Только оставшись одна, Элия все-таки смогла добраться до бумаг, переправленных Лимбером, и погрузиться в их изучение, попутно набрасывая план действий: комментарии к каким параграфам какого законодательства следует просмотреть, кому нанести визит и что, в конце концов, рекомендовать отцу. Богине Любви нередко приходилось не только очаровывать и внушать любовь, но и заниматься бюрократическими государственными делами, так что Дарис и Лимбер были не одиноки в своей борьбе с макулатурой.
Глава 3
Охота для Ловчего
Принц Энтиор пребывал в своей лесной резиденции замке Гранд. В данный момент его высочество не охотились, не пытали жертву, не развлекались вампирскими играми с одной из своих многочисленных рабынь и даже не занимались составлением любимых мозаик. Элегантный лорд расположился на террасе, с которой открывался живописный вид. Раскинувшись в широком кожаном кресле, вытянув ноги на другое, Энтиор отдыхал, читая книгу по соколиной охоте, роскошно иллюстрированную объемными картинами и попутно лениво размышлял о том, дать ли приказ сокольничему приобрести в питомнике крапчатого сокола или лучше заказать черноголового. Мысли свои бог время от времени разбавлял глотком терпкого вина, за которым протягивал руку, тонувшую в белопенном кружеве рубашки. По правую сторону от принца на мраморном столике стояла ваза с отборными фруктами и графин красного вина, из которого услужливый немой раб наполнял бокал хозяина. Конечно, хрустальный бокал. Мужчина обожал любоваться игрой света в гранях хрусталя и багряными бликами напитка.
Но постепенно в своем отрешенно-ленивом состоянии Энтиор начал ощущать внутренний зуд, какое-то беспокойство, отдаленно напоминающее заклятье связи, но не дающее представления о персоне вызывающего. Когда ощущение обрело четкость, принц понял, что происходит, и чуть удивленно, но не без удовольствия коротко улыбнулся, радуясь возможности поразвлечься. Бог нашарил на столе тонкий короткий стилет и воткнул в книгу, отмечая прочитанные страницы. Стройные мускулистые ноги взметнулись в воздух, одним грациозным прыжком мужчина покинул кресло и быстрым шагом вышел с застекленной террасы. Отдых закончился.
Энтиор прошел в одну из комнат в подвальном этаже своего замка, дверь в нее была видна только принцу, и только его длань могла распахнуть ее. Найдись же в замке самоубийца, решивший тайком пробраться в заветное помещение, его смерть была бы не только долгой и мучительной, но весьма живописной. Бог Боли не слишком жаловал магию, но кое-какие заклятья, особенно связанные с тонкостями профессии, ему удавались превосходно, хоть мужчина и заявлял, кокетничая, что предпочитает яды и традиционные пытки, по частикоторых был гением.
В тайной комнате, едва принц ступил под ее своды, пол озарился серым призрачным светом, весьма непривычным для апартаментов Энтиора, предпочитавшего тона выигрышные для своей кожи неестественной, светящейся белизны. Бог прошествовал к черному постаменту в две трети среднего роста мужчины и взял с кованого треножника предмет. Это был медальон черненого серебра. Хорошо отполированная середина украшения без каких бы то ни было насечек или гравировки обрамлялась сложным плетением металлических нитей, напоминавших колючие стебли или прихотливо изогнувшихся змей. Рассмотреть его более внимательно никак не удавалось. Да владелец медальона и не собирался этого делать. Он надел предмет на шею и перешел к шкафу – единственному, не считая постамента, предмету мебели в комнате. Из его недр Энтиор – тот самый элегантный и манерный бог, что и пуговицу на рубашке никогда не застегивал без помощи камердинера – лично извлек черный шелковый балахон и надел. Глубокий капюшон укрыл прекрасное лицо мужчины в тенях.
Еще раз улыбнувшись самому себе – хищная и заинтересованная вышла улыбка – принц положил длань на обжигающе ледяную поверхность медальона и исчез из тайной комнаты.
Возник Энтиор несколькими Уровнями выше, в закрытом дворе огромной крепости, сложенной из такого черного камня, что мог поспорить не только с чернотой безлунной ночи, но и с тьмой самой Бездны Межуровнья. Ни проблеска света, ни вздоха, ни шороха, ни единого порыва ветра в промозглом холоде не донеслось до чутких ушей и зорких глаз Бога Охотника. Десять ударов сердца он стоял в абсолютной тьме и сам был ее частью. Потом по углам двора вспыхнули цветом свежей крови и бездушной голубизны бездымные факелы и, откликаясь на этот свет, багровым полыхнул старинной рунной вязью медальон принца и снова потускнел. Еще три удара сердца, и черный камень прочертила тонкая алая, как рана нанесенная острым клинком, линия, образуя высокую арку. По ее контуру камень истаял, как дым. Без тени сомнения принц, не торопясь, но и не задерживаясь попусту, зашагал к открывшемуся проходу. Звук его шагов зловещим гулким эхом отдался от плит замка и заметался между стен, словно надеясь найти выход и сбежать из жуткого места. Но тщетно!
