- Конечно, нет, вы правы, но, понимаете, моя прекрасная леди, если я не буду немножко себя взбадривать - как уж получается, простите, - то ходить мне вечно мрачным, как осенняя ночь. У нас так принято: чем хуже, тем мы веселее - защита организма. А у вас восприятие нормального человека…
Зина посмотрела на него внимательно:
- Простите меня, Касьян, я действительно так далека от вашей сферы. Видимо, все, что вы сказали, верно. У этой девочки есть родители?..
- Она не москвичка и живет здесь на птичьих правах, - устало произнес Касьян, не хотелось ему сейчас разговаривать на эту тему, но неудобно отмалчиваться, раз сам начал. - Ни дома, ни семьи… Да и денег негусто, наверное…
Но не будем о грустном. Я не люблю говорить о своей работе. Вы на меня расслабляюще действуете. Не забыли, что я в вас влюблен?
Зина опять как-то опечалилась.
- Вы все превращаете в шутку. А вдруг я в вас влюблена и таким образом вам на это намекаю? Но теперь-то я уж точно знаю - вы ко мне абсолютно равнодушны! Вот почему? Понять не могу. Давно вам следует в меня влюбиться, хотя бы чуточку…
- Уже. И не чуточку. - Касьян пытался найти в душе волнение, смущение, радость встречи, желание побродить по городу вдвоем… Ничего такого не замечалось.
Зина опять внимательно взглянула на Касьяна.
- Оставим эту дурацкую тему. Из вас актер никудышный, вы и бизнесмена играли никудышно. Поговорим о погоде и природе, и я, наверное, удалюсь почивать. У меня завтра сложный день.
Касьян испугался, что она уйдет, а ему еще хотелось кое-что выяснить. Она связана с художниками… Вдруг отыщется след Сонечки?..
- Нет, - произнес он решительно, - будем говорить о вашей красоте!
Зина рассмеялась:
- Наконец-то я подвигла вас!
- Я видел сегодня ваш портрет, - сообщил Касьян. - Чудо, как вы там хороши! Но в жизни лучше…
- Мой портрет? Где же? - удивилась девушка.
Что, у нее так много портретов?.. Она многим позирует? А почему нет? Художников знает, красавица…
- Ребус-шарада. Угадайте, у кого я видел ваш портрет. Приз - бутылка шампани.
- Наверное, у "великого" Марьянова! - как-то вяло произнесла Зина.
- Вам Марьянов не нравится. А он от вас без ума.
- Не нравится, - подтвердила Зина серьезно, - ни как художник, ни как человек. Он пристал ко мне на просмотре - ему Разаков билет пригласительный послал. И я, чтобы отвязаться, согласилась позировать, но сама портрет еще не видела. Он сказал, что пригласит меня очень скоро, заканчивает…
Сейчас самое время спросить ее…
- Скажите, а Кирика Успенского вы знаете?
Зина наморщила лоб:
- Кирик, Кирик… Что-то знакомое… А, вспомнила! Меня с ним знакомили как-то на выставке… Такой мрачный высокомерный тип.
Меня он позировать не приглашал. Да я, наверное, к нему не пошла бы… И я не в его вкусе…
- Зря вы так о нем, Зиночка! - возразил Касьян. - Он интересный малый. С причудами, да… Но художник отменный. Я у него был.
- Вы что-то увлеклись художниками. Захотелось свою персону увековечить? - посмеялась Зина, вроде бы заканчивая этим разговор.
Но Касьян решил не замечать.
- Вы помните, на поминках Геннадия Пирогова мы с вами встретились у маленькой скульптуры девочки… Уродливое личико неандерталки и прелестная фигурка Аленушки на камне?..
Зина сосредоточенно вспоминала, вдруг лицо ее просветлело:
- Вспомнила! Такая маленькая уродинка! Бедняжка, неужели она на самом деле такая или это художественный вымысел?..
- К сожалению, это не вымысел. Такая девочка на самом деле… - Касьян замялся, не зная, как сказать: была? есть? - существует, - сказал он наконец.
- Вы ее видели? - с живым интересом спросила Зина. - Расскажите…
- Ну как сказать видел… В какой-то мере да. На портрете. Вернее, в незаконченном триптихе, который назван по ее имени: "Сонечка".
- Ну и как все это выглядит, интересно? Как у Пирогова примерно?
Касьян кивнул. Он заметил, что Зину задевает равнодушие Успенского и злит внимание Марьянова. Ей хочется царить везде, и пусть она не притворяется безразличной!
Он решил помолчать, ожидая ее реакции. И Зина не заставила ждать.
- Ну что вы молчите? Мне говорили, что Успенский совершенный шиз и "красит" - слово-то какое придумал! - только уродов, больных и стариков. И еще, говорят, жуткие натюрморты - хвост селедки, бутылка водки, обгрызанный кусок хлеба, крошки, мухи! Фу!
"…А вдруг Кирик нравится Зине? И потому она с таким ожесточением его поносит, - подумал Касьян, - верить ей на слово, что она едва его знает, нельзя, девчонка непростая, покрутилась уже по всяким злачным местам… Ну-ка, я ее еще кольну!"
