- Ладно, обо всем по порядку... Данни - это сокращенно от чего?
Она смеется надо мной, и это музыка для моих ушей. Если бы я мог целый день слушать смех Данни, я бы это делал.
- Даниэлла. Но никто меня так не называет. Никогда, - говорит она с предупреждением.
- Почему нет? Это красивое имя.
Она пожимает плечами.
- Я не знаю. Оно всегда было Данни, это то, к чему я привыкла.
- Понятно. А что с фиолетовыми волосами и пирсингом?
Она берет прядь своих длинных волос, перебрасывает через плечо и задумчиво смотрит на нее.
- Тебе не нравится?
- Наоборот, я люблю это. Я имею в виду, я никогда не встречался с девушкой с крашеными волосами или кольцом в носу, но я должен признаться... это ужасно сексуально. Это то, что делает тебя уникальной. И я нашел новое пристрастие в уникальных вещах.
Она смеется надо мной.
- Это хорошо. Потому что я бы не изменила их ради тебя.
- А я бы не стал тебя просить.
Она ослепляет меня радостной улыбкой, которая настолько искренняя, что у меня перехватывает дыхание. Ее зубы ровные и ослепительно белые. Ее ямочки идеально украшают щечки, а губам можно посвятить целый том стихотворений.
Охренеть! Я становлюсь долбаным придурком, думая так. Тем не менее, должен признать, что считаю ее красоту немного очаровательной. Ладно, очень пленительной.
- Как ты попал в хоккей? - спрашивает она, врываясь в мои мысли, прежде чем они стали более интимными фантазиями, которые я так хочу, чтобы она проделала своими выразительными губками.
- Боже... дай подумать. Я начал играть, когда мне было около шести лет. Мой дядя играл в НХЛ еще в 80-х, и именно он изначально втянул меня в это. Я играл в молодежной хоккейной лиге, перед тем, как поступить в Северо-Восточный.
- Ты хочешь играть профессионально?
Я наклоняюсь вперед и хватаю обе ее щиколотки, выпрямляя ноги. Ее ноги находятся чуть дальше моей промежности, что очень даже хорошо. Я выбираю одну изящную ножку и начинаю ее массировать, обводя подушечкой большого пальца по изгибу ее стопы. Она издает тихий стон и закрывает глаза, и, черт возьми, это так сексуально. Я качаю головой, чтобы очистить свои мысли.
- Да, это моя мечта. Она противоречит всему, чего мои родители ожидают от меня, но это то, чего хочу я.
- Ты всегда делаешь то, что ожидают от тебя твои родители?
- Не всегда, но большую часть времени.
Я не уточняю, но она не собирается отступать. И честно, я не хочу, чтобы она делала это. Я хочу, чтобы она сама захотела узнать обо мне. Она толкает меня.
- И почему же большую часть времени ты делаешь то, что они ожидают, а не то, что ты хочешь делать?
- Мой отец - Алекс Бёрнэм.
Я наблюдаю за ее лицом, когда говорю и вижу, как наступает осознание.
- Ты имеешь в виду конгрессмена Алекса Бёрнэма?
Я киваю ей головой.
- Единственный и неповторимый. Он так глубоко погрузился в свою партию, что я жду, когда он в ней полностью увязнет. - Я знаю, что в моем голосе присутствует горечь, и она это сразу замечает. Мой отец сейчас пользуется популярностью у Республиканской партии, и он планирует попасть в Белый дом. Это главная причина, почему мои родители контролируют каждую минуту моей жизни. Они хотят выглядеть идеальной семьей, которая сможет выдержать атаку со стороны СМИ во время выборов.
- Это сильно давит на тебя, да?
- Ты понятия не имеешь. Это всегда было тем, что лучше для нашей семьи в глазах общественности. Наставляя меня на правильный путь получить хорошее образование, жениться в нужное время на девушке из высшего общества. - Я останавливаю свой рассказ и спускаю одну ногу вниз, поднимая другую. - Мой отец хочет, чтобы я пошел в юридическую школу после окончания университета.
Она молчит с минуту, а затем спрашивает:
- У тебя есть шанс попасть в НХЛ?
Я понимаю, что она должна была задать мне этот вопрос, потому что понятия не имеет, есть ли у меня шанс или нет. Я не люблю трубить об этом во всеуслышание, но хочу, чтобы она знала.
- Да, есть. Я пропустил запись на отбор в прошлом году, потому что большую часть сезона отыграл с травмированным плечом, но в данный момент оно полностью восстановилось. Я стану "неограниченно свободным агентом", когда окончу университет (прим. пер. в профессиональном спорте статус командного игрока, который не связан ограничениями при поиске нового клуба и заключении нового контракта. Хоккеист с истекающим контрактом приобретает статус "Неограниченно свободный агент" в следующих случаях: если ему не исполнилось 28 лет, и он не получил до 1 мая квалификационного предложения от своего прежнего клуба; если он достиг возраста 28 лет). Есть несколько команд, которые проявили интерес.
Я могу сказать, что она впечатлена. Чувствую, что мне нужно уточнить.
