Во время сражения на поле Курукшетра между Бхагадаттой и Арджуной завязался страшный бой. Бхагадатта метнул в Арджуну смертоносное копье, но Кришна, знавший беззащитность Арджуны перед этим копьем, подставил под него свою грудь и тем самым отвел удар.
Точно так же поступил и Шотишчондро в "страшной" битве между Комолмони и Сришчондро. Он подставил свой лик, и... сражение прекратилось. Подобные битвы скорее напоминали капризный дождик в ясный день, - они внезапно начинались и столь же внезапно заканчивались.
- Ты в самом деле собираешься в Гобиндопур? - спросил жену Сришчондро. - А как же я останусь один?
- Ты думаешь, будто я хочу оставить тебя одного? Поедем с нами! Поедем! С утра сходи в контору, сделай все дела, только не задерживайся, а то мы с Шотишем будем ждать тебя и плакать.
- Как же я поеду? Сейчас как раз самое время покупать лен. Нет уж, поезжай одна.
- Иди сюда, Шотиш! - позвала Комолмони. - Давай сядем и будем плакать вместе!
Шотиш услыхал ласковый зов матери, перестал жевать карандаш, заулыбался и с радостным переливчатым смехом кинулся к ней. Комоле пришлось отказаться от своего первоначального намерения, и она снова принялась целовать Шотиша, а потом ее примеру последовал и Сришчондро. Шотиш ликовал, чувствуя себя героем.
- Какие же будут указания? - снова спросила Комола.
- Ты поезжай, я не возражаю, но я в такое время ехать не могу.
Комола ничего не ответила, молча села и отвернулась. У Сришчондро в руке был карандаш, он подкрался к Комоле сзади и поставил ей на лоб пятнышко.
- Дорогой мой, - засмеялась Комола, - я так тебя люблю...
С этими словами она обняла Сришчондро и поцеловала его. При этом только что нарисованное пятнышко перешло с ее лба на щеку мужа. Оказавшись, таким образом, победительницей в этом сражении, Комола сказала:
- Если ты окончательно не едешь, то устрой наш отъезд.
- Когда ты думаешь вернуться? - спросил Сришчондро.
- Что за вопрос? Могу ли я пробыть там долго, если ты не едешь?
Сришчондро отправил Комолмони в Гобиндопур. Однако у нас есть точные сведения, что на этот раз хозяева Сришчондро не много заработали в льняную кампанию. Его коллеги сообщили нам по секрету, что всему виной был Сришчондро. В это время он мало думал о деле. Когда ему указали на это, он ответил:
- А как же! Ведь со мной не было моей Лакшми!
И все, кто слышал его слова, отворачивались с презрительной гримасой:
- Фи! Жена держит его под башмаком!
Как только подобные фразы достигали слуха Сришчондро, он оживлялся и весело кричал прислуге:
- Эй! Готовьте хороший ужин! Господа на этот раз поедят как следует!
Поймана с поличным
В мрачном доме Ногендро Дотто в Гобиндопуре словно распустился цветок. При виде веселого лица Комолмони у Шурджомукхи высохли слезы. Не успела Комола переступить порог дома, как занялась прической Шурджомукхи, которая уже много дней не уделяла этому никакого внимания.
- Я украшу твою голову цветами, - говорила Комола, и, глядя, как морщилась Шурджомукхи, успокаивала, соглашалась: - Хорошо, не буду. - А сама потихоньку оставляла цветы в прическе.
Свет, исходящий от лучезарной Комолмони, не давал тучам омрачать лицо Ногендро. При встрече с ним Комолмони почтительно поклонилась.
- Комола! Откуда? - удивился Ногендро.
- Меня привез мой малыш, - кротко отвечала Комола, не поднимая головы.
- Вот как? Отшлепать проказника! - Ногендро поднял племянника на руки и поцеловал несколько раз.
В благодарность за это малыш потянул дядю за усы и пустил слюнку.
- Эй, Кундо, Кунди-мунди-дунди! Как поживаешь? - Так Комолмони приветствовала Кундонондини.
Та удивилась.
- Хорошо, - ответила она после некоторого замешательства.
- Хорошо, сестра. Зови меня сестра, не то, когда будешь спать, я подпалю твои косы или напущу на тебя тараканов.
Кундо стала называть ее сестрой. Когда Кундо жила у Комолы в Калькутте, та почти не разговаривала с ней, даже когда это было очень нужно. Но благодаря своему чудесному обаянию Комола уже тогда покорила сердце сироты. Годы разлуки несколько охладили их взаимную симпатию, но теперь привязанность возросла с новой силой.
Отношения между супругами наладились, и Комолмони собралась уезжать.
- Нет, дорогая, нет! Останься еще на несколько дней. Если ты уедешь, я погибну, - попросила Шурджомукхи. - Твое присутствие облегчает мне душу.
