Мысли кружились около одной темы и не находили ответа. Что делать, что? "Эх, если бы жив был отец". Он ее понимал и любил. Не то, что мать - вроде любит, а не поговоришь толком, не откроешь душу. Водка, замешанная на афганском синдроме, сделала свое черное дело. Год, как отца не стало.
Диана вздохнула: "Придется идти, будь что будет"…
- Ладно, мама, деньги давай.
- Возьми сама в кошельке.
Диана высунулась из подъезда немного, осмотрелась - вроде бы никого из знакомых нет. Пошла крадучись, оглядываясь по сторонам, готовая в любую секунду дать стрекача. Сердце бешено колотилось от волнения.
Магазин находился недалеко, минут пять ходьбы и она долетела до него пулей. В голове свербела одна мысль: только бы не нарваться.
Взяв буханку, Диана поспешила домой. Все складывалось на редкость удачно и, подходя к своему подъезду, она облегченно вздохнула: пронесло.
Постояла немного на улице, отдыхиваясь, и вошла в подъезд. Ноги стали сразу же какими-то ватными, и она прислонилась к стене.
- Что, сучка, добегалась? - Вовка с издевкой смотрел на нее. - А кто мне денежки вернет за травку? Косячки то ты любила посмолить. А за дозу вчерашнюю?
- Вова, Володенька, - залепетала Диана пересохшим от волнения голосом. - Я все отдам, подожди только немного.
Страх, безмерный страх охватил ее, сжал в тиски и не давал думать.
- Все отдам, - ухмыльнулся Владимир, - когда? После дождичка в четверг? Мне деньги сейчас нужны, понимаешь - сейчас.
- Володенька, сейчас нет, но я отдам, обязательно отдам… завтра, - решила соврать она, а потом убедилась и сама. - У матери возьму и отдам.
- У твоей матери денег в кошельке - что в решете воды: капли одни. А мне деньги сейчас нужны, сейчас.
Владимир сверкнул зло глазами.
- Я и отдам сейчас… Подожди только до завтра.
- Сейчас или до завтра? Ты хоть понимаешь, что несешь? Все вы завтраками кормить горазды, а я уже завтракал сегодня, - он противно ухмыльнулся. - Нет, значит, нет.
Владимир сделал шаг вперед и видел, как затряслась Диана. Он понимал, что сейчас лучше действовать не физической силой, а психологическим напором. Страх не дает думать и рассуждать.
- Вовочка, миленький, но хочешь, я отработаю эти деньги натурой, - решилась на последнее Диана.
- Натурой говоришь, - заинтересованно бросил Владимир, - натурой можно, но опять же сейчас.
- В подъезде что ли? - опешила Диана.
- Зачем в подъезде, ко мне пойдем. Обслужишь по полной программе и мы квиты.
- По полной программе… - испугалась Диана, - я в задницу не дам.
- Да не нужна мне твоя задница. Сделаешь другой комплекс - минет, секс. И все. Ну что, пошли?
Он окинул ее оценивающим взглядом. "Хороша-а-а, намазюкать лицо - сойдет лет за 16, а это на дороге норма. Главное, тело созрело, а остальное мелочи".
- Пошли, я только хлеб матери отдам. И так, наверное, уже заждалась, волнуется.
- Смотри, если обманешь, не выйдешь через минуту… Разговоров вести больше не буду. Сдохнешь…
- Угу, - бросила Диана и скрылась за своей дверью.
В прихожей прислонилась к двери, закрыла веки. Хотелось реветь от безысходности. Кто поможет, кто? "Что ж ты, папочка, оставил меня, бросил? Только ты смог бы меня защитить". Отца знали и боялись в околотке. Контуженый спецназовец мог запросто и голову оторвать, если за дело.
В голове четко всплыл образ умершей Верки. Она была старшая из всех и к Диане относилась по матерински - с теплотой и нежностью, на которые способна опустившаяся наркоманка. Говорила иногда с болью: "Никогда не колись, девочка - жизни не будет". "А ты почему тогда на иглу села" - спрашивала Диана. "Я - другое дело, - отмахивалась она. - От жизни треклятой. Женщиной меня отчим сделал, насиловал почти каждый день, молчать заставлял. Может и убил бы совсем, если б сказала. Не вынесла я как-то его приставаний, ударила сковородой по башке на кухне, схватила деньги, какие были и сбежала. До сих пор не знаю - убила или нет. В Улан-Удэ это было, лет пять назад. Так больше дома и не появлялась, - она тяжело вздохнула. - Очень хочется домой съездить, посмотреть, с матерью проститься. Коротка жизнь наркоманки дорожной. Пять лет я здесь - с моим стажем мало кто на дороге стоит, две трети уже повымерли, кто со мной начинал. Кого убили, кто от передозировки умер. Берешь чек и не знаешь, что в нем. Обычно героин, разбавленный всякой ерундой. Вот и думаешь изредка - от чего сдохнешь: от этой ерунды или тебе чистую геру подсунут. Но это редкость, конечно. Не колись никогда, девочка, не колись. Травкой побаловаться иногда можно и то иногда. Беззащитные мы - крыша только деньги дерет, менты сами оттрахать рады. Нет правды на свете".
