ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Уравнение со случайными величинами
- Кэрри? - зовет меня Мисси.
- Проснись! - кричит Доррит мне в ухо.
Я со стоном просыпаюсь, стараясь прогнать остаток сна, в котором мельтешат танцующие и вертящиеся мужские бедра.
- Кэрри? Ты жива?
- Ну, так, - отвечаю я, чувствуя, что меня мутит.
- О-хо-хо… - произносит Доррит, когда я сбрасываю одеяло.
- С дороги! - отвечаю я, выпрыгиваю из кровати и мчусь в ванную, где меня тошнит.
Когда я оказываюсь в силах оглядеться, то виду, что Мисси и Доррит рядом. На лице у Доррит улыбка триумфатора. Выглядит она, как Гринч, уверенный, что ему удалось-таки стащить Рождество.
- Папа знает?
- Что ты пришла домой в три ночи? Не думаю, - шепчет Мисси.
- Не говорите ему, - предупреждаю я, глядя на Доррит.
- Себастьян внизу, - сообщает она сладким голоском.
Серьезно?
Он сидит у стола в столовой, напротив отца.
- Если X равен Y в минус десятой степени, - говорит отец и пишет уравнение на задней стороне конверта, - тогда очевидно, что Z становится случайным числом.
Закончив, он подталкивает конверт Себастьяну, который вежливо разглядывает уравнение.
- Привет, - говорю я, слегка помахав рукой.
- Доброе утро, - отвечает отец.
По его лицу можно догадаться, что он не прочь поговорить со мной на тему моего потрепанного вида, но уравнение пока что ему интереснее.
- Видишь, Себастьян? - продолжает он, постукивая кончиком карандаша по букве X. - Опасность здесь представляют возможные значения X…
Я бегу дальше, на кухню, и ищу завалявшуюся там банку с растворимым кофе. Найдя, высыпаю половину содержимого банки в кружку и жду, пока закипит вода в чайнике. В голову приходит фраза: "Если смотреть на чайник, он никогда не закипит". Однако утверждение оказывается неверным. Если включить газ достаточно сильно, вода в итоге закипает вне зависимости от того, смотришь ты на чайник или нет. Сегодня как раз такой случай. Хотя, возможно, чайник закипает лишь в моем воображении.
Я беру чашку с кофе, несу ее в столовую и сажусь за стол. Папа уже перешел от математического анализа к допросу Себастьяна по поводу его будущего.
- В какой, говоришь, ты собираешься поступать колледж? - спрашивает он настороженно.
По голосу отца можно догадаться, что Себастьяну не удалось произвести на него впечатление познаниями в области случайных величин.
- Я ничего такого не говорил, - улыбается Себастьян, поглаживая меня по ноге с видом собственника.
Это гарантированный способ вывести папу из себя. Я сжимаю его руку, чтобы он прекратил.
- Я подумываю о том, чтобы поступить на следующий год, - говорит Себастьян. - Попутешествую по миру. Гималаи там, все такое…
На лице папы скептическое выражение. Я сижу и пью кофе. Он все еще слишком горячий, и консистенция что-то слишком плотная.
- Я пока не готов впрячься в работу, - продолжает Себастьян, словно подобными фразами можно оправдать недостаток амбициозности.
- Тогда у тебя Должны быть деньги.
- Пап! - восклицаю я.
- Да, они у меня есть. Когда умер дедушка, мы с сестрой получили в наследство все, чем он владел.
- Ага, - кивает отец. - Я понял. Ты удачливый молодой человек. Полагаю, если ты попадешь в беду, всегда найдешь способ выйти сухим из воды.
- Насчет этого я пока ничего не знаю, сэр, - говорит Себастьян вежливо. - Но я удачлив, это верно.
Он смотрит на меня и кладет руку поверх моей.
- По крайней мере, мне повезло встретиться с вашей дочерью.
Я думала, что подобное заявление меня напугает, а вышло, что мне снова захотелось сбегать в ванную, только и всего. Какую новую игру он затеял?
Папа смотрит на меня, и по взгляду, его можно прочесть, что этому парню он не верит. В ответ я лишь улыбаюсь слабой улыбкой человека, которого мутит.
- Как бы там ни было, - говорит Себастьян, хлопая в ладоши. - Я как раз собирался спросить, не хочешь ли ты отправиться на каток?
Кататься на коньках?
- Скорей допивай кофе.
Он встает и пожимает папину руку.
- Рад был видеть вас, мистер Брэдшоу.
- Взаимно, - отвечает отец.
Папа, по всей видимости, не пришел к определенному мнению по поводу Себастьяна, потому что после рукопожатия он дружески похлопывает его по плечу.
Мужчины такие странные.
Интересно, я сама должна затеять разговор или оставить это на откуп Себастьяну? Или будем прикидываться, что вчера вечером ничего не случилось?