- Я не уеду, пока не доведу дела до конца, - отвечала Комола.
- Что ты имеешь в виду? - удивилась Шурджомукхи.
- Похороны, - пошутила Комола и подумала: "Я должна вытащить эту занозу".
Услыхав об отъезде Комолмони, Кундонондини спряталась в своей комнате и расплакалась. Она не заметила, как Комола тихонько проследовала за ней.
Кундонондини рыдала, уткнувшись головой в подушку, а Комолмони заплетала ей косу. Это занятие являлось ее слабостью.
После того как коса оказалась заплетена, молодая женщина подняла голову Кундо и прижала ее к своей груди. Краем сари она вытерла ей слезы и поинтересовалась:
- Почему ты плачешь, Кундо?
- Зачем ты уезжаешь? - спросила Кундо.
Комолмони чуть заметно улыбнулась. Но улыбка не могла скрыть слезинки, которая беззвучно скатилась по ее щеке. Так иногда при ярком свете солнца идет дождь.
- Отчего ты плачешь? - снова спросила Комола.
- Ты меня любишь, - отвечала Кундо.
- Ну и что же? А кто-нибудь не любит? - удивилась Комола.
Девушка молчала.
- Кто не любит тебя? - настаивала Комола. - Шурджомукхи? Скажи, не скрывай.
Кундо молчала.
- Брат?
Опять тишина.
- Если ты любишь меня, а я тебя, почему ты не хочешь уехать со мной?
Кундо и на этот раз промолчала.
- Поедешь? - снова спросила Комола.
Кундо отрицательно покачала головой:
- Нет.
Милое лицо Комолмони помрачнело. Она нежно прижала голову девушки к своей груди, а затем заглянула ей в лицо:
- Кундо, ответишь чистосердечно на мой вопрос?
- На какой?
- Я твоя сестра, от меня нельзя таиться, я ничего никому не скажу. - А про себя подумала: "Если только своему великому радже Сришчондро-бабу и... малышку".
- Спрашивай, - решилась Кундо.
- Скажи, ты очень любишь моего брата?
Девушка ничего не ответила, а только, зарывшись лицом в платье Комолмони, снова зарыдала.
- Я понимаю, любишь... Но зачем убиваться? Разве любить плохо?
Кундонондини подняла голову и пристально посмотрела в лицо Комолы. Та без слов поняла ее.
- Но ведь ты не хочешь разрушить счастье Шурджомукхи? Разве ты не видишь... - Она не договорила, так как девушка снова упала к ней на грудь.
Слезы Кундонондини затопили сердце Комолмони. Чуткая Комола знала, что такое любовь. Всем своим сердцем она разделяла горе и радость Кундонондини.
- Кундо! - позвала она, вытирая ей слезы. - Поедем со мной, Кундо! - Иначе все погибнет. Поедешь? Подумай...
Кундо снова зарыдала. Прошло еще несколько мгновений, Кундо все плакала. Затем она вытерла слезы и сказала:
- Поеду.
Почему же она не ответила сразу?
Комола поняла. Она поняла, что Кундонондини принесла свое сердце в жертву на алтарь счастья другой женщины. Она решилась забыть Ногендро ради его счастья и счастья Шурджомукхи. Вот почему она не ответила сразу.
А ее собственное счастье? Комола знала, что Кундонондини в этот момент не думает о себе.
Хира
Вишнуитка Хоридаши появилась снова. Она шла и пела:
Нашла я в лесу ядовитый цветок.
О любимый мой, черный колючий цветок,
Вплела я его в свой венок.
О любимый мой, черный колючий цветок!
Иглы тело пронзят, напоив меня ядом тревог.
Выпью жадно я сок,
И снова настанет мучительный срок,
И пойду я искать ядовитый цветок,
Любимый мой, черный колючий цветок...
На сей раз Шурджомукхи тоже пришла послушать и велела позвать Комолу. Та пришла в сопровождении Кундо. Услышав песню, Комолмони нахмурилась:
- Ах ты, негодница! Чтоб тебе наесться пепла, чтоб тебе умереть! Ты что, других песен не знаешь?!
- А что случилось? - удивилась Хоридаши.
Комолмони разошлась еще больше.
- Что случилось? Принесите ветку акации, я покажу этой чертовке, как приятно быть исколотой шипами!
- Нам не нравятся такие песни, - мягко заметила Шурджомукхи. - Спой какую-нибудь другую, хорошую песню.
- Ладно, - согласилась Хоридаши и начала петь:
Шмрити прочту и к стопам мудреца припаду...
Выучу Дхармашастру и лучшую в мире невесту найду.
Комола насупилась.
- Милая хозяюшка, воля твоя, но я не желаю больше слушать эту вишнуитку. Я ухожу.