– Ну не только из-за баб, – смутившись, потупился Связист, только что гранит туфлей не заковырял, потому что проницательная богиня своей догадкой попала в самое яблочко, вернее в одно из них. – Я бы карты другие искать начал в мирах. Туда, куда живому не пробраться, Сила спокойно проникнет. И вообще, я обличье другое бы принял, что я, совсем что ль ребс беспамятный…
– Именно так! Энтиор соврал ради тебя Верховному Маршалу Темному Братства, – процедила принцесса, подступая к Связисту, хватая его за грудки и встряхивая с небрежной легкостью, как нашкодившего котенка. – Если его хотя бы заподозрят в дезинформации, за его жизнь и за его душу, а так же за всех его родичей до седьмого колена никто не даст даже медяка. Понимаешь? Мы не знаем, кому и сколько раз показывали твое изображение! Скольких охотников пытались послать по твоему следу, и какие характеристики смогли считать с твоей карты те, кто лицезрел ее! И не внесено ли вообще твое имя в вечные списки врагов Тьмы? Из-за одной чокнутой Силы, которой приспичило прогуляться, под угрозой окажется вся моя семья. Но если тебе наплевать на них, подумай о Джокерах и Колоде, что готовятся явить себя миру после сотен тысячелетий ожидания. Ты можешь похерить весь замысел своего Творца! Уверена, ради того, чтобы сказать тебе 'большое спасибо', он даже вмешается в жизнь Вселенной! Если только Братство узнает о Колоде… Впрочем, что я тебе рассказываю! Ты и сам помнишь, что натворили Созерцающие и Плетущие на Новогодье, а Темные Рыцари посильнее будут! Соображаешь, о чем я толкую, Туз Сил, или, принимая плотское обличье, ты начинаешь думать яйцами и теряешь всякую способность к умозаключениям