- К Тадж-Махалу.
- Тадж-Махал? Что это такое?
- Там две гробницы.
- Гробницы? А зачем они нам нужны? Что в них интересного? Это мусульмане посещают гробницы.
- Эти гробницы посещают не только мусульмане: со всех концов земли люди приезжают посмотреть на них.
- Со всех концов земли? Посмотреть гробницы? - Раджу расхохотался. - Тарна, зачем ты дурачишь меня?
- Нет, Раджу, это правда, ты сам в этом убедишься.
Он долго молчал, морщил лоб, мучительно думая о чем-то.
- А откуда ты знаешь, что люди со всех концов земли приезжают посмотреть на них? - наконец спросил он.
- Я читала об этом в книге по истории. Там была и картинка Тадж-Махала.
- А что такое история?
- История, - задумчиво проговорила Тарна, - это если человек делает что-то очень большое.
Раджу замолчал. После долгого раздумья он вновь спросил ее:
- Значит, если я накоплю в Бомбее денег и куплю двух быков, это будет история?
Тарна расхохоталась, взяла его за руку и сказала:
- Раджу, да ты скоро станешь творцом истории!
Они стояли перед Тадж-Махалом, но ворота его были закрыты. Серебристая дымка окутала все вокруг, сторож у главных ворот совершал намаз, а вольный ветерок, впитавший в себя приятную свежесть волн Джамны, тихонько развевал его белую бороду.
Раджу и Тарна молча стояли в сторонке. Когда старик окончил молитву, они подошли поближе, и Тарна спросила у него:
- Отец, а почему закрыты эти ворота?
- Я их только что закрыл. Они откроются, когда взойдет луна.
- А когда она взойдет? - спросил Раджу.
- Часа через три.
- Наш поезд уже уйдет. Идем обратно, Тарна, - решительно заявил Раджу.
- Нет, мы не уйдем, не посмотрев на Тадж-Махал, - не менее решительно произнесла девушка, шагнула вперед и с мольбой в голосе попросила старика: - Отец, мы пришли издалека, с гор, чтобы посмотреть Тадж-Махал. Ночью наш поезд уходит в Бомбей. Если мы сегодня его не увидим, то потом у нас не будет такой возможности.
- Мне не приказано открывать ворота, - ответил сторож.
- Отец! - умоляла Тарна, поймав полу старика. - Покажи нам Тадж, ради бога!
- Хм, оставь, - резко сказал Раджу. Ему не понравилось, что Тарна так униженно просит сторожа. - Подумаешь, что в нем особенного! Две гробницы! Не увидим так не увидим. Пойдем! - Он взял ее за руку и потянул к себе.
Седобородый сторож вдруг рассердился:
- Что особенного? Две гробницы? Теперь вам придется посмотреть их. Пойдем, дочка.
Он пошел к воротам, позванивая от негодования ключами, и отомкнул замок.
Тарна и Раджу стояли у порога. Створки ворот тихонько открылись, и вдруг Раджу показалось, что он очутился в каком-то сказочном мире с волшебными куполами, минаретами, арками, вышками. Этот фантастический мир был чужд ему, но в то же время он что-то напоминал, словно раньше Дикарь где-то его видел. Возможно, в его мечтах и видениях далеко в горных лесах когда-то возникали картины подобной непреходящей красоты и величия. Он остолбенел при виде этого удивительного зрелища, взял за руку Тарну и тихонько двинулся вперед. Он даже не осознавал в этот миг, как сильно сжимает руку Тарны, он не помнил ни о чем. Со всех сторон его окружала волшебная, неописуемая, недоступная разуму красота. Ему казалось, что отовсюду льется необыкновенный свет и лучи его окутывают все кругом гирляндами жемчужных нитей. Дикарь почувствовал, что плывет в этом нежном мерцающем свете. Он наткнулся на решетку с тонкой резьбой и остановился, опираясь на нее, будто у него не было сил противостоять неземной красоте. Глубоко дыша, он спросил Тарну:
- Это… это все создал человек?
- Не один, тысячи. А ты как же думал?
- Мне казалось, что это невозможно, что все это выросло само из земли, как цветок.
Тарна взглянула на него как-то особенно.
- Давай поднимемся на этот минарет.
Взбираясь по полутемной лестнице, Раджу снова спросил:
- Наверно, шах очень любил свою жену?
Тарна ничего не ответила ему. Это был бессмысленный вопрос, ответ был бы таков же. Молча они взобрались наверх. Раджу вдруг задорно спросил:
- Хочешь, я построю тебе такой же Тадж-Махал?
- Ты что же, отказался от покупки быков? - в тон ответила она.
Раджу сделал жест, полный беззаботности, словно отгонял от себя мысль о быках.
- Ого, да здесь красивее, чем в нашем лесу! - Раджу мысленно перенес Тадж в знакомые и близкие его сердцу места. Лес отступил, и в его изумрудной оправе Тадж засверкал в лунном свете как драгоценный камень. Дикарь тихонько достал свирель, приложил ее к губам и закрыл глаза.
