пойдем и посмотрим… вместе.
Я сунула ноги в тапочки и поспешно накинула на себя халат.
- Наверное, вам почудилось, Женевьева.
Она покачала головой.
- Это похоже на то, что было раньше. Тук… тук… как будто кто-то пытается показать, где находится.
- Откуда исходит этот стук?
- Пойдемте в мою комнату. Там слышно. Я последовала за ней через весь замок в детскую, которая находилась в самой старой части здания.
- Вы разбудили Нуну?
Она покачала головой:
- Нуну разбудить невозможно, раз уж она заснула. Она говорит, что спит мертвым сном.
Мы прошли в комнату Женевьевы и прислушались. Было совершенно тихо.
- Подождите минутку, мисс, - умоляла она. - Он то перестает, то опять начинается.
- В каком направлении?
- Не знаю… Снизу, наверное. Внизу находились темницы. Женевьева это знала, все это могло быть просто плодом ее фантазии.
- Скоро опять начнется, я уверена, - сказала Женевьева. - Вот! Кажется, я слышала…
Мы сидели, напряженно вслушиваясь, но тишину потревожил лишь крик птицы.
- Это сова, - сказала я.
- Да, конечно. Вы думали, я этого не знаю? Вот! Снова началось!
Тогда я услышала. Тук-тук. Тихо, потом громче.
- Звук доносится снизу, - сказала я.
- Мисс… Вы говорили, что не испугаетесь.
- Мы сейчас пойдем и посмотрим, что происходит.
Я взяла у нее свечу и пошла по лестнице вниз.
Вера Женевьевы в мою смелость не позволяла отступить. Если бы я шла одна через весь замок, ночью я бы чувствовала себя весьма неуютно.
Мы дошли до двери в оружейную галерею и остановились, прислушиваясь. Мы отчетливо услышали звук. Я не могла понять, что это такое, но по коже у меня забегали мурашки. Женевьева вцепилась мне в руку, и в свете свечи я увидела ее перепуганные глаза. Она хотела что-то сказать, но я покачала головой.
Опять раздался звук.
Он явно шел из темниц.
Больше всего на свете мне хотелось повернуться и уйти в свою комнату; я была уверена, что Женевьева испытывала то же самое, но она была уверена в моем бесстрашии, и поэтому я не могла признаться, что тоже боюсь, что легко быть смелой при свете дня, и совсем другое дело - в темницах старого замка темной ночью.
Она указала на каменную спиральную лестницу, и придерживая длинную юбку той же рукой, в которой держала свечу, потому что другой я держалась за веревочные перила, я стала медленно спускаться вниз.
Женевьева, следовавшая за мной, вдруг пошатнулась вперед. К счастью, она упала на меня, и поэтому не свалилась с лестницы. Она вскрикнула и тотчас же зажала рот рукой.
- Все в порядке, - прошептала она. - Я просто наступила на подол.
- Бога ради, держите его.
Она кивнула, и несколько секунд мы застыли на лестнице, стараясь успокоиться; сердце мое бешено колотилось, и я знала, что Женевьева чувствует то же самое. Мне казалось, что через минуту она скажет: "Пойдемте обратно. Здесь ничего нет." И я бы с удовольствием покинула это мрачное место.
Но какая-то упорная вера в мою непобедимость не дала ей произнести этих слов.
Теперь воцарилась мертвая тишина. Я прислонилась к каменной стене, сквозь одежду ощущая ее леденящий холод; рука Женевьевы, вцепившаяся в мою руку, была горячей. На меня она не смотрела.
Как нелепо, подумала я. Что я делаю, бродя среди ночи по замку? А если граф застанет меня за этим занятием? Как глупо я буду выглядеть! Мне нужно сейчас же вернуться в комнату, а утром сообщить об услышанных ночью звуках. Но если я так поступлю, Женевьева решит, что я испугалась. И будет не далека от истины. Если сейчас я не пойду дальше, она потеряет уважение ко мне, которое, как мне казалось, давало мне над нею некоторую власть; и если я собиралась помочь ей победить демонов, толкавших ее на странные поступки, я должна была сохранить эту власть во что бы то ни стало.
Я подобрала юбку выше, спустилась по лестнице вниз и распахнула обитую железом дверь 6 темницы. Пред нами разверзлась темнота пещеры, и от ее вида мне еще меньше захотелось туда идти.
- Вот откуда идет звук, - прошептала я.
- О… мисс… Я туда не пойду.
