- Если бы я могла показать вам, какой она была до того… и после. Если бы вы знали ее!
- Мне бы тоже этого хотелось.
- Вы знакомы с ее дневниками.
- Да, по ним я могу судить о Франсуазе.
- Она всегда их вела, и когда ей было плохо, она находила в них утешение. Иногда она читала мне из них вслух. "Ты помнишь это, Нуну?" - говорила она; и мы вместе с ней смеялись. В Каррфуре она была невинной юной девушкой. Но когда она вышла замуж за графа, ей пришлось узнать так много и в такой короткий срок. Пришлось учиться быть хозяйкой замка… но это далеко не все.
- Что она испытывала, когда приехала сюда? - мой взгляд скользнул к шкафу, в котором Нуну хранила свои сокровища - шкатулку с вышивками, которые Франсуаза дарила ей на дни рождения, дневники-откровения жизни Франсуазы. Мне хотелось прочесть в них о сватовстве графа, узнать, какой была Франсуаза, - не юная девушка, живущая замкнутой жизнью в Каррфуре вместе с суровым отцом и преданной Нуну, - но жена мужчины, который начинал занимать такое большое место в моей жизни.
- Когда она была счастлива, она не бралась за дневники, - сказала Нуну. - А когда она только приехала сюда, было столько волнений… так много пришлось делать. Даже я не часто видела ее.
- Значит, она была счастлива сначала.
- Она была еще дитя. Она верила в жизнь… в людей. Ей говорили, что ей повезло, и она этому верила. Ей говорили, что она будет счастлива…
- А когда она почувствовала себя несчастной?
- Скоро она начала понимать, что жизнь не такова, какой она себе ее воображала. А потом она ждала ребенка, и это заняло все ее воображение. Наступило разочарование, потому что все надеялись, что она родит сына.
- Она доверяла вам, Нуну?
- До замужества она рассказывала мне все.
- А после?
Нуну покачала головой:
- Только когда я прочла это… - она кивнула в сторону шкафа, - я все поняла. Она была не таким уж неразумным ребенком. Она многое понимала… и очень страдала.
- Вы хотите сказать, что он был суров с ней?
Губы Нуну сжались:
- Ей нужна была любовь.
- А она любила его?
- Она боялась его.
Я поразилась той горячности, с которой она произнесла эти слова.
- Почему? - спросила я. Губы ее задрожали, и она отвернулась. По выражению ее лица я поняла, что мысленно она вся обращена в прошлое.
Потом вдруг настроение ее изменилось, и она медленно сказала:
- Она была очарована им… сначала. Граф умеет очаровывать женщин.
Казалось, она приняла какое-то решение; она вдруг резко поднялась, подошла к шкафу и, сняв ключ со связки на поясе, открыла его.
Я увидела аккуратно сложенные тетради дневников. Она выбрала одну из них.
- Прочтите вот это, - сказала она. - Возьмите с собой и прочтите. Но чтобы больше никто не видел… а потом вернете тетрадь мне.
Мне следовало бы отказаться; я чувствовала, что заглядываю не только в ее личную жизнь, но и в его. Но это было выше моих сил; мне нужно было все знать.
Нуну беспокоилась за меня. Она считала, что граф испытывает ко мне определенный интерес. Она намекала, что мужчина, который привез в дом любовницу и выдал ее замуж за своего кузена, был к тому же и убийцей и, если я позволю себе связаться с таким человеком, мне тоже может грозить опасность. Это было предупреждение.
Я принесла тетрадь в свою комнату. Мне не терпелось прочесть ее, но дойдя до последней страницы, я была разочарована - я ожидала драматических откровений.
Записи были во многом похожи на те, что я читала раньше. У нее был маленький участочек в саду, где она выращивала цветы. Ей доставляло большое удовольствие возиться с ними.
"Я хочу, чтобы Женевьева любила их так же, как я".
"Мои первые розы. Я срезала их и поставила в вазу в своей спальне. Нуну говорит, что нельзя ставить цветы на ночь в спальне потому, что они забирают весь воздух. Я сказала ей, что это чепуха, но, чтобы доставить ей удовольствие, позволила унести их".
Читая эти страницы, я тщетно искала в них упоминания его имени, и нашла его почти в самом конце дневника.
"Лотер сегодня вернулся из Парижа. Иногда я думаю, что он презирает меня. Я знаю, что я не такая умная, как те люди, с которыми он встречается в Париже. Мне действительно надо постараться что-то узнать о том, чем он интересуется: о политике, истории, литературе и живописи. Если бы только они не казались мне такими скучными".
"Сегодня мы все катались верхом - Лотер, Женевьева и я. Он наблюдал за Женевьевой. Я была в ужасе от того, что лошадь могла ее сбросить. Она так нервничала".
"Лотер уехал. Я не знаю точно, но думаю, что в Париж. Он ничего не сказал мне".
Продолжалось описание повседневной жизни. Особых событий в ней не было, но казалось, она удовлетворена этим. Ее привело в восторг празднество, которое было устроено в замке. На нем были все работники с виноградников, слуги и жители городка.