- Мне он шизоидом не показался. Просто иной художник, иной человек. Сделал потрясающий триптих. Клянусь, я был потрясен. Я оказался у него случайно: поминки Геннадия были у него в мастерской. Кирик меня заинтересовал, а потом заинтриговала эта уродливая девочка… Ведь я по ее следу иду… Вернее, шел, потому что след вдруг обрывается… С художниками она, по всей видимости, завязала. Не очень ласково они с ней обошлись. И у вашего Марьянова побывала, но он ее не оценил и фактически прогнал…
- Как и ваш Кирик… - вдруг произнесла Зина.
- Что-о? - Касьян не поверил своим ушам. - Вы знали ее? Знаете, где она?
- В том-то и дело, что не знаю. А встретила я ее у этого нашего Дома, она читала вывеску… Это уже было после того, как мы с вами видели фигурку. Я вдруг поняла, что откуда-то знаю эту уродинку… - Зина волновалась, глотнув шампанского, закурила. Касьян внимательно наблюдал за ней. - Я спросила, не хочет ли она войти сюда? Она ответила, что стоит просто так - значило это одно: она не желала со мной разговаривать. И вдруг, Касьян, это было как озарение! Я поняла, что она похожа на ту статуэтку, которую мы с вами видели… Я сказала ей об этом. Она как-то совсем отстранилась… Вид у нее был нехорош. Одета кое-как, лицо немытое… В общем, я сказала ей, что у меня есть отдельный номер, подруга уехала… Что она сможет у меня переночевать, если ей негде. И знаете, она согласилась! Видимо, совсем в безвыходном положении была… И рассказала мне свою историю… - Зина отпила еще шампанского.
- Она откуда-то с юга, не сказала откуда, побоялась… Влюбилась в красивого мальчика, без ответа естественно, он ее как-то оскорбил, и она пырнула его ножом. И убежала в Москву, все бегут в Москву… А здесь бомжи, всякий ужас и случайная встреча с художником - она его называла Кирилл, кстати, я не знала, что Успенского зовут Кирик… Он писал с нее триптих и когда закончил, просто ее выгнал. А по поводу скульптуры она сказала, что жила два дня у этого художника и ушла от него сама… Он к ней приставал.
Мы с ней проговорили всю ночь… Я пообещала ничего никому не рассказывать. Она и вправду очень страшненькая, уродец истинно. Я хотела утром повести ее к нам, попросить Разакова взять ее, ну хоть платья по шкафам убирать… Да мало ли что! Я заснула под утро, а она ушла…
- Здорово вы меня, Зиночка, провели в начале нашего разговора… - сказал недовольно Касьян, он и в самом деле был недоволен: эта Зина, оказывается, совсем не проста.
- Виновата, - сказала Зина покаянно, - но я обещала ей молчать, а тут вы… И решилась рассказать вам только потому, что вы ее ищете… Знаете, Касьян, - Зина посмотрела на него своими прекрасными, непонятного цвета глазами, положив руку на его пальцы, - я так хочу, чтобы вы ее нашли!.. Я вдруг почувствовала за нее какую-то странную ответственность… Ведь если бы я не заснула еще пару часов, я бы ее не отпустила и не надо было бы сегодня ее искать… - Опустив голову, Зина чуть не плакала.
Касьяну и жаль ее стало, и досада его разобрала. Отомстила Касьяну, что ни он, ни Успенский не оценили ее красоту, нарочно рассказала историю после того, как он тут изливался… А я, мол, все это и без вас знаю! И даже больше! Нате вам! И Касьян уже совсем по-другому смотрел на Зину.
…Прекрасные глаза! Дурень! Да обыкновенные они у нее! Цвет необычный, макияж ловко наложен, ну и черты лица правильные… Таких девчонок по Москве столько шастает! Только вот не всем везет. А Зинуля эта пробойная - как она Разакова уцепила!
- Не могу вам обещать на сто процентов, но если я заведусь - а я, кажется, завелся, - то землю вскопаю, а найду: живую или нет.
- Это я вас завела? - Кокетка уже перестала огорчаться и выглядела как свежая роза.
- Может быть, и вы… - Касьян решил ее из виду не упускать.
Зиночка сказала, что пойдет к себе, - она утомилась.
Только она ушла, как Касьян услышал ломкий юношеский голос:
- Можно мне к вам присесть?
Перед ним стоял паренек, тот самый, порезанный. Он вначале как-то заинтересовал Касьяна, но потом Касьян потерял его из виду, да и бывал здесь редко… А стоило, оказалось, бывать почаще.
- Присаживайся, - приветливо пригласил Касьян.
Парень, усевшись напротив, мрачно сообщил:
- Меня зовут Максим, Макс.
- Касьян Гордианович.
- Мне сказали, что вы сыщик, - пробормотал Максим.
"…Та-ак. Кто же это меня подставляет? И Зина знает, и этот мальчонка. Неужели Ирина? То-то она не показывается!"
- А в чем дело?
Но Максим оказался настырным.
- Так вы сыщик? Или лапшу мне на уши Витек навешал?
- Успокойся. Сыщик. Ближе к делу.
- У меня к вам разговор… Не знаю, заявление или как?.. - Парень беспомощно посмотрел на Касьяна. И не мрачный он, а, скорее, углубленный в себя…
- Разберемся, - ответил Касьян, - давай суть.