- Это лишь старые клетки.
Женевьева тянула меня за руку.
- Пойдемте обратно, мисс.
Было бы сущим безумием идти туда с единственной свечой. Пол был неровным, и то, что Женевьева чуть не свалилась с лестницы, было для нас предупреждением. А внутри было еще опаснее! Во всяком случае, я себя в этом убеждала. А на самом деле ледяной мрак этого места был столь отталкивающим, что все мои инстинкты призывали меня вернуться обратно.
Я высоко подняла свечу. Влажные замшелые стены, темнота, уходившая, казалось, в бесконечность. Я увидела клетки с цепями, где де ла Талли держали своих узников.
- Есть здесь кто-нибудь?
Мой голос отозвался жутким эхом. Женевьева прижалась ко мне, и я почувствовала, что ее била дрожь.
- Здесь никого нет, Женевьева.
Она с готовностью согласилась:
- Пойдемте, мисс.
- Днем мы придем и посмотрим.
- О да… да…
Она схватила меня за руку и потянула назад. Я хотела повернуться и уйти отсюда, но в то же самое мгновение вдруг почувствовала себя в плену жутких чар. Мне показалось, что где-то в темноте кто-то смотрит на меня… заманивая меня туда… дальше, в темноту на погибель.
- Мисс… скорее пойдемте.
Странное чувство прошло, и я повернулась. Женевьева поднималась по лестнице впереди меня, а у меня ноги словно налились свинцом и я еле поднимала их; мне даже померещилось, что позади я услышала шаги. Будто ледяные руки тянули меня обратно во мрак. Это лишь игра воображения, но горло у меня перехватило так, что я едва могла дышать, а сердце вдруг стало тяжелым, как камень. Свеча мерцала неверным светом, и на секунду я испугалась, что она вот-вот погаснет. Мне казалось, что мы никогда не доберемся до конца лестницы. Поднимались мы не более одной минуты, но эта минута казалась вечностью. Наконец, я стояла наверху, не дыша… благополучно выбравшись из комнаты с каменным мешком.
- Пойдемте, мисс, - сказала Женевьева, стуча зубами, - я замерзла.
Мы опять поднимались по лестнице.
- Мисс, - сказала Женевьева, - можно переночевать в вашей комнате?
- Конечно.
- Я… я могу побеспокоить Нуну, если вернусь.
Я не стала уточнять, что Нуну спит беспробудным сном. Я поняла, что она разделяла мои страхи и боялась спать одна.
Я долго лежала без сна, вспоминая каждую минуту ночного приключения.
Страх перед неизвестным, говорила я себе, передается нам от наших диких предков. Чего я боялась в темницах? Призраков прошлого? Чего-то, что существовало лишь в детском воображении?
Однако, когда я уснула, во сне меня преследовал стук. Мне привиделась молодая женщина, которая не могла успокоиться, потому что погибла насильственной смертью. Она хотела вернуться, чтобы рассказать мне, как она умерла.
Тук! Тук!
Я вскочила в постели. Это была горничная, которая принесла мне завтрак.
Наверное, Женевьева проснулась рано, потому что ее уже не было в комнате.
На следующий день я направилась в темницы одна. Я хотела пригласить Женевьеву с собой, но ее нигде не было видно, и поскольку мне было немного стыдно за свой испуг прошлой ночью, я хотела доказать себе, что бояться там было нечего.
Однако, я все же слышала стук, о котором говорила Женевьева, и мне хотелось выяснить, что же это такое.
День был солнечным - и насколько по-другому все выглядело в солнечном свете! Даже старинная лестница, освещаемая через один из узких проемов, уже не была совершенно темной. Конечно, она выглядела мрачной, но совсем не так, как при свете одной маленькой свечки.
Я дошла до входа в темницы и остановилась, вглядываясь во мрак. Даже в один из самых светлых дней в году здесь трудно было что-либо различить, но через некоторое время глаза мои привыкли к темноте. Я могла видеть контуры этих ужасных ниш, которые называли клетками, и как только я вступила в темницы, тяжелая дверь позади меня закрылась; я не удержалась и вскрикнула - темная тень появилась позади меня и кто-то схватил меня за руку.
- Мадемуазель Лоусон!
Я чуть не задохнулась. Рядом со мной стоял граф.
- Я… - начала было я. - Вы напугали меня.
- Я поступил глупо. Однако, как здесь темно, когда дверь закрыта.
Но он не открыл дверь и стоял почти вплотную ко мне.