Мышь на зеленом "Гремлине" останавливается рядом с нами, за ней пристраивается "Кадиллак". Ненавижу, когда говорят, будто женщины - никудышные водители, но если речь идет о Мэгги, то это, пожалуй, правда. Когда она паркуется, то наезжает передними колесами на бордюр, выходит из машины, смотрит, что случилось, пожимает плечами и оставляет все, как есть.
Затем мы прикидываемся достаточно взрослыми и проходим в "Эмеральд", который совсем не выглядит старым, как я думала раньше, особенно если не присматриваться к мелочам. В нем стоят красные кожаные диванчики и есть маленькая танцплощадка, над которой висит зеркальный диско-шар. К нам подходит старшая официантка с высветленными волосами и большой грудью, которая не умещается в блузке.
- Столик на шестерых? - спрашивает она, не интересуясь нашим возрастом и тем, можем ли мы уже пить алкоголь.
Мы заваливаемся на диванчик. Я заказываю коктейль "Сингапурский слинг", самый экзотический напиток в меню - раз уж я в баре, то нужно попробовать что-нибудь этакое. В "Сингапурский слинг" входят несколько видов алкоголя, включая что-то, что называется "Галльяно", а еще он подается с консервированной вишней и зонтиком. Питер, который заказал виски со льдом, ухмыляется, глядя на мой напиток.
- Не слишком хороший выбор, - говорит он.
- Почему это? - невинно спрашиваю я, потягивая коктейль через трубочку.
- Ты что, малолетка? Только малолетки заказывают напитки с зонтиком и фруктами. И трубочкой, - добавляет он.
- Возможно, но зато у меня будет зон тик, который я заберу домой. А что будет у тебя, кроме похмелья?
Мышь и Уолт решают, что это довольно забавно, и договариваются все оставшееся время заказывать только напитки с зонтиками, Мэгги, которая обычно пьет "Белый русский", выбирает виски со льдом. Это доказывает, что между Мэгги и Питером определенно что-то происходит. Если Мэгги нравится парень, то она начинает все за ним повторять: пьет те же напитки, носит такую же одежду неожиданно начинает интересоваться теми же видами спорта, которые нравятся ему, даже совершенно дурацкими, такими как рафтинг на реке с порогами. Когда мы были второкурсниками, еще до того как Мэгги и Уолт начали встречаться, Мэгги нравился один странный тип, который всю осень каждые выходные сплавлялся по реке. Сложно сказать, сколько точно часов я провела на вершине утеса, околевая от холода и ожидая, пока его каноэ проплывет мимо нас. О’кей - я знала, что это было не совсем каноэ, это был каяк, но я настаивала на том, чтобы называть его каноэ, просто чтобы позлить Мэгги за то, что я сидела и отмораживала попу.
Тут дверь в "Эмеральд" открывается, и на какой-то момент все забывают о том, кто что пьет. Рядом со старшей официанткой стоят Донна ЛаДонна и Себастьян Кидд. Рука Донны лежит на его шее, а он двумя пальцами показывает, на сколько человек им нужен столик. Затем Донна: второй рукой поворачивает к себе лицо Себастьяна и начинает его целовать. Так проходит секунд десять, и Мэгги первая начинает выступать против такого явного проявления ласки.
- Как это некрасиво! - восклицает она.
- Донна - такая потаскушка. Не могу в это поверить.
- Она не такая уж плохая, - высказывает свое мнение Питер.
- Откуда ты знаешь? - спрашивает Мэгги.
- Я помогал ей пару лет назад с учебой. На самом деле она забавная. И смышленая.
- Это все равно не значит, что она может выделываться с каким-то парнем в "Эмеральд".
- Не похоже, что он особенно против, - бормочу я, помешивая коктейль.
- Кто этот парень? - спрашивает Лали.
- Себастьян Кидд, - откликается Мышь.
- Я знаю, как его зовут, - огрызается Лали. - Но что он из себя представляет?
- Этого никто не знает, - говорю я. - Раньше он ходил в частную школу.
Лали не может отвести от него взгляда. И не одна она: похоже, никто в баре не может оторваться от происходящего спектакля. Неожиданно мне становится совершенно все равно, как ведет себя Себастьян Кидд и что он делает. Я щелкаю пальцами перед лицом. Лали, чтобы привлечь ее внимание:
- Давай потанцуем.