В полном одиночестве, не встретив ни одного живого существа или даже призрака, каковые казались бы естественными обитателями сего мрачного места, Энтиор молча прошествовал по длинному коридору, словно вырезанному из цельного куска гигантского черного камня до тех пор, пока не уперся в тупик – монолитная стена преградила путь богу.Но он вовсе не выглядел обескураженным сим досадным недоразумением. Принц поднял свой медальон и приложил его к препятствию. В тот же миг оказалось, что мужчина стоит в огромном роскошном багрово-черном холле. Красное золото, серебро, багряный куирит, агатовый мрамор, драгоценные рубины, черные алмазы, мореный дуб, угольный караган – роскошь помещения поражала воображение, но привыкший к богатству принц без тени сомнений, не уделяя времени восхищению обстановкой, шагнул к двустворчатым массивным дверям, изукрашенным чеканными изображениями демонов, вампиров, мифических и реально существующихчудовищ. По обе стороны двери неподвижно, словно элементы интерьера, стояло по паре рыцарей в легендарных доспехах живой стали. Забрала были опущены, руки в латных перчатках лежали на рукоятях гигантских мечей, готовые выхватить клинок и зарубить всякого, вторгшегося в сию обитель, не имея на то дозволения. Но Энтиор не удостоил стражей и взглядом. Бог ударил тяжелым дверным кольцом по поверхности дерева, и одна из гротескных демонических рож разомкнула в оскале клыки и провозгласила:
– Проходи и предстань перед Верховным Маршалом Тьмы, адепт Ловчий!
Дверь бесшумно распахнулась, и Энтиор вошел. За его спиной створки врат захлопнулись с ужасающим грохотом, словно закрылись за грешной душой адские врата, навеки отрезая путь к спасению…
Ледяной холод холла сменился приятным теплом. В не менее роскошной, чем холл, просторной комнате у гигантского камина, где ярким пламенем пылали толстые сучья, находилось единственное кресло с высокой спинкой. На звук закрывающейся двери оно из кресел чуть повернулось, и тонкая, как бесплотная тень, длань поманила вошедшего.
Энтиор бывал однажды в этом кабинете, но никогда еще не оставался с Верховным Маршалом наедине, и никогда прежде его не приглашали приблизиться к главе Братства и уж точно не устраивали приватной аудиенции. Обычно принц, вступивший на путь теней ради забавы и сообразно с душевными склонностями, получал задания от более низких в иерархии братства командиров, да и не претендовал на большее. Бог был бесконечно самолюбив, но в эту игру играл, делая ставки по маленькой, ему вполне хватало эффектных развлечений, пышных собраний, устраиваемых Темным Братством для своих членов,а так же мелких поручений – пытки, убийства, слежка, которые были в удовольствие Богу Боли и Охоты. За карьерой Энтиор не гнался и глубже в темные дела старался не лезть. Слишком большой шум мог бы подняться в Мире Узла, ввяжись его высочество в крупную авантюру Темного Братства, чьи интересы хоть никогда и не пересекались с интересами государства, а потому и не вступали с ними в противоречия, вряд ли были бы одобряемы Источником Лоуленда и его монархом.
И вот теперь, стоя у кресла Верховного Маршала, осторожный лоулендец с диагнозом врожденная паранойя насторожился почти всерьез. 'Зачем он понадобился Старику?' Так за глаза именовали главу братства особенно дерзкие адепты. Впрочем, Маршал вполне соответствовал своему прозвищу: худой, почти прозрачный очень пожилой с виду мужчина, закутанный в черную мантию. С коротким ежиком седых волос, онказался почти безобидным до тех пор, пока ты не смотрел в его глаза: глубокую серо-фиолетовую бездну, более стылую, чем воздух на вершине горы, и неумолимую, как топор палача. Мало кто мог бы встретить взгляд Верховного Маршала без внутреннего содрогания. Энтиор, сам знаток убийственных взглядов и обладатель дивных озер бирюзового льда, вымораживающих душу жертвы, это знал и не собирался играть со стариком в гляделки. Проиграешь – самолюбие замучит, выиграешь – Верховный Маршал со свету сживет. Поэтому-то и капюшона принц не откинул даже в жаркой резиденции начальства. Столкновения взглядов мудрый принц избежал, а вот голос старика ему слышать пришлось, и походил он на лед, завернутый в бархат. Сначала воспринималась его внешняя вкрадчивая мягкость и звучная красота, а потом уже пробирала хладная дрожь.
– Во имя воцарения извечной Тьмы,к вящей славе и процветанию нашего Братства, к низвержению недругов, ты, адепт, должен исполнить задание, – разомкнул уста сидящий.
– Служу Тьме, – прижав ладонь к медальону, ответил ритуальной фразой Энтиор и замер, дожидаясь объяснения.