- Я не могу попасть на любую ледовую арену, а, возможно, сначала мне даже придется играть в низшей лиге, но сейчас у меня отлично ладится игра, поэтому постоянно звонят агенты.
- Тогда все понятно. Если у тебя есть даже самый маленький шанс осуществить свою мечту о карьере хоккеиста, ты должен использовать его сейчас. Юридический никуда не денется, но не хоккей.
Когда она говорит - это звучит так просто, но ей никогда не приходилось сталкиваться с последствиями того, что происходит, когда я иду против даже простых желаний моих родителей. Все-таки это довольно в бунтарском духе продолжать встречаться с кем-то вроде Данни, так может мне просто продолжать в этом духе.
- Я приму это к сведению, мисс Кросс.
Она улыбается мне, и мы оба погружаемся в короткий миг комфортного молчания. Массируя ее ноги еще минуту, я спускаю их вниз. Она смотрит на меня с нежностью во взгляде, и я сдаюсь, пробираясь по дивану ближе к ней. Ее глаза темнеют, когда она наблюдает за моим приближением.
- Не возражаешь, если отвлечемся от разговора? - спрашиваю я.
Она слегка качает головой, что заставляет меня улыбнуться. Она хочет моих ласк так же, как я хочу их подарить ей.
Когда я нависаю над ней, она откидывается назад и спускается немного вниз так, что теперь она лежит на диване. Я располагаюсь над ней, перемещая вес тела на локти. Мы просто смотрим друг на друга и в ту минуту, когда она смотрит на мои губы, мы словно окунаемся в нашу страсть с головой.
Я прижимаюсь губами к ее губам, и она испускает удивленный стон, открывая рот, чтобы впустить меня. Господи… она чувствуется словно блаженство, когда я проскальзываю языком между ее губ, и я не могу подавить стон, который вырывается из меня. Чистое наслаждение пронзает мое тело, и между ног я мгновенно становлюсь твердым. И она это прекрасно понимает, потому что мои бедра находятся между ее ног. Я держу свою нижнюю половину тела неподвижно, потому что не хочу превратиться в пятнадцатилетнего мальчишку, который кончит себе в штаны.
Я медленно углубляю поцелуй и исследую ее горячую глубину рта неспешно. Это хорошо, потому что в то время как моя похоть никоим образом не остывает, я получаю обратно совой контроль. Данни руками крепко держится за мои руки, впиваясь кончиками пальцев в мой бицепс, в тот момент, пока мы продолжаем сладко целовать друг друга. Я не могу дождаться того дня, когда эти пальцы будут сжиматься на моей заднице в то время, когда мы будем заниматься с ней любовью, но этот день не сегодня. Для нее я хочу сделать это медленно. Я понятия не имею, насколько она опытна и, честно говоря, мне плевать. Я хочу сделать все идеально для нас обоих, когда придет время, но наши отношения совсем недавно начались, поэтому сегодня явно не тот день.
Я отстраняюсь от ее губ, и она издает всхлип, оборачивая руки вокруг моей головы и пытаясь подтянуть меня обратно к своим соблазнительным губам.
- Данни, ты не облегчаешь мне задачу, - шепчу я.
Она отвечает мне хриплым смехом.
- Кто сказал, что я хочу.
Ох, Господи... я пропал, если не установлю дистанцию между нами. Я никогда еще не был так возбужден из-за девушки. Я оставляю быстрый поцелуй на ее губах и вскакиваю с дивана. На ее лице написано разочарование.
- Данни... я ничего не хочу больше, чем заняться с тобой сексом прямо сейчас...
- Но... - пытается она вставить хоть слово
- ...но я хочу, чтобы это было особенным. Я хочу, чтобы ты знала, что я готов ждать подходящего момента. Я хочу быть идеальным для тебя.
Она встает с дивана и дарит мне красивую улыбку, которая олицетворяет незабываемую красоту. Когда она смотрит на меня, на ее щеках образовываются небольшие милые ямочки. Она приближается ко мне, оборачивает руки вокруг талии и прижимается щекой к моей твердой груди. Мои руки оборачиваются вокруг нее и сжимаются. Я целую ее в макушку и прижимаюсь к ней подбородком.
Осматривая вокруг ее гостиную, я вижу несколько фотографий на конце стола. На одной мужчина в форме офицера полиции, который, я предполагаю, мог бы быть ее отцом. Я выпускаю ее из объятий и подхожу к подборке из фотографий.
Данни подходит и встает рядом со мной. Наклоняясь, она берет фотографию, на которую я смотрел.
- Это мой папа, Клейтон Кросс. Этот снимок был сделан за несколько лет до того, как его уволили.
Я смотрю на фото. Понимаю, что она унаследовала его ямочки на щеках, когда вижу, как он улыбается на камеру.
Она никак не реагирует на фотографию и заменяет ее другой. На ней красивая женщина далеко за сорок и нет никаких сомнений, что она мать Данни. Они выглядят как сестры.
Я беру фото из ее рук, чтобы взглянуть на него повнимательнее. Сходство поразительное.
- Тут не ошибешься, ты ее копия.
Она издает легкий смешок и берет снимок, нежно проводя по нему кончиком пальца.
- Так все говорят. Ее имя было Розалин.