Мелодия, взращенная в далеких лесах, среди родников, водопадов, впитавшая в себя прелесть голубого неба, летящих птиц и белых облаков, мелодия опасных горных проходов, извивающихся рек, звона колокольчиков на ногах танцовщиц, проникала глубоко в душу Тарны, и ей почудилось, что это облака спустились и образовали купол, что это туман, поднявшись, образовал минареты, что это лунный свет играет на цветах яблони, обращая их в жемчужную сеть резьбы.
Нежная мелодия разлилась вокруг и заполнила собой все.
Вот она оборвалась, замирая где-то вдали, но еще оставаясь в воображении. Постепенно и это легкое зарево воображения, словно спокойная река, растворилось в таинственной темноте. Тарна глубоко вздохнула.
- Эта мелодия посвящалась тебе, - сказал Дикарь. На ее глазах выступили слезы. Она медленно закрыла их и подошла совсем близко к нему.
- Когда ты играл на свирели, мне казалось, что ты для меня возводишь Тадж-Махал.
Дикарь обнял ее, вытер слезы с ее дрожащих ресниц и нежно сказал:
- Посмотри на меня, Тарна.
Она открыла глаза, и в них отразился свет луны, выглянувшей из-за минарета. Дикарь взволнованно склонился к ее лицу…
- Поезд может уйти, - вдруг очнулась Тарна.
- Ну и пусть, - сказал он, прижимаясь губами к ее губам.
Красота Таджа опьянила их. Им казалось, что минареты, вышки, купола поднимаются все выше и выше, что из ниш и кружевного мрамора льется мягкий свет, а губы их налиты сладким медом любви, озаряемой лунным светом.
Они сидели у приоткрытой двери товарного вагона и с интересом следили за сменявшимися перед глазами картинами. Это было их первое путешествие в поезде, и, к счастью, их единственным спутником был буйвол, привязанный в углу. Остальная часть вагона была забита сеном. Веял приятный прохладный ветерок, а от сухого сена и жующего жвачку буйвола исходило, тепло и спокойствие. Когда порыв ветра трепал волосы Тарны и отдельные прядки падали ей на щеки, Раджу нежно отводил их. От его прикосновений кровь у Тарны начинала бежать быстрее. Какое волшебство скрыто в любящих руках! Она брала руку Раджу, прижималась к ней щекой и смотрела на него влюбленными глазами. Раджу вдруг захотелось поиграть на свирели.
- Тс-с! - Тарна приложила к губам палец. - Услышат пастухи.
- Но их же нет в соседнем вагоне.
В этом составе отправлялась в Бомбей большая партия буйволов, их сопровождали пастухи. Они спали в подвешенных к потолку гамаках, а внизу буйволы жевали солому, силос, сено. Запах сена перемешивался с ароматом цветущей на полях горчицы, запахом навоза, и все это вместе напоминало пастухам знакомую и близкую сердцу картину, душа их просила протяжной печальной песни, а Раджу так хотелось играть на свирели. Запах, который любого горожанина заставил бы закрыть нос платком, будил удивительные чувства в сердцах этих простых людей. Опьянение, обычно охватывающее на пастбищах от смешанного запаха навоза, свежих трав и парного молока, сейчас вдруг охватило Раджу. Это было еще и потому, что рядом сидела красивая девушка. Почему ему нельзя поиграть на свирели? Задний вагон пустой, а впереди на открытой платформе стоит красивая легковая машина с небесно-голубым верхом и молочно-белой нижней частью. Глаза у нее серебряные со вставленными в них стеклами. И только дальше, за открытой платформой, был вагон с буйволами, где находились трое пастухов.
- Ты думаешь, они услышат свирель? - лукаво спросил он у Тарны.
- Не делай глупостей, - укоризненно ответила она. Им очень повезло с этим вагоном. Когда они вернулись в Агру перед рассветом, поезд уже ушел, и на станцию их не пустили. Увидев их поношенную одежду, смущение и беспокойные взгляды, опытный контролер сразу все понял и прогнал их. Им пришлось обойти вокзал, перебраться через насыпь на железнодорожный путь и пройти по нему до этого товарного состава. Из разговора пастухов Мата Дина и Рагху они поняли, что поезд пойдет до Бомбея. Мата Дин был болен и поручал заботу о своей буйволице Рагху. В Бомбее его должен был встретить сын, у которого в Гори Гаун есть стадо из десяти буйволиц - он уже лет пятнадцать продает молоко в Бомбее. Рагху обещал ему выполнить все в точности.
- Ночью спи в том вагоне, где будет моя буйволица, попросил Мата Дин, с трудом пересиливая кашель.
- Не беспокойся, - ответил Рагху, смеясь своим беззубым ртом и крепко хлопая Мата Дина по плечу. - Если будет нужно, я даже вместе с ней лягу спать.
Мата Дин громко расхохотался, но снова сильно закашлялся.