24
Билл Ковецки оказался ниже, чем я думала, когда видела его по телевизору. Когда он встал рядом с Пэт, оба показались мне такими пухленькими, приземистыми, точно их специально подбирали в пару. Мы с Симоном возвышались над ними, как две башни, и даже весьма миниатюрный Алберт на их фоне выглядел небоскребом.
Тщательно причесанный и гладко выбритый, Билл являл собой просто олицетворение высшего качества во всем. Впрочем, Целителю Изжоги, может, и полагается излучать такое сияние.
И третье, на что я обратила внимание, - на его пушистый голубой свитер из альпаки.
- Билл, что ты здесь делаешь? - воскликнула Пэт, вырываясь из наших с Албертом объятий.
- Что бы он ни сказал, это ложь! - предостерегла я, встревая между Пэт и ее бывшим мужем.
- А это, должно быть, Элен, - сухо заметил Билл. - Та самая, которая в каждом мужчине видит антихриста.
- Теперь послушайте меня, приятель, - втиснулся между мной и Биллом Симон. - Вам придется немедленно кое-что объяснить.
- Совершенно верно, - подхватил Алберт. - Совсем недавно мы сердечно беседовали с друзьями Пэт, и тут откуда ни возьмись появляетесь вы - и портите нам весь день. Это просто невежливо, если вы хотите знать мое мнение!
- Я не хочу знать ваше мнение, - ответил Билл. - Я вас впервые вижу!
Я бросила взгляд на Симона. Либо Билл с Албертом действительно не знакомы, либо они потрясающие притворщики.
- А теперь простите меня, - продолжил Билл, стараясь обойти Симона, - но я приехал увидеть Патрицию.
- О да, конечно, вы приехали увидеть ее! - воскликнула я, глядя ему в глаза. - Увидеть, как она отправится на небеса!
- О чем говорит эта женщина? - обратился Билл к Пэт. Та пожала плечами.
- Вам прекрасно известно, о чем она говорит, - вступил Симон, оборачиваясь к полицейскому офицеру, который разглядывал нас без комментариев. "Эти несносные американцы", явно было написано на его лице.
- Этот человек, - Симон показал на Билла, - сговорился с этим человеком, - он показал на Алберта, - убить эту женщину, - показал он на Пэт.
- Что? - вскрикнули Пэт, Алберт и Билл одновременно.
- На мой взгляд, она вполне живая, - невозмутимо заметил полицейский, оглядывая Пэт, и добавил: - Вы все с одного туристического лайнера? - Словно это могло что-нибудь объяснить.
- Все, кроме одного, - сказала я. - Мы прибыли сегодня утром на "Принцессе Очарование" и в мыслях не держали, что доктор Ковецки появится собственной персоной в сцене преступления!
- О каком преступлении вы говорите? - спросил коп, сдвинув свой шлем, чтобы почесать в затылке.
- Убийство! - произнес Симон. - Я только что вам сказал об этом.
- Кажется, я все понял, - улыбнулся офицер, кивая головой. - Сейчас на многих туристских кораблях устраивают игры на берегу под названием "Расследование убийства". Людям, говорят, это очень нравится. Кто-то из вас - артисты, кто-то - пассажиры, вы все считаете, что совершено убийство. Тот, кто первый разгадает тайну, получает приз, правильно я говорю?
Мы с Симоном покачали головой и одновременно вздохнули.
Полицейский офицер рассмеялся.
- Ну что ж, оставляю вас развлекаться дальше, - заявил он и двинулся прочь.
Мы остались, предоставленные сами себе.
- Не могли бы вы пояснить, зачем вам понадобилось говорить полицейскому, что я собирался убить Патрицию? - заговорил Билл, обращаясь к нам с Симоном. - А заодно мне хотелось услышать хотя бы несколько слов о моей предполагаемой связи с этим человеком, - кивнул он в сторону Алберта.
- Сначала вы, - настойчиво проговорила я. - Объясните, что вы делаете в Нассау.
Билл уже собрался послать нас куда подальше, но тут вмешалась Пэт.
- Да, Билл. Что ты делаешь в Нассау? Ты бросил нашу дочку в день ее рождения! Когда я разговаривала с ней, она была в слезах!
Билл моментально изобразил себя покорной провинившейся овечкой.
- Меньше всего мне хотелось огорчать Люси, - заявил он. - Поэтому я и оказался в Нассау.
- Ваша логика нам недоступна, - нетерпеливо заметила я.
- Патриция! - сказал Билл, испепеляя меня взглядом. - Я должен объясняться перед всеми этими людьми?
- Да! - кивнула она. - И чем быстрее, тем лучше!
- Ну хорошо. - Билл глубоко вздохнул. - Если ты этого хочешь.
- Именно это она и хочет, - подхватил Алберт требование Пэт. Его заступничество выглядело весьма трогательно.
- Единственный самолет, на который мне удалось достать билет, улетал вчера, в день рождения Люси, - веско заговорил Билл. - Если бы я мог улететь сегодня рано утром, я так бы и сделал, но, повторяю, на него не было билетов. Ну и, разумеется, если бы я прилетел завтра, ваш корабль уже покинул бы Нассау. Я все объяснил Люси, и она сказала, что все понимает. Она поддержала меня.