Пять лет отработала Верка на дороге, всего пять. Еще одну знала Диана - та восемь лет уже работает. И все…
"Ублажать буду, в крайнем случае, в задницу дам, но наркоманкой не стану", - твердо решила Диана, отдала матери хлеб и вышла к Владимиру.
До дома шли молча. Снимал ли Вовка эту квартиру или она принадлежала ему - Диана не знала. И где его родители - тоже не знала. Знала, что живет он там один и дружки часто заглядывают.
Владимир усадил Диану на диван, присел рядом на корточки, гладя ее ноги и задирая юбку повыше.
- Красивая ты Дина! - восхищенно сказал он. - А одноклассники не пристают? - спросил неожиданно.
Диана усмехнулась.
- Не-ет. Смотрят, правда, сальными глазками, да пырки еще не выросли.
- А сколько тебе?
- Тринадцать.
- Сколько? - удивился Владимир.
- Тринадцать, - повторила Диана. - В конце месяца четырнадцать исполнится.
- Ну, я бы тебе меньше 15 никак не дал.
- Мать говорит - развитие раннее, - пожала она плечами.
"Ничего, - подумал Владимир, - стану выпускать ее в сумерках и на ночь. Накраситься - четко сойдет за совершеннолетнюю. У многих девок груди такой и в помине нет".
Он разделся и приказал раздеться ей. Достал презерватив.
- Одевай, только губами, как все.
Диана научилась быстро. Он подсказывал ей, где поласкать язычком, как обращаться с яичками.
- Да не соси ты его, это же не конфета. Движения должны быть, движения. Взяла в рот и вверх-вниз, вверх-вниз, да поглубже забирай, - постанывал от удовольствия Владимир, пытаясь засунуть член в рот поглубже.
Диана ойкнула от рвотного рефлекса. Владимир наставительно произнес:
- Сама должна определить эту грань, а чтобы тебе не смогли засунуть глубоко - держи его руками у корня, как раз по грани.
Владимир задвигал тазом в такт Диане, забился в ее рту, и она почувствовала теплый и мягкий комочек спермы.
- Презерватив ты должна снимать сама, - снова наставлял ее он. - Что ж, не плохо, классно делаешь. Многие соски со стажем так не умеют.
Он сел на диване и закурил, предложил ей. Диана отказалась, испугавшись, что в сигарете может быть забит косячок. Она твердо решила - даже марихуану не курить. Владимир понял ее.
- Не дрейфь, дурашка. Это просто сигарета.
Диана с удовольствием взяла сигарету, чиркнула зажигалкой и затянулась дымом. Вкус во рту после резины стоял необычный, особенно противный с сигаретным дымом. Она сходила и прополоскала горло, стало легче.
Они покурили. Владимир взял ее ладонь и положил на свой член.
- Видишь - он упал. Надо поднять.
Диана стала ласкать его руками, глядя, как вырастал и поднимался проказник. Владимир протянул ей новый презерватив. Она смогла одеть его быстро на головку губами, расправила дальше пальцами и стала работать.
Владимир не довел дело до финала, опрокинул ее навзничь и вошел внутрь. Диана почувствовала, как страсть охватывает ее, забирает душу и нетерпением рвется в промежности. Он задвигался быстрее, забился внутри и обмяк почти сразу же. А ей еще хотелось движений, обхватив ягодицы руками, попыталась двигаться сама, но вскоре поняла, что все бесполезно. Сняла презерватив и вздохнула.
Владимир снова закурил сигарету, Диана отказалась - так часто она не курила. Одев трусы, Владимир ушел на кухню, бросил кратко перед уходом:
- Полежи еще.
Диана подумала, что в третий раз она точно кончит. А третий раз будет - он попросил ее полежать, не дал одеться. Получить удовольствие - значит остаться еще часа на два, мать потеряет ее. Уйти - нет, она сделала выбор и потянулась с удовольствием на диване.
Вошел Владимир, и Диана с ужасом увидела в его руке шприц, сжалась в комочек, умоляя глазами не вкалывать дозу. Во рту пересохло, и сказать она ничего не могла. Только мысли крутились в голове с невероятной быстротой: "Не надо, не надо, мы же договорились"…
Владимир и так все понял по ее сжавшемуся враз телу и округленным глазам. Такое с ним впервые, другие как-то безвольно садились на иглу. "Может действительно отпустить ее, трахать в любое время с удовольствием, - мелькнула на мгновение мысль, - Но нет, слишком хороша собой, большую прибыль приносить станет. А все остальное - слюни".
- Чего ты испугалась, дурашка? Это же совсем не больно и кайф такой классный, - стал уговаривать он.
Диана испуганно крутила головой и еще более сжималась в комочек.
- Ладно, черт с тобой, живи, - он отодвинул в сторону шприц. - Не хочешь - не надо. Вставай, одевайся и проваливай.
Диана затряслась от сказанного, хотелось пулей лететь домой и поблагодарить его тоже хотелось. Она с трудом встала на ноги и задохнулась от боли. Владимир резко и сильно ударил ее в живот.
Очнулась она не скоро, в голове все плыло куда-то, но тошноты уже не было. Глянула безразлично на свежий прокол в локтевом сгибе и слезы побежали по ее лицу. На все было наплевать, но почему бежали слезы?..