Ханна тем временем открыла глаза и всё увидела: свою подругу, лежавшую без чувств со следами укуса на шее, маркизу в точно таком же состоянии и меня, сидевшую над ними с окровавленным ртом и подбородком. Отпрянув к краю кровати, девушка вскрикнула.
- Нет, малыш, не бойся! - успокоила я её. - Я не кусала Джессику, это сделала маркиза. Но с ней теперь покончено, видишь? Больше она никого не укусит.
- Господи, - пролепетала Ханна. - Что с Джес? Она… умерла?
Я пощупала пульс блондинки.
- Жива. Просто немножко в обмороке.
Ханна смотрела на меня с ужасом.
- Кто вы? Почему вы укусили маркизу? - От страха она даже перешла на "вы".
- Я охотница на вампиров, детка, - сказала я. - И полукровка. Укусив маркизу, я забрала себе её силу. Не жалей о ней, туда ей и дорога. С твоей подругой всё будет хорошо, не волнуйся. Одевайся, надо уходить отсюда.
Ханна сидела, остолбеневшая, и вздрагивала. Взяв её лицо в свои ладони, я нежно и осторожно, чтобы не слишком испачкать, поцеловала её в губы.
- Давай, зайка, одевайся, уходим. Джес нужно в больницу.
Ханна опомнилась и начала лихорадочно натягивать на себя свои вещи. Я, выглянув в коридор, наткнулась на молодую и симпатичную, но какую-то забитую и запуганную горничную, которая оказалась человеком. Судя по почти изгладившимся следам на шее, она иногда служила для своей хозяйки и донором.
- Извините, - пробормотала она, смиренно потупившись и посторонившись.
Видимо, ей было не привыкать видеть гостей с окровавленными ртами.
- Милочка, - обратилась я к ней как можно мягче, - хозяйка устала и просила её не беспокоить. Она будет отдыхать.
- Хорошо, - ответила горничная, не поднимая глаз.
Отыскав ванную, оформленную всё в том же гламурном стиле, я умылась и вернулась в спальню. Ханна была уже одета, а Джессика понемногу приходила в себя - шевелилась и постанывала. Знаком призвав Ханну на помощь, я принялась одевать блондинку. Не то чтобы без её подруги я бы не справилась, но потрясённую девушку надо было чем-то занять, всё время заставляя её что-то делать: это не позволяло ей раскиснуть, погрузившись в глубокий шок и апатию.
Джессика была слаба - могла сидеть только с поддержкой подруги. Присев перед ней на корточки, я взяла её за руки и заглянула в глаза.
- Ну, как ты, зай?
Она только сморщилась и застонала.
- Понятно, - сказала я, поднимаясь. - Ничего, сейчас отвезём тебя в больницу. Жить будешь.
Укус, конечно, ещё не успеет зажить, но - к чёрту. Нельзя оставлять её в таком скверном состоянии.
И тут во дворе послышался хлопок дверцы машины. Ханна тоже услышала и испуганно съёжилась, а я, не выглядывая в окно, пыталась по шагам определить степень опасности гостя. Обычному человеку звук шагов мало что скажет, а вот мне - многое.
Женщина, молодая. Уверенная. Вампир, причём обращена сравнительно недавно, но уже, можно сказать, не новичок - силы достаточно, чтобы заинтересовать меня в качестве номера четыре. Похоже, это была ученица маркизы и по совместительству её очередная любовница.
- У нас небольшие проблемы, девчата, - прошептала я. - Но вы не волнуйтесь. Я всё решу.
Подхватив Джессику на руки, я внесла её в примыкавшую к спальне обширную гардеробную и опустила на коврик, поманила рукой Ханну. Та юркнула следом и присела возле подруги. Глаза у неё были серьёзные и испуганные, но сосредоточенные: видно было, что она старалась держать себя в руках. Я чмокнула её.
- Ты умничка. Сиди и ничего не бойся.
Закрыв дверь гардеробной, я наложила на неё временный блок, который не позволял вампиру почуять, кто находится внутри, а сама спряталась за занавеску, забравшись с ногами на подоконник. Шаги были уже в доме: вот вампирша остановилась в гостиной, окидывая взглядом следы наших посиделок, вот перемолвилась парой слов с горничной. Та доложила, что хозяйка отдыхает, и что в доме гости. Впрочем, это вампирша и так видела по оставленным на столике бутылкам и остаткам сладостей и ягод.
Шаги направились по лестнице наверх, к нам. Мне не нужно было видеть их обладательницу, чтобы знать, что она делает. Она вошла в спальню без стука - видимо, была здесь своей, а может, и жила под этой крышей. Увидев маркизу с разодранной шеей, она на миг замерла, а потом бросилась к ней с рыком:
- Эжени!
Была в этом рыке и боль, и гнев, и ярость, и горе. Да, скорее всего, любовница. Приподняла маркизу на руках, пытаясь понять, жива ли та; облегчённый вздох: жива… И тут же - собранность, готовность к бою, наряжённое вслушивание. Прыжок, но я успела соскочить с подоконника и прокатиться по ковру, заметив стройный силуэт с копной волнистых волос длиной до середины шеи. Вампирша с рыком бросилась на меня, но я встретила её ударом ноги. Она врезалась в стену и упала, но быстро поднялась. А я уже ждала её с психической атакой "парализующее кольцо".
