- Теперь, когда вы побывали наверху, вы должны осмотреть нижнюю часть. Вы знаете, мадемуазель, что в нашем замке есть темницы?
- Да, ваш отец прислал мне книгу, написанную одним из ваших предков. Она дает хорошее представление обо всем, что есть в замке.
- В них мы держали наших пленников, мадемуазель. Любой, оскорбивший кого-либо из де ла Таллей, попадал в темницу. Мне моя мать рассказывала. Она однажды повела меня туда и показала. Она еще сказала, что тюрьма - это не только каменные стены и цепи, можно быть узником и без них.
Я удивленно взглянула на нее, но глаза ее были ясными и невинными, и лицо сохраняло спокойное выражение.
- В королевских замках тоже были темницы… их еще называли "каменными мешками", потому что людей туда бросали и забывали о них. Это были тюрьмы забытых узников. Вы знаете, мадемуазель, что единственным входом в эти темницы были потайные люки, почти не заметные сверху?
- Да, мне приходилось читать о таких местах. Ничего не подозревающую жертву заманивали на крышку такого потайного люка, где-то в другом конце комнаты нажимали рычаг, пол неожиданно проваливался под несчастным, и он летел вниз.
- В забвение - в каменный мешок. Это очень глубоко, я видела. Можно сломать ноги, а помощи ждать неоткуда; и узник оставался лежать брошенным среди костей других несчастных, попавших туда раньше. Мадемуазель, а вы боитесь привидений?
- Конечно, нет.
- А многие из слуг боятся их. Они не ходят в комнату над каменным мешком… по крайней мере, одни. Говорят, по ночам из каменного мешка раздаются какие-то звуки… странные стоны. Вы уверены, что хотите осмотреть темницу?
- Моя дорогая Женевьева, мне довелось побывать во многих из наиболее населенных привидениями домов Англии.
- Тогда вы в безопасности. Как сказал папа, французские привидения лучше воспитаны, чем английские, и не являются без приглашения. Если вы не боитесь и не верите в них, вы ведь не будете ожидать их появления? Вот что он хотел сказать.
Как точно она запомнила его слова! Я подумала, что этому ребенку нужна не только строгость. Ей прежде всего нужна любовь. Прошло три года с тех пор, как умерла ее мать. Как же она должна была тосковать о ней, имея такого отца!
- Мадемуазель, вы уверены, что не боитесь каменного мешка?
- Совершенно уверена.
- Сейчас там все не так, как было раньше, - сказала она почти с сожалением.
- Давным-давно, когда начались поиски изумрудов, оттуда вывезли кучу костей и всяких других ужасных вещей. Мой дед организовал эти поиски и, естественно, начал с каменного мешка. Изумрудов там не обнаружили. Говорят, их украли, но я думаю, что они все-таки здесь. Было бы хорошо, если бы папа предпринял еще одну попытку. Это было бы очень увлекательно.
- Я думаю, поиски были очень тщательными. Из того, что я прочла, мне кажется несомненным, что они были украдены повстанцами, ворвавшимися в замок.
- Но они ведь тогда не смогли проникнуть в укрепленную комнату, не правда ли? Но при этом изумруды исчезли.
- Возможно, изумруды были проданы до Революции. Возможно, их к тому времени не было в замке уже несколько лет. Я просто строю догадки. Но представьте, кому-то из ваших предков потребовались деньги, и он их продал. Он - или она - мог и не сказать об этом никому. Кто знает?
Она с удивлением посмотрела на меня. Потом торжествующе сказала:
- Вы говорили об этом отцу?
- Я уверена, ему и самому это приходило в голову. Это, пожалуй, самая правдоподобная теория.
- Но они же изображены на портрете дамы, над которым вы работаете. Значит, они тогда должны были быть в семье.
- Возможно, это подделка.
- Мадемуазель, никто из де ла Таллей не наденет на себя поддельных драгоценностей.
Я не могла не улыбнуться в ответ на это. В это время мы подошли к узкой, неровной лестнице.
- Она ведет в подземелье, мадемуазель. Здесь восемьдесят ступенек. Я их посчитала. Можете себе представить. Пожалуйста, держитесь за веревочные перила.
Я стала спускаться следом за ней; лестница сужалась и закручивалась в спираль, поэтому нам приходилось идти друг за другом.
- Вы чувствуете холод, мадемуазель? - в голосе ее слышалось волнение. - О, только представьте, что вас бросили сюда, и вы никогда не сможете выбраться. Сейчас мы находимся ниже уровня рва. Вот где наша семья имела обыкновение держать людей, оскорбивших нас.
Одолев восемьдесят ступеней, мы обнаружили тяжелую дубовую обитую железом дверь; на ней была вырезана следующая надпись, отдающая мрачной иронией:
"Милости просим, дамы и господа,
во владения графа де ла Талля".
- Вы находите это приглашение любезным, мадемуазель? - Она лукаво улыбнулась мне, на мгновение снова став шаловливой.
Я содрогнулась.
