Он подождал немного на улице, но никого из манекенщиц не было, и Касьян поплелся к дому. По дороге он передумал и решил зайти к "Одиноким Сердцам", как он называл свое любезное местечко. Зину надо обязательно там повидать, обидится ведь, что не дождался и не выразил своего мнения.
В цветочном киоске купил роскошные пионы - девчонкам надо сделать приятное!
Хоть коллекция не столько его удивила, сколько разочаровала - выпендреж, ничего больше! - смотреть все же было любопытно - на таком "мероприятии" Касьян был впервые.
В Доме стояла тишина. Время обеда еще не наступило (показ начался рано), музыканты ансамбля "Лина" придут к вечеру, и Касьян расслабился.
Заказал у Ирины Андреевны хороший обед с небольшой выпивкой, попросил вазу для цветов и пригласил ее саму поболтать с ним.
Нравилось Касьяну говорить с этой немолодой, ничего особо не представляющей из себя женщиной. Мудрая она, хотя иногда слишком восторженная.
Присев за стол, Ирина Андреевна без особого восторга кивнула на цветы: Зиночке?..
- Да, я на просмотре был. Вы видели их новую коллекцию? - спросил он, решив, что Ирина там не была.
Так оно и оказалось!
- Нет, - ответила она спокойным тоном… Совсем недавно Ирина восторгалась Зиночкой… Что произошло?
- А почему? - допытывался Касьян, видя, что Ирина Андреевна не собиралась объясняться.
- Не знаю, - пожала плечами Ирина Андреевна, - она меня особо и не зазывала. Сказала, как только я захочу… А мне что-то не хочется. Модой я не интересуюсь. И не люблю эти просмотры, где каждый модельер тщится доказать всем, что он - художник. На самом деле никакие они не художники! - Ирина Андреевна замолчала, а потом спросила, как бы закрывая тему:
- Вам понравилось, судя по… - и она снова кивнула на цветы.
Касьян решил идти напролом.
- Мне было любопытно. И девочки работали отлично. Если бы не пришел сюда или пришел без цветов, вы же первая меня и осудили бы.
Она улыбнулась прежней улыбкой, доброй и с лукавиной, и Касьян продолжил:
- Вот вы, дорогая моя Ириночка свет Андревна, плохо стали относиться к вашей любимице, а? Скажете, не так?
- Ну, не совсем так… - раздумчиво ответила Ирина Андреевна. - Вы, как и все мужчины, слишком категоричны: либо белое, либо черное, полутонов вы не понимаете… Просто она мне стала меньше нравиться. Сначала показалась такой милой и доброй… И вдруг показала зубки. По моим наблюдениям, она не так уж хорошо относится к людям, как хочет показать. Не буду забивать вам голову… Но тут как-то на Витюшу окрысилась, да, да. А он всего-то сказал, что ее пикантность еще в том, что у нее глаза разные… Разного цвета, обратите внимание… Я даже не помню, в каких выражениях он сказал, но безобидно и комплиментарно, а она прямо вздыбилась, правда, быстро отошла… И эта жажда быть на виду! Я понимаю, она молода, хороша собой, ей хочется блистать… А мне она казалась такой серьезной девочкой… Ошиблась. Не ошибитесь и вы, Касьян…
- Дорогая моя! Но у меня и в мыслях нет! Разве это незаметно? И вижусь я с ней только здесь, да и то редко! - Он покачал головой. - Что-то с вами не то…
Однако Ирина не унималась:
- Мне так нравилась ваша Олик! Если вы предпочтете ей нашу манекенку, мне станет обидно. Вы понимаете, - продолжала она взволнованно, - вот вам еще пример. Зине предложили замечательное место, где бы она могла расти… Секретарем-референтом в одной фирме. Так она заявила с апломбом, что ей это не подходит! (А вертеть, простите, всеми частями тела - и к тому же почти голыми, подумал Касьян, подавляя усмешку. А вообще, что-то Ирина стала сильно обидчивая, - это подходит?) Нет, я в ней разочаровалась, а вы как хотите! - закончила Ирина Андреевна и, глянув еще раз на цветы, встала.
Касьян отобедал, посидел за кофе с рюмочкой коньяка, а Зина все не появлялась. Он собрался уходить. Написал шутливо-восторженную записку девицам и оставил ее вместе с букетом на попечение Ирины Андреевны.
Тут в зале появился парень.
…Новенький, промелькнуло у Касьяна; он решил задержаться: обожал новые лица, новых людей, сам над собой посмеиваясь: думаешь, для работы пригодится?
Парень, мельком глянув на него, сел за столик в углу.
Тут же вышла Ирина, посетитель попросил кофе. Касьян его исподтишка рассматривал, делая вид, что ждет кого-то. Парнишка был необычный. Красивое, но жесткое лицо южанина - смуглая кожа, волосы цвета воронова крыла, правда, светлые, синие глаза.
Все лицо его было испещрено шрамами, претерпевшими косметическую операцию. Эти шрамы и делали лицо совсем молодого человека таким жестким и зловещим.
"…Кто ж это тебя разукрасил? - подумал сыщик, пожалев парнишку. - Наверное, до этого красавчиком был… Почему "был", - остановил Касьян себя, - он и сейчас на него тянет, но на весьма своеобразного". Сыщик знал такие порезы - удары ножом обычно наносят не в боевой схватке, а где-нибудь в темном подвале, в крутой разборке… Почему Ирина ему ничего не сказала о новом жильце? Она всегда все ему рассказывала, до мелочей… Забыла? Возможно. Очень рассердилась за цветы Зиночке! Ох уж эти дамы!
