Нет, я и сама об этом размышляла последние двенадцать часов. Пока я танцевала с Уолтом и Рэнди в клубе, мысль о том, чтобы "послать ублюдка" уносила меня в стратосферу, как реактивный двигатель - ракету, и от возможности расстаться с Себастьяном меня накрывала волна беззаботной эйфории. Я танцевала все быстрей и быстрей, скидывая с себя бремя вчерашнего вечера. И в атмосфере непрекращающегося карнавала, среди полуголых танцующих мокрых тел, сверкающих и светящихся, как ночные насекомые, мне было весело и хорошо.
"Пошел ты, Себастьян!" - кричала я, подняв руки над головой, словно одурманенный фанатик во время мессы. И Рэнди ходил возле меня с гордым и значительным видом, повторяя: "Дорогая, у всего есть свои причины".
Но сейчас я не так уверена в своих чувствах. Действительно ли я хочу расстаться с ним? Мне будет его не хватать. И конечно, без него будет скучно. Невозможно расстаться с чувствами за один день. А может быть - ведь вполне может быть - именно Себастьяну сейчас страшно. Возможно, для него нестерпима мысль о том, что он разочаровал девушку, что не был достаточно хорош, и он старается оттолкнуть меня, прежде чем я пойму, что он - не тот самый невероятный, особенный парень, которым он хочет казаться. Когда он сказал, что внешне я хладнокровна, а внутренне жажду любви, возможно, он сказал это не обо мне. Может быть, таким образом он не прямо, но говорил о себе.
- Не знаю. Я что, должна решить прямо сейчас? - говорю я и, сдвинув шапочку на затылок, смотрю вверх на него.
Наверное, я сказала именно то, что нужно, потому что он смотрит на меня и смеется:
- Ты сумасшедшая.
- Как и ты.
- Ты уверена, что не хочешь порвать отношения со мной?
- Только потому, что ты уверен в том, что я хочу. Я не так проста, Знаешь ли.
- Да, я знаю, - соглашается он.
Себастьян берет меня за руку, и мы катимся через пруд.
- Я хочу сделать это, но не могу, - шепчу я.
- Почему?
Мы в его комнате.
- Ты боишься? - спрашивает он.
- Немного, - отвечаю я, откатываюсь на бок и опираюсь на локоть. - Не знаю.
- Больно бывает не всегда. Некоторым девочкам нравится это с самого первого раза.
- Да. Так было с Мэгги.
- Ну, видишь? Все твои подруги этим занимаются. Тебе не кажется глупым, что ты одна все никак не можешь?
По сути - нет, но я отвечаю утвердительно.
- Тогда почему бы нам этим не заняться?
- Может быть, это никак не связано с тобой.
- Этого быть не может, - отвечает он, садится и начинает натягивать носки. - Потому что иначе ты бы ей мной этим занималась.
- Но я никогда ни с кем этим не занималась.
Я подкрадываюсь и обнимаю его за плечи.
- Пожалуйста, не сердись на меня. Я просто не могу… Не могу сегодня. Сделаем это в другой раз, обещаю.
- Ты всегда так говоришь.
- На этот раз я говорю серьезно.
- Хорошо, - предупреждает он. - Но не надейся, что я буду ждать долго.
Он натягивает джинсы, а я падаю обратно на кровать, хихикая.
- Что смешного? - спрашивает он.
Меня душит хохот, и я едва в силах говорить:
- Ты всегда можешь посмотреть порнофильм. "Сиськи"!
- Откуда ты об этом узнала? - спрашивает он со злостью в голосе.
Я прикрываю лицо его подушкой:
- Ты до сих пор не понял? Я знаю все.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Цирк приезжает в город
- Еще два дня, - говорит Уолт, затягиваясь сигаретой с травкой. - Еще два дня свободы, и потом все.
- А как же лето? - спрашивает Мэгги.
- Ах, да. Долгое лето, Мэгги, - тихо говорит Уолт. - Загорать у бассейна, мазаться детским маслом…
- Заплетать волосы солнцем…
- Ты заплетаешь волосы солнцем, - говорит Мэгги, поворачиваясь.
- Это правда, - соглашаюсь я.
- Скучно, - говорит Лали и встает с кубистки. - Вы - грядка овощей. Дайте мне затянуться.
- Я думала, ты никогда не попросишь, - отзывается Мышь, передавая ей сигарету.
- Ты точно хочешь покурить? - спрашиваю я, поддразнивая Лали. - Последний раз, когда ты курила, ты съела полкило бекона. Сырого. Помнишь?
- Он был не сырой! - восклицает Лали. - Боже, Кэрри. Почему ты вечно все выдумываешь?
- Потому что это смешно?