- Ничего личного, - сказала я. - Просто мне нужен номер четыре. Ты мне подходишь.
Мои клыки вцепились в изящную гладкую шею, а рука безжалостно сжала мягкие волны волос, откидывая голову. Отличается ли кровь вампира от крови человека? Несомненно. Кровь человека живит и бодрит, а когда пьёшь вампирскую, на какое-то время кажется, будто умираешь. Но это обманчивое впечатление: уже в следующую минуту я почувствовала в себе новые силы, от которых хотелось запрыгнуть на вершину горы.
- Твоя сила принадлежит мне, - проговорила я, опуская обмякшую вампиршу на пол.
Она была хороша. Светло-русые волосы с бронзовым оттенком, большие светло-серые глаза, брови вразлёт, аккуратный, чуть вздёрнутый носик… Сочные губы, из-под которых виднелись клыки. Даже жаль немного.
- Всё, Ханна, - объявила я. - Кончено. Можешь выходить.
Дверь гардеробной открылась. Увидев тело на полу, Ханна вздрогнула и подалась назад, но я обняла её и погладила по волосам.
- Всё в порядке, моя хорошая. Уходим. Больше нам тут делать нечего.
Я беспрепятственно вынесла Джессику из дома, уложила в машину на заднее сиденье. Ханна ёжилась и дрожала, но её подруге моя куртка сейчас была нужнее. Укрыв её, я села за руль. На полу валялось что-то пушистое - оказывается, манто маркизы. Я протянула его Ханне:
- На, накинь.
- Нет, лучше Джес им укрыть, а мне - куртку, - рассудила девушка.
- Ну, можно и так, - согласилась я.
До больницы мы доехали в молчании. Внеся закутанную в манто Джессику в холл, я громко позвала:
- Врача, срочно! У неё кровопотеря, нужно переливание.
Опустив девушку на оперативно предоставленную каталку, я отдала манто Ханне, взяла свою куртку и пошла к выходу. Всё, что я могла сделать, я сделала.
Ханна догнала меня на крыльце. Не зная, что сказать, она просто стояла и смотрела на меня, а я - на неё. Погладив её по щеке, я проговорила:
- Мне пора, Ханна. Меня ждут номера с пятого по тринадцатый.
- Я тебя больше не увижу? - пролепетала она.
- Незачем, - качнула я головой. - Знакомство с такими, как я, до добра не доводит. - И добавила: - Надеюсь, увиденного тобой было достаточно, чтобы раз и навсегда избавить тебя от вампиромании.
Устало улыбнувшись напоследок, я медленно спустилась с крыльца.
Глава 23. Выстрелы под дождём
Прости меня, Алёнка. Моя спящая красавица… Не знаю только, проснёшься ли ты от моего поцелуя. Я всё бы отдала, чтобы согреть твои похолодевшие пальцы, но всё, что у меня есть - это моя душа. И её я без колебаний заложила бы кому угодно, даже самому сумраку, чтобы вернуть тебя.
Я с тобой, родная. Я здесь. Ты слышишь меня? Ничего не бойся там, ведь всеми мыслями и душой я с тобой. На чём я остановилась? Слушай мой голос и держись…
Война в Греции дала мне хорошую закалку и подготовила к тому, чему я посвятила без малого пятьдесят лет своей жизни. Я не успела проработать на фармакологической фабрике и года, когда умерла тётя Элени. Тяготы войны подорвали её силы, и тёплым сентябрьским днём я прошла на кладбище за её гробом. Проводить её в последний путь пришло совсем немного народу - только кое-кто из соседей. Все лица были мне более или менее знакомы, за исключением одного странно одетого человека.
Он стоял за высоким памятником поодаль и наблюдал, хотя явно был не из нашего окружения. Длиннополый тёмный кожаный плащ был как будто не из нашего десятилетия - с кучей пряжек и заклёпок, лицо наполовину скрывали широкие поля шляпы. Весь его костюм казался каким-то мятым, серым и пропылённым, контраст составляла белевшая из выреза жилета рубашка с безупречным воротничком и старомодным галстуком. Бегло приметив незнакомца, я снова устремила взгляд на тётушкино восково-жёлтое лицо в гробу, а через минуту этого человека уже не было…
Потом были скромные поминки, а на следующий день я пошла на работу. Вечером, купив цветов, я отправилась на могилу тёти Элени, и кого бы ты думала, я там встретила? Точно, незнакомца в странном плаще. Я была не из робкого десятка и решительно подошла к нему.
- Кто вы? Вы знали тётю Элени? - спросила я его.
Незнакомец приподнял голову, так что из-под полей шляпы стало видно лицо. Его глаза скрывались за тёмными очками, и я сперва подумала, что он слепой. Но он сдвинул их вниз, к кончику носа, и показал глаза - вполне зрячие, но до странности светлые. Болезненно поморщившись, он вернул очки на место.
- Мои глаза чувствительны к дневному свету, - сказал он. - У вас, кажется, такого не наблюдается, и это даёт вам преимущество. Нет, вашу тётю я не знал, но вот с вами меня кое-что объединяет. Зовут меня Александр Кельц.