Мы с Лали идем к музыкальному автомату и выбираем несколько песен. Так как мы выпиваем довольно редко, то сейчас от небольшого количества алкоголя нам уже стало невероятно хорошо - мы чувствуем легкое головокружение, а все вокруг кажется забавным. Я выбираю мою любимую песню группы "Систер Следж", а Лали - "Зи-Зи Топ". И мы идем на танцплощадку. Я исполняю некое сочетание пони, электрик слайд, бамп и хастл и разбавляю их движениями собственного сочинения. Музыка меняется, и мы с Лали переключаемся на сумасшедший танец, который мы сочинили несколько лет назад. Сначала мы делаем волну руками, затем сгибаем колени и трясем задницей. Когда мы выпрямляемся, то видим, что на площадку выходит Себастьян, Кидд. Оказывается, он достаточно хороший танцор, хотя я в этом и не сомневалась. Он танцует немного с Лали, а затем поворачивается ко мне, берет меня за руки и начинает танцевать хастл. Этот танец мне дается особенно хорошо, и в некоторые моменты его ноги оказываются между моими, а я трусь о него бедрами, потому что это, в конце концов, законная часть танца.
Он говорит:
- Ведь я тебя знаю?
И я отвечаю:
- Вообще-то да.
Затем он говорит:
- Точно. Наши матери дружат.
- Дружили, - поправляю я. - Они вместе учились в колледже Софии Смит.
Затем музыка заканчивается, и мы возвращаемся каждый к своему столику.
- Это было уморительно. - Мышь одобрительно кивает, головой. - Ты должна была видеть выражение лица Донны ЛаДонны, когда он танцевал с тобой.
- Он танцевал с нами обеими, - поправляет Лали.
- Но в основном он танцевал с Кэрри.
- Ну, это только потому, что Кэрри ниже меня, - замечает Лали.
- Как бы то ни было.
- Точно, - говорю я и поднимаюсь, чтобы пойти в туалет. Он находится в конце узкого коридора в противоположной части бара. Когда я выхожу из туалета, то почти натыкаюсь на Себастьяна Кидда, который, очевидно, ждет своей очереди.
- Привет, - говорит он. И это звучит так фальшиво, как будто все происходящее часть какого-то кино. Но он так хорошо выглядит, что я решаю не обращать на это внимания.
- Салют, - осторожно отвечаю я.
Он улыбается, а затем произносит нечто поразительно нелепое:
- Где же ты так долго пропадала?
Я готова рассмеяться, но он выглядит серьезным. Я прокручиваю в голове несколько возможных вариантов ответа и в конце концов выдаю:
- Извини, но разве ты не на свидании с другой девушкой?
- Кто сказал, что это свидание? Я встретил ее на вечеринке.
- Если честно, то мне это кажется свиданием.
- Мы просто веселимся, - говорит он. - Ты живешь все в том же доме?
- Думаю, что да…
- Замечательно. Я заеду как-нибудь повидаться.
И он уходит прочь.
Это одна из самых странных и необычных ситуаций, в которых я когда-либо оказывалась. И несмотря на то что все это смахивает на плохое кино, я действительно надеюсь, что он имел в виду именно то, что говорил.
Я возвращаюсь к нашему: столику, полная возбуждения, но атмосфера изменилась. Мышь без энтузиазма разговаривает с Лали, Уолт выглядит угрюмо, а Литер нетерпеливо размешивает кубики льда в своем стакане. Мэгги неожиданно решает, что она хочет уйти.
- Я думаю, это означает, что я тоже ухожу, - вздыхает Уолт.
- Сначала я заброшу тебя, - говорит Мэгги, - а потом подвезу Питера. Он живет рядом со мной.
Мы рассаживаемся по соответствующим машинам. Я сгораю от желания рассказать Лали о моей встрече с пресловутым Себастьяном Киддом, но, прежде чем успеваю произнести хоть слово, Лали заявляет, что она сердита на Мышь.
- Почему?
- Из-за того, что она сказала. Об этом парне, Себастьяне Кидде. Что он танцевал с тобой, а не со мной. Разве она не видела, что он танцевал: с нами обеими?
Правило номер пять: "Всегда соглашайся с подругами, даже в ущерб себе, чтобы они не расстроились".
- Я знаю, - отвечаю я, ненавидя себя. - Он танцевал с нами двумя.
- И почему бы ему танцевать с тобой? - спрашивает Лали. - Особенно если он пришел с Донной ЛаДонной?
- Понятия не имею.
Но затем я вспоминаю, что сказала Мышь.
Почему бы Себастьяну не танцевать со мной? Я так плоха? Не думаю. Может быть, он считает меня умной, и интересной, и необычной. Как Элизабет Беннет в "Гордости и предубеждении".
Я роюсь в сумке и нахожу одну из сигарет Мэгги. Прикуриваю ее, глубоко затягиваюсь и со свистом выдыхаю дым в открытое окно.
- Ха! - вслух произношу я, ни к кому конкретно не обращаясь.