Нас шестеро: Уолт, Мэгги, Мышь, Лали, Питер и я. Мы сидим без дела в старой комнате отдыха над гаражом Мыши. На дворе - канун Нового года, а мы самодовольно поздравляем друг друга с тем, что мы настолько круты, что нам лень идти на праздник. На самом деле, нет и праздника-то такого, куда нам бы хотелось отправиться. Есть танцы для пожилых людей в "Кантри-Клаб" - "мертвечина", как сказала Мышь. Есть еще ночь кино в библиотеке - "Высоколобые консерваторы, которые хотят казаться интеллектуалами", как сказал Уолт. Есть еще пафосный обед у Синтии Вианде, на который девушки должны прийти в длинных платьях, а мальчики - в арендованных смокингах. Они там, по всей вероятности, будут пить детское шампанское и прикидываться взрослыми. Однако туда приглашены только двадцать самых близких и дорогих друзей, если, конечно, уместно говорить о двух Джен и Донне ЛаДонне как о задушевных людях, способных на дружбу. Никто из нас в этот круг не входит, только Питер получил в последнюю минуту приглашение от Синтии, да и то потому, что ей понадобился "еще один мужчина". Чтобы Питеру не досталась такая незавидная роль, мы решили собраться у Мыши, чтобы курить травку, пить коктейли "Белый русский" и делать вид, что мы не неудачники.
- Эй, - говорит Питер Мэгги, постукивая по пустой банке. - Еще одному мужчине нужна еще одна баночка пивка.
- Еще один мужчина может и сам сходить, - отвечает Мэгги, хихикая. - Разве еще один мужчина не для этого? Чтобы делать лишнюю работу?
- Как насчет еще одной женщины? - спрашивает Лали. - Почему никому не нужна еще одна женщина?
- Потому что "еще одна женщина" - это любовница.
- Или третье колесо, - добавляет Мышь.
Я кашляю и сползаю со старого доброго кресла, на котором отдыхаю уже час.
- Кому-нибудь еще принести выпить? - спрашиваю я, глядя на Мышь.
Она пожимает плечами, давая понять, что сказала то, что сказала. Если Лали и обиделась, то вида не показывает.
- Мне, и можно двойную порцию.
- Сейчас сделаю.
На старинном ломберном столике стоят бутылки с разнообразными алкогольными напитками и пластиковые стаканчики. Есть и пакет со льдом. Я смешиваю коктейли в двух стаканчиках. В тот, который предназначен для Лали, я наливаю чересчур много водки, так что ее коктейль получается слишком крепким, что, впрочем, можно сказать и о моих чувствах, по отношению к ней. С тех пор как Себастьян рассказал мне о том, что это Лали украла мою одежду, я держу на нее зуб. Мы вместе посмеялись над тем случаем, но какое-то напряжение между нами осталось, оно висит, словно одинокое облако на залитом солнцем небосклоне. Так бывает: смотришь вверх и понимаешь, что гроза может разразиться в любую минуту.
- Когда возвращается Себастьян? - спрашивает Лали с хорошо разыгранной незаинтересованностью, и этот вопрос может быть с ее стороны всего лишь реакцией на высказывание Мыши по поводу "третьего колеса". Ведь она знает, что каникулы, которые Себастьян проводит со своей семьей, заканчиваются завтра. И ей, конечно, известно, что на воскресенье запланирован поход на концерт "Ацтек Ту-Степ" в "Шабу Инн". Она все время только об этом и говорила, только сейчас сменила тему.
- Завтра, - отвечаю я, делая вид, что мне это безразлично. Лали совершенно необязательно знать, с каким отчаянием я считаю дни, оставшиеся до возвращения Себастьяна. В уме я проигрывала сцену встречи много раз: он подъезжает к дому в своем желтом "Корвете", я бегу к нему, а Себастьян заключает меня в объятия, страстно целует и приговаривает: "Я люблю тебя". Есть один нюанс. Когда я проигрываю сцену, вместо себя я вижу Джулию Кристи из фильма "Доктор Живаго". Мне двадцать с небольшим лет, у меня темные волосы, а на голове шляпка из меха белого горностая.
- Сколько времени? - внезапно спрашивает Уолт.
- Пятнадцать минут одиннадцатого.
- Не уверена, что досижу до двенадцати, - стонет Мэгги капризно.
- Ты обязана это сделать, - настаиваю я. - Если уж мы неудачники, это не значит, что и слабаки тоже.
- Говори за себя, - отвечает Уолт, берет бутылку водки и делает большой глоток.
- Уолт, это слишком много, - ворчит Мэгги.
- Ты никогда не говорила так, когда мы целовались, - парирует Уолт.
- Эй! - кричит Питер, вскакивая на ноги и делая боксерскую стойку. Он машет кулаками, нанося воображаемые удары в голову Уолта.
- Да ладно, расслабься, друг, - говорит Уолт, глядя на меня и делая еще глоток из горлышка.
- Дать тебе стакан?
- Нет.
Уолт ставит бутылку на стол и хлопает в ладоши.
- Итак, слушайте все, - громко заявляет он. - Я должен сделать заявление.
Черт, вот оно. Момент, которого все мы ждали, настал. Я быстро окидываю взглядом Мышь и Мэгги. Мышь кивает в знак одобрения, глядя на Уолта, как на пятилетнего ребенка, который только что показал карандашный рисунок, где изображена его семья, Мэгги закрыла руками рот и смотрит то на Мышь, то на меня бешеными глазами, словно надеясь, что мы подскажем, что ей делать.
- Ты поступил в Пенн, - предполагает Питер.
- Нет.
Я сдвигаюсь туда, где Уолт не может меня видеть, прикладываю палец к губам и делаю гримасу, предостерегая Мэгги от каких-либо высказываний.