Она приблизилась ко мне и прошептала:
- Но теперь все по-другому, мадемуазель. Мы теперь так не развлекаемся. Давайте войдем. Посмотрите, в стенах ниши. Это и есть те самые клетки. А вот и цепи. В них заковывали узников и время от времени приносили им хлеб и воду. Долго они здесь не задерживались. Видите, даже сейчас темно, а когда дверь закрыта, света совсем нет… ни света… ни воздуха. Когда мы придем в следующий раз, нужно принести свечи… или лучше фонарь. Здесь просто нечем дышать. Если бы захватили свечу, я бы показала вам надписи на стенах. Некоторые выцарапывали молитвы святым и Божьей Матери. Другие - проклятья де ла Таллям.
- Находиться здесь - опасно для здоровья, - сказала я, глядя на плесень на скользких стенах. - И как вы сказали, без света здесь мало что можно увидеть.
- Каменный мешок по другую сторону стены. Пойдемте, я вам покажу. Говорят, в каменном мешке привидения появляются даже чаще, чем здесь, мадемуазель, потому что судьба этих узников была еще страшнее.
Она лукаво улыбнулась и повела вверх по ступеням. Распахнув дверь, она объявила:
- Вот и оружейная галерея.
Я вошла в нее и перед моим взором предстало оружие всех видов и размеров, расположенное вдоль стен. Сводчатый потолок поддерживали каменные колонны; пол, выложенный гладкими плитами, в некоторых местах был покрыт коврами. Те же каменные скамьи, что и в моей комнате, сужающиеся до щели оконные проемы, почти не пропускающие света. Я вынуждена была признаться себе, - хотя Женевьева бы этого никогда не сказала, - что в этом помещении было нечто зловещее. В течение столетий в нем ничего не менялось, и я могла вообразить себе, как ничего не подозревающая жертва входит в эту комнату. Единственный стул, украшенный искусной резьбой, стоял почти как трон. Интересно, почему его оставили в такой комнате. Это был большой деревянный стул, спинку украшали изображения из геральдических лилий и герба рода де ла Талль. Я вообразила человека, сидящего там - разумеется, в облике нынешнего графа - он разговаривает с жертвой, а потом внезапно нажимает на рычаг, высвобождающий пружину люка; вопль отчаяния или мгновение молчаливого ужаса - предназначенный в жертву понял, что с ним произошло, когда пол разверзся под его ногами, и он упал вниз, к тем, кто уже попал туда раньше, чтобы никогда больше не увидеть дневного света и стать забытым навеки.
- Помогите мне сдвинуть стул, мадемуазель, - сказала Женевьева. - Пружина под ним.
Мы вместе сдвинули преподобный стул, и Женевьева свернула коврик:
- Вот, - продолжала она. - Я нажимаю здесь… и смотрите, что происходит.
Раздался скрежещущий звук, и большая квадратная дыра появилась в полу.
- В давние времена все делалось быстро и бесшумно. Взгляните вниз, мадемуазель. Не многое можно увидеть, правда? Но здесь есть веревочная лестница - она хранится в шкафу. Дважды в год слуги спускаются туда, наверное, для уборки. Конечно, там сейчас все в порядке. Никаких костей и разлагающихся трупов, мадемуазель. Только привидения… а вы в них не верите.
Она принесла веревочную лестницу, повесила ее на двух крюках, закрепленных под полом, и опустила ее вниз.
- Ну как, мадемуазель, вы спуститесь со мной? - смеясь, она начала спускаться по лестнице. - Я же знаю, вы не боитесь.
Она ступила на пол внизу, и я последовала за ней.
Мы очутились в небольшой камере; из открытого люка в нее проникало немного света, но его было достаточно, чтобы осветить печальные надписи на стенах.
- Посмотрите, здесь отверстия в стенах. Они были сделаны специально. Узники думали, что через них отсюда можно выбраться. Это что-то вроде лабиринта, в котором можно заблудиться; они думали, что если им удастся найти дорогу среди этих ходов, они вырвутся на свободу. Но возвращались они опять в каменный мешок. Это называется изощренной пыткой.
- Как интересно, - сказала я. - Я никогда ни о чем подобном не слышала. Это изобретение должно быть единственным в своем роде.
- Хотите посмотреть, мадемуазель?! Я знала, что вам захочется, потому что вы же не боитесь? Вы очень смелы, и вы не боитесь привидений.
Я подошла к отверстию в стене и сделала несколько шагов в темноту. Я прикоснулась к холодной стене и через несколько секунд осознала, что ход заканчивается тупиком: это была просто выемка в толстой стене.
Я обернулась и услышала тихий смешок. Женевьева поднялась вверх и уже поднимала за собой лестницу.
- Вам так нравится прошлое, мадемуазель, - сказала она. - Здесь оно есть. Де ла Талли до сих пор оставляют свои жертвы умирать в темницах.
- Женевьева! - пронзительно закричала я.
Она смеялась.
- Вы лжете, - так же резко ответила она. - Но, наверное, сами об этом не подозреваете. Сейчас самое время выяснить, боитесь ли вы привидений!