Моя регистраторша, брезгливо сморщив носик, взяла огрызок двумя пальчиками и бросила в мусорную корзину у себя под столом.
— Дейв, ты что, в хлеву вырос?
Он усмехнулся, ничего ей не ответил, зато посмотрел на меня и сказал:
— Думаю, здесь нет никого с пулевым ранением, мистер.
— Значит, что-то напутал, — я повернулся и пошел к выходу.
Шагая через вестибюль, я краем глаза изучал черноволосую женщину. Она старательно прятала от меня глаза.
Я прошел к стоянке, сел в машину и вырулил со своего места парковки. Круглолицый уже открывал дверцу патрульной машины. Он развернулся на подъездной дорожке и пристроился ко мне в хвост. В тот момент, когда я заворачивал, на крыльцо вышла черноволосая женщина. Ярдов через двести я вновь заметил «форд», который следовал за полицейской машиной. Может, ей нужен не я? Может, ее интересует Дейв? В конце концов, я не эгоцентрист.
Я в очередной раз пересек город, выехал на Куоббинское шоссе, вернулся к мотелю, поставил машину на стоянку и направился в фойе. Патрульная машина просвистела мимо меня, резво развернулась и понеслась в обратную сторону — к городу. «Форд-эскорт» заехал на стоянку и припарковался в дальнем углу. Я зашел в фойе, повернулся и стал наблюдать: черноволосая женщина выбралась из «форда», дождалась, когда патрульная машина исчезла из виду, и только тогда медленно зашагала к мотелю. Когда она вошла в фойе, я стоял возле бара.
— Не хотите коктейль? — предложил я.
Она на мгновение задержала на мне свой взгляд, проронила короткое «Да», прошла в бар и села за маленький столик у дальней стены. Я последовал за ней и сел напротив. Близилось время обеда, в ресторан начал стекаться народ. За стойкой бара стояла Вирджи.
— Что предпочитаете? — спросил я свою преследовательницу.
— "Перье", — ответила она. — С долькой лайма.
Я встал, подошел к бару и попросил Вирджи:
— Бокал «Перье» и бутылку «Сэма Адамса».
— Лайм?
— В «Перье».
— Сейчас принесу, — кивнула Вирджи.
Я вернулся за столик. Черноволосая женщина прикуривала. Когда я сел, она затянулась, после чего спросила:
— Не возражаете?
Я не возражал.
С подносом в руках подошла Вирджи, поставила заказ на столик и вернулась за стойку.
На вид черноволосой незнакомке было лет двадцать шесть — двадцать семь. Широкие скулы, широкие черные брови и удлиненный разрез темных, почти черных глаз выдавали ее латиноамериканское происхождение. На лице — ни грамма косметики. Черные длинные волосы собраны сзади заколкой из черепахового панциря. Одета в белую рубашку с небольшим воротничком, слаксы цвета хаки, скорее похожие на мужские, туфли на каучуковой подошве. На шее, под расстегнутым воротничком, ниточка бус с перемежающимися белыми и голубыми бусинами — в стиле традиционных индейских украшений. На указательном пальце правой руки — серебряный перстень с крупным камешком бирюзы.
Той же рукой, что держала сигарету, она подняла бокал:
— Salud.
Я кивнул, налил в свой бокал пива и повторил ее жест. Мы оба сделали по небольшому глоточку. Надо будет как-нибудь докопаться до истоков этой странной традиции — чокаться.
Черноволосая незнакомка не пригубила своего бокала, пока я не налил себе и не ответил на ее приглашающий жест. Мы опустили бокалы и посмотрели друг на друга. Я поставил локти на стол, переплел пальцы и положил на них подбородок.
— Меня зовут Хуанита Олмо.
— Мое имя вам известно?
— Спенсер, — ответила она. И тут же спросила: — Почему вы предложили мне выпить?
— Видел, как вы ехали за мной, видел вас в больнице, видел, как припарковались у мотеля после того, как уехали полицейские...
— Вам, конечно же, интересно знать, почему я ехала за вами.
— Думаю, всему виной мой мужественный рот и манера держаться.
Она даже не улыбнулась.