"Я сделала десять саше, - атласных и шелковых. И их все раскупили. Нуну сказала, что можно было продать в два раза больше, если бы у меня было время сделать их. Женевьева была вместе со мной за прилавком. У нас все прекрасно получилось".
"Мы с Женевьевой пригласили сегодня в замок маленьких детей. Мы учим их катехизису. Я хочу, чтобы Женевьева поняла, в чем ее обязанность как дочери хозяина замка. Мы говорили потом об этом, и вокруг все было так спокойно. Я люблю вечера, когда начинает темнеть, приходит Нуну, зашторивает окна и зажигает лампу. Я напомнила ей, как мне всегда нравилось в Каррфуре то время дня, когда она приходила и закрывала ставни… как раз перед тем, как стемнеет, так что мы никогда и не видели темноты. Я сказала ей об этом, а она ответила: "Твоя голова полна фантазий, голубушка". Она не называла меня голубушкой с тех пор, как я вышла замуж.
"Сегодня я ездила в Каррфур. Папа был рад видеть меня. Он говорит, что Лотер должен построить церковь для бедных, и что я должна убедить его сделать это".
"Я говорила с Лотером о церкви. Он спросил меня, зачем нужна еще одна церковь, когда в городе она уже есть. Я сказала ему, что папа думает, что если рядом с виноградниками будет церковь, люди смогут ходить туда и молиться в любое время дня. Это послужит спасению их душ. А Лотер сказал, что во время рабочего дня они должны беспокоиться о спасении винограда. Я не знаю, что скажет папа, когда я встречусь с ним опять. Его неприязнь к Лотеру будет еще больше".
"Папа говорит, что Лотер должен уволить Жана Лапена, потому что он не верит в бога. Он говорит, что, давая ему работу, Лотер поощряет его грехи, а Лапена нужно выгнать со всем его семейством. Когда я передала это Лотеру, он засмеялся и сказал, что сам будет решать, кто должен у него работать, и что вероисповедание Лапена его ничуть не беспокоит, и еще меньше это касается моего отца. Иногда я думаю, что Лотер настолько не любит папу, что жалеет о своей женитьбе на мне. И я знаю, что папа жалеет о том, что я вышла замуж за Лотера".
"Сегодня я ездила в Каррфур. Папа повел меня в свою комнату и заставил меня преклонить колени и молиться вместе с ним. Я часто вижу эту комнату во сне. Она похожа на тюрьму. Стоять на коленях на каменных плитах так холодно, что мои ноги еще долго потом сводило судорогой. И как он только может спать на таком жестком тюфяке, набитом соломой. Единственное светлое пятно там - распятие на стене; в комнате нет ничего больше, кроме тюфяка и скамеечки для молитвы. После того, как мы помолились, папа беседовал со мной. Я почувствовала себя такой испорченной… грешной".
"Лотер сегодня вернулся, и я боюсь. Я почувствовала, что могу закричать, если он подойдет ко мне близко. Он спросил: "Что с тобой?" А я не могла сказать ему, как я его боюсь. Он ушел из комнаты. Наверное, он очень рассердился. Я думаю, Лотер начинает ненавидеть меня. Я так не похожа на тех женщин, которые ему нравятся… на женщин, с которыми он проводит время в Париже. Я представляю их себе в прозрачных платьях, смеющихся и пьющих вино… это распутные женщины… веселые и любвеобильные. Это ужасно".
"Прошлой ночью я испугалась. Мне показалось, что он входит в мою комнату. Я слышала его шаги за дверью. Он остановился за дверью и ждал. От ужаса я чуть не закричала… но потом он ушел".
Я дочитала до последней записи в дневнике.
Что это значило? Почему Франсуаза так боялась своего мужа? И почему Нуну показала мне эту тетрадь? Если она хотела, чтобы я знала историю жизни Франсуазы, почему она не дала мне все дневники? Там были ведь и другие тетради. Могло ли быть так, что Нуну, прочтя дневники, открывавшие тайны жизни ее воспитанницы, знала тайну и ее смерти? И не по этой ли причине она намекала, что я должна покинуть замок?
На следующий день я отнесла дневник Нуну.
- Почему вы дали мне именно эту тетрадь? - спросила я.
- Вы сказали, что хотели больше знать о жизни Франсуазы.
- Я чувствую, что теперь знаю ее еще меньше. У вас есть другие тетради? Она продолжала писать до самой своей смерти?
- После этого дневника она писала не так много. Я говорила ей тогда: "Франсуаза, дорогая, почему ты не ведешь дневник?" А она мне отвечала: "Теперь нечего писать, Нуну." А когда я сказала ей: "Чепуха!", она отругала меня и сказала, что я сую нос не в свои дела. Она впервые сказала такое. Я знала, что она боялась писать то, что чувствовала.
- Но почему?
- Разве не у всех нас есть мысли, которыми мы не хотим делиться ни с кем?
- Вы хотите сказать, что она не желала, чтобы ее муж знал, что она боится его? - она молчала, а я продолжила: - Откуда этот страх? Вы знаете, Нуну?
Она так плотно сжала губы, словно ничего на свете не могло заставить ее говорить.