Юноша все-таки заметил изучающий взгляд Касьяна. Его почти сросшиеся брови сошлись в прямую линию, и он вызывающе уставился на него.
…И зачем это Ирина берет таких клиентов? С этим добра не жди: злой, надменный небось, из какого-нибудь клана… Зачем он тут появился?..
Касьян вдруг почувствовал, что заботится об этом Доме больше, пожалуй, чем о своем родном… Парень все меньше и меньше ему нравился. И хотя Касьян не признался себе в этом, но он связал появление кавказца с Зиной. Правда, такие девицы, как она, на сопляков, даже сильно крутых, не обращают внимания. Да и старше она его…
Касьян имел в виду то, что люди типа Зиночки, со своей самоуверенностью и нежеланием видеть реальные опасности, чаще попадают в сложные ситуации… Надо узнать у Ирины, кто этот "резаный".
Тут с шумом и смехом влетели Зина и Соня. Увидев Касьяна, плюхнулись к нему за стол, потребовали шампанского…
Оказывается, сегодня на просмотре коллекции был именитый гость из Амстердама - Ван ден Брок, "кутюрье, входящий в двадцатку лучших", пояснила Зина, сверкая глазами и явно кокетничая с Касьяном.
А Соня добавила, что Брок о чем-то шептался с их Аком (так они называли своего Разакова), тот смотрел на них с Зиной и улыбался. Этот голландец подошел к ним сам и долго говорил что-то о красоте, самобытности и таланте…
Девушки были возбуждены, веселы, и Касьяну захотелось устроить им маленький праздник. Он пошел к Ирине за шампанским. Проходя мимо юноши, он уловил его взгляд в сторону девушек, полный тоски и влюбленности…
Ах, вот оно что. Влюбился и поселился здесь… Дурачок! Ничего у него не выйдет! Тут вон какие люди - Ван ден Броки и Аки, а ты хочешь с ними тягаться!
Они сидели за столиком, распивая шампанское; к ним подсела Ирина Андреевна, не выказывавшая своих истинных чувств. Скоро подгреб пианист Витюша, которого, угостив, попросили сыграть и спеть "душевное"…
Касьян временами поглядывал на столик, за которым сидел одинокий парень. Впрочем, он привлек всеобщее внимание. Кроме манекенщиц, которые в сто пятый раз рассказывали о показах, кутюрье и прочем тем, кто присаживался за их сдвоенный стол.
Ирина Андреевна, подмигнув Витюше (его выпустили, в конце концов, из-за фоно), шепнула ему что-то, и тот подошел к парню.
После короткого разговора юноша встал… Но тут же ушел. Получилось совсем неловко - будто он мешал им.
Витюша стал что-то объяснять Ирине.
Касьян прислушался, он умел, отключившись от общего гомона, уловить нужную ему речь. По словам Витюши, парень отговорился занятостью, он, мол, и так задержался… Вот и все, что услышал Касьян.
Ирина сидела от него далековато, а ему так хотелось задать ей несколько вопросиков… Но пришлось умерить свой сыскной азарт, сейчас это получится бестактно.
- А что, молодой человек за тем столиком нас презрел? - звонким голоском спросила Соня.
- A-а, понравился? - вскричал Витюша. - Мне показалось, что он тоже заинтересовался нашим столиком, уж очень смутился и покраснел!
- О ком вы? - спросила Зина несколько пренебрежительно.
Касьян вдруг понял Ирину Андреевну. Раньше он не замечал в Зиночке столько высокомерия. Портится девочка потихоньку…
Ему стало чего-то жаль, будто она ему сестра или невеста… "Может, все же влюбился, старый дурень?" - спросил себя Касьян, но тут же успокоился: нет. Не испытывал он влечения к этой надменной красавице.
- Так о ком вы? - капризно переспросила Зина, и Витюша ответил ей беспечно: - Не видела? Не знаешь? Ну и знать не надо… Для тебя он никто, ничто и звать никак…
Соня зашептала ей на ухо, лицо у Зины постепенно менялось, она, видимо, вспоминала что-то, но без интереса.
Веселье продолжалось, Касьян под лихие танцы незаметно исчез.
Придя домой, где все блестело после совместной с мамой уборки к празднику, он загрустил. Вот он, здоровый (пока), сравнительно молодой (тоже пока), не бедный, не женатый, не урод, не подлец, не глупец… Смотрите-ка сколько достоинств! А если точнее - отсутствие недостатков, а вот насчет достоинств… Короче, не хуже других, а сидит, как сыч, один. Никого не любит. Предположим, он влюбится в Зину… Ну и что? Зачем он ей нужен? Она не сегодня-завтра укатит за рубеж и забудет, как тебя зовут.
Ну а в Соню? Вот в Соню он, пожалуй, никогда бы не влюбился, хотя и очаровашка, и попроще Зины. Нет в ней чего-то, что трогает… Тот парнишка, наверное, в Зину влюблен…
А может, как раз наоборот, в Соню. Скорее всего так.
Зиночка слишком для этого парнишки взрослая. Молодая дама, никуда не денешься.