- Ну как там Донна ЛаДонна? Как ты думаешь, ты можешь ее попросить вернуть мои вещи?
Моя неожиданная атака застает Себастьяна врасплох.
Ноги перестают слушаться его, и он взмахивает руками, чтобы не потерять равновесия и не упасть на лед.
- Ха. Вообще-то это я должен задавать вопросы.
Он восстанавливает равновесие, и мы скользим дальше в молчании, пока я размышляю над его заявлением.
Я виновата?
И что же я такого сделала? Я натягиваю шапочку на уши и вижу, что в нашу сторону несется мальчишка на хоккейных коньках. Нас он не видит, потому что смотрит через плечо на своих товарищей и смеется. Ему нет дела до десятков других людей, которые катаются на пруду. За мгновение до столкновения Себастьян хватает парня за плечи и отталкивает в сторону.
- Смотри, куда едешь! - говорит он.
- Сам смотри! - огрызается хоккеист.
Я качу туда, где стоят барьеры, установленные для того, чтобы катающиеся не выезжали на тонкий лед. В середине - прорубь, видно, как на зазубренные края выплескивается темная вода.
- Это ты куда-то исчезла вчера ночью, - объясняет Себастьян. В его голосе звучат самодовольные победные нотки.
Я смотрю на него со смешанным чувством удивления и злорадства.
- Я тебя везде искал. А потом Лали сказала, что ты ушла. Да-да, Кэрри, - говорит он, качая головой. - Это было невежливо.
- А танцевать с Донной ЛаДонной было вежливо?
- Мы же просто танцевали. Именно за этим люди и ходят на дискотеку.
Себастьян достает из внутреннего кармана кожаной куртки пачку сигарет.
- Без сомнения. Но они не танцуют со злейшими врагами их девушек. К тому же она украла мою одежду!
- Кэрри, - говорит он терпеливо. - Донна ЛаДонна не крала твою одежду.
- Тогда кто это сделал?
- Лали.
- Что?
- После того как ты исчезла, я долго разговаривал с ней, - говорит Себастьян, зажав сигарету между большим и указательным пальцами и закуривая. - Она хотела пошутить.
Меня снова начинает мутить, даже сильнее, чем раньше, так как холодный воздух не помог мне справиться с похмельем.
- Не злись. Она боялась сказать, потому что ты приняла все так близко к сердцу. Я ей сообщил, что собираюсь тебе все рассказать, а она просила, чтобы я этого не делал, так как боялась, что ты разозлишься.
Он берет паузу, делает еще несколько затяжек, а затем выкидывает сигарету в прорубь с темной водой. Попав в воду, окурок шипит, как испорченная петарда, а потом его затягивает под зазубренный ледяной край.
- Мы с ней знаем, какая ты чувствительная.
- Так я чувствительная?
- Ну, конечно. Учитывая, что случилось с твоей мамой…
- Лали с тобой и о моей матери разговаривала?
- Нет, защищается Себастьян. - Ну, возможно, пару раз она об этом упоминала. Но какая разница? Все знают об этом…
Чувствую, меня снова стошнит. Только маму не нужно приплетать. Не сегодня. Я не выдержу. Не говоря ни слова, я беру щепку и бросаю ее в прорубь.
- Ты плачешь? - спрашивает Себастьян с сочувствием, разбавленным долей иронии.
- Нет, конечно.
- Плачешь.
В голосе его звучит уже почти ликование.
- На людях ты ведешь себя хладнокровно, словно тебя ничто не тревожит, но наедине с собой ты не можешь смириться. Ты - романтик. Тебе нужен кто-то, кто будет тебя любить.
Меня, кажется, и так все любят? Я собираюсь сказать это, но что-то в его голосе останавливает меня. Наряду с состраданием в нем присутствует оттенок враждебности. Я не могу понять, то ли он предлагает мне любовь, то ли насмехается над моими чувствами?
Я не знаю, что сказать. Мне кажется, я навсегда запомню, как он выглядит в этот момент, именно потому, что не могу понять его намерений.
- Зачем, - наконец спрашиваю я. - Зачем Лали красть мою одежду?
- Потому что ты ее достала.
- Каким образом?
- Я не знаю. Она сказала, что между вами розыгрыши - обычное дело. Рассказывала, как ты дала ей слабительную пастилку перед соревнованиями.
- Нам тогда было двенадцать лет.
- И что?
- В смысле?
- Теперь ты захочешь, чтобы мы больше не встречались? - внезапно спрашивает Он.
- О боже…
Я натягиваю на лоб вязаную шапочку. Так вот зачем он сегодня пришел с утра ко мне домой. Вот зачем позвал на каток. Он хочет разорвать отношения, но боится делать это, поэтому подстроил все так, чтобы я сама их прекратила. Вот почему он танцевал вчера с Донной ЛаДонной. Он будет вести себя все хуже и хуже, пока у меня не останется выбора.