- Ах, да! Ты ведь еще ничего не знаешь! Со мною было то же, что с Нельсоном. Едва я переоделся после бала, как на меня напал мистер Кларк с курьером из Лондона. Лордам из министерства иностранных дел опять было не совладать со своим любопытством. Им потребовался подробный доклад о том, почему Неаполь все еще не открывает нам свои гавани. Для меня - это пустяк в восемнадцать страниц. Но наш кунктатор мистер Кларк… я уж думал, что мы никогда не закончим шифровку. Когда взошло солнце, мое терпение лопнуло. Я хотел попросить тебя помочь мне. Поднялся наверх, постучался в твою дверь. Но ты не отвечала. Тогда я сообразил, что, пережив все волнения этого дня, ты безусловно заслужила право на крепкий сон. Устыдившись, я опять удалился, как изгнанный супруг…
Он похихикал, засмеялся, скорчил комическую гримасу.
Когда взошло солнце… А дверь! Эта дверь, в которую стучался сэр Уильям… У нее было такое чувство, будто кровь в ее жилах превратилась в лед…
- Ты бы зашел! - пролепетала она. - Дверь ведь была открыта, правда? Было так жарко. Я не спала. Я сидела на балконе.
Она смолкла, поймав на себе пристальный взгляд Нельсона. Ах, вот теперь она делает то, что всегда считала отвратительным и подлым! То, что люди лгут из-за любви…
Радостно захохотав, сэр Уильям всплеснул руками:
- И ты, Брут? Значит, мы все трое не спали! Ну, вы, счастливчики, отоспались зато потом. А я, бедный, умученный посол… Все утро открывались и закрывались двери. Пришло еще одно письмо от Марии-Каролины. Она чувствует себя неважно. Просит меня посодействовать тому, чтобы Чирилло взялся снова лечить ее.
- Чирилло? - быстро повторила Эмма, стараясь не упустить возможности сменить тему разговора. - Не думаю, что он пойдет на это, - и, обращаясь к Нельсону, она пояснила: - она ему отвратительна. Прежде он был ее лейб-медиком, но после того, как по ее указанию казнили студентов, он отказался от этой должности.
Он попробовал поддержать этот разговор:
- Вы писали мне тогда об этом и о том, что он не любит нас, англичан.
- Для него мы - губители Неаполя. Но его ненависть - только риторическая. Врач в нем берет верх над политиком. Ко мне он, например, всегда очень внимателен.
Странная улыбка, провоцирующая, хищная, не сходила с лица сэра Уильяма.
- Он полагает, что встретился здесь с интересным случаем, он называет его в шутку "horror vacui" - голодом сердца. Очень лестно мне, кто по закону обязан снабжать это сердце животворным питанием, а что, нет? Не беспокойся, Эмили, я не воспринимаю это трагически. Это его конек. Он считает всех наших дам истеричками, что, право, не было бы чудом при их полном безделии и раскаленных неаполитанских небесах. Поэтому, carissimo, Бога ради, не заводите здесь связей. Никогда не известно, что тебя ждет с этими загадочными душами. Они с легкостью прибегают к яду и кинжалу, и вот мы, иностранцы, уже понемногу начинаем им подражать. Но что я говорю! Для вас, супруга sans peur et sans reproche, такой опасности не существует. Кстати, вы получаете письма от леди Нельсон? Жаль, что ее здесь нет, что она не может присутствовать при триумфе своего героя! Я с нетерпением жду возможности познакомиться с ней. Так приворожить к себе странствующего мужа, чтобы он сохранял верность, несмотря на все разлуки и экзотические соблазны, - должно быть, она владеет какими-то колдовскими чарами. Не сердитесь, illustrissimo. Вы, человек… Вы, человек, чуждый мира, еще не знаете нас, людей светских.
Чтобы не показаться в смешном свете, мы сами надо всем шутим. И даже над самым святым, над нашими женами. Если говорить серьезно, я испытываю величайшее уважение к леди Нельсон и восхищаюсь ею, и был бы в восторге, если бы Эмме удалось добиться ее дружбы. Ты не хотела бы воспользоваться случаем, дорогая, и написать ей? И пошли ей все маленькие милые воспоминания, которые ты собрала за эти дни. И не забудь объяснить ей причину внезапного отъезда Джошуа. Чтобы она не думала, что мы здесь плохо относились к нему. Напиши еще сегодня, хорошо? А теперь - возьми в руки свой бокал! А его милость лорд позволит нам под итальянским небом выпить это благородное французское шампанское за здоровье далекой, верной, отважной, доверяющей ему жены моряка.
Последние слова он произнес стоя. Торжественным, серьезным тоном, резко контрастировавшим с его недавним деланно-шутливым. И звонко чокнулся своим бокалом с бокалом Нельсона.
Нельсон тоже встал. Пробормотав слова благодарности, он ответил на привет сэра Уильяма. Потом направил свой бокал в сторону Эммы. Но руку его свело судорогой. Вино выплеснулось на скатерть. Тонкий бокал сломался. Взгляд Нельсона был недвижно устремлен вперед. И вдруг он тяжело упал на свой стул.
Эмма не только не отважилась помочь ему, но даже и взглянуть на него не смела. Первый же ее взгляд, первое же движение выдали бы все.
Сэр Уильям поспешил к нему, склонился над ним:
- Нельсон, что с вами? Может быть, послать за врачом?
Нельсон выпрямился с трудом, попытался улыбнуться.
- Это - просто приступ слабости, который сейчас пройдет. Последствия лихорадки, которой я болел по пути сюда. Не беспокойтесь! Все уже прошло!
Сэр Уильям покачал головой.
- А может быть, это что-нибудь более серьезное? Волнения военного похода, поездка, празднества - я боюсь, вы слишком напрягли свои нервы. Нет, вы должны позволить мне позвать доктора Чирилло. Я бы никогда не простил себе, если бы Нельсон - гордость Англии - пострадал в моем доме.
Голос его был мягок. Дрожал, как бы под действием глубокой заботы. Он пристально смотрел на Нельсона.
Эмме был знаком этот холодный, пронзительный взгляд. Так он смотрел на жуков и бабочек, которых насаживал живыми на булавки для своих коллекций. Как будто его услаждали конвульсии несчастных тварей.
Но вот этот взгляд от Нельсона обратился к ней.
* * *
Было время, когда она ненавидела сэра Уильяма. Хотела ему отомстить, изменить ему. Чтобы швырнуть ему в лицо позор оскверненного ложа. Увидеть гримасу, в которую превратится величественная улыбка философа, когда он узрит в себе комичную фигуру из фарса собственной супружеской жизни.
Но потом она встретила Нельсона. Когда считала, что сердце ее уже мертво. А в ней все рвалось тогда к новой жизни. Новая любовь разрослась и вытеснила из ее души старую ненависть. Сэр Уильям стал ей безразличен, она не замечала его, его будто и не было. Но теперь, когда он подозревает ее… и будет и дальше следить за ними… и узнает правду…
Опять она принялась за расчеты? Малодушно, как тогда, когда ехала навстречу Нельсону.
Нет, она ни о чем не сожалела. Была готова от всего отказаться ради Нельсона. Но он… он ведь связан, он зависит от жены, семьи, своего положения. Найдет ли он в себе силы остаться с ней? Порвать со всем, что любил?
Ах, теперь она боялась сэра Уильяма. Теперь она во власти того, кого презирала. Достаточно одного его слова, и она потеряет Нельсона.