- Люси знала, что ты улетаешь в Нассау? - переспросила Пэт. - Мне она заявила, что ты никому не сказал ни слова. И мальчики тоже.
- Потому что это должно было быть секретом, - ответил Билл. - Сюрпризом! Все дети были в курсе.
- Даже дети были в курсе? - не выдержала я, ужаснувшись мысли о том, что этот человек оказался способен посвятить детей в план убийства их собственной матери.
- Конечно! Я им все объяснил.
- Хорошо. Теперь объясните нам, - сказал Симон. - Что вам понадобилось в Нассау?
- Ну, - протянул Билл, - поскольку мне нельзя побыть и минуты наедине с Патрицией…
- Совершенно верно! Нельзя! - подтвердила я.
- Я прилетел в Нассау, чтобы поговорить с моей бывшей женой о нашем браке, - продолжил Билл. - О том, что я совершил ошибку, о том, что я прошу ее дать мне еще один шанс, о том, что я скучаю без моей Пэтси.
Пэтси! Я подумала, что "Патриция" прозвучало бы слишком.
- Это правда, Билл? - Пэт принялась обмахиваться ладонью, словно от этих фраз ее бросило в жар.
- До единого слова! - Кивнул он. - Я люблю свою работу. Но я люблю и свою семью. И только за последние несколько месяцев я понял, насколько я вас люблю. Назови это прозрением. Скажи, что наконец-то до меня дошло. Назови как угодно. Суть же в том, что я хочу стабильности в жизни. И я хочу, чтобы в моей жизни была ты, Пэтси!
Пэт молчала. Мне показалось, что она просто в шоке.
- Она приехала бы домой завтра к вечеру, - сердито проговорил Алберт. - Неужели нельзя было потерпеть до тех пор, чтобы все это высказать?
- Это абсолютно не ваше дело, мистер…
- Муллинз. Алберт Муллинз. Я познакомился с вашей бывшей женой в первый день круиза.
- Хотя это абсолютно не ваше дело, мистер Муллинз, но у меня есть копия расписания круиза, и я знал, что Нассау - последний порт захода на обратном пути. Я был ей не лучшим мужем, когда мы жили вместе. Это очевидно. Но я подумал, что если хочу добиться того, чтобы Пэтси вернулась ко мне, мне надо показать, что я больше не тот холодный, замкнутый на своих интересах доктор, от которого она ушла. Возник вопрос: каким образом я могу это показать? Какой неординарный поступок я должен совершить, чтобы не только доказать свою искренность, но и проявить себя с той стороны, которую она не видела много лет - как внимательный, романтичный человек?
Пэт прерывисто вздохнула.
Он нежно ее оглядел.
- Мы с тобой всегда мечтали о Нассау, помнишь, Пэтси?
Она кивнула.
- И я подумал: а что, если я устрою ей маленький сюрприз, именно здесь, на том самом острове, куда мы собирались поехать с первых дней нашей семейной жизни? Что, если я умыкну ее с корабля, и мне удастся уговорить ее вернуться ко мне?
- Умыкнуть ее? - переспросила я, все еще нервничая за судьбу Пэт.
Он не обратил на меня никакого внимания. Его глаза были устремлены только на Пэт.
- Я снял нам номер в "Грэйклиф", Пэтси. На четыре дня. Можешь сказать на корабле, что остаешься здесь и улетишь отсюда. Мне кажется, это будет идиллия. Мы как будто заново познакомимся.
Пэт опять тяжело вздохнула и отерла платком внезапно вспотевший лоб.
- Что такое "Грэйклиф"? - шепотом спросила я у Симона.
- Гостиница и ресторан в здании восемнадцатого века, неподалеку отсюда, - так же шепотом объяснил Симон. - Знаменита своими антикварными номерами и огромным выбором вин. Говорят, в их погребах сто семьдесят пять тысяч бутылок.
- Знаешь, оказывается, очень удобно всегда иметь под рукой журналиста-путешественника, - сказала я. - "Грэйклиф", судя по твоим словам, вполне очаровательное и романтичное место. Вполне годится для примирения.
- Если Билл говорит правду, - кивнул Симон, - он действительно не помышлял ни о каком убийстве.
- Доктор Ковецки, - завел свое Алберт, - вы до сих пор не объяснили, почему вы так внезапно переменили свое отношение к вашей бывшей жене.
- Кажется, я выразился предельно ясно, - заговорил Билл, обращаясь не к Алберту, а к Пэт. - Я был не прав! Я был дурак! Я готов на все, лишь бы ты простила меня!
Господи, даже я в этот момент уже была готова сбежать с Биллом. Разве не таких слов жаждет услышать любая женщина от мужчины, который когда-то ее чем-то обидел? И Пэт, вне всякого сомнения, жаждала услышать нечто подобное, хотя до сих пор еще не бросилась ему в объятия со словами о том, что все простила. Вместо этого она сделала шаг назад, вскинула голову, внимательно изучая своего бывшего мужа и размышляя над сказанным.
- Ты пойдешь со мной, Пэтси? - спросил он, протягивая ей руку. - Разреши мне проводить тебя в "Грэйклиф". Мы спокойно поговорим, все обсудим. Четыре дня вместе. Подумай над этим!
- Мне незачем думать! - наконец подала голос Пэт, глотая слезы. - Я мечтала о том, что мы снова будем вместе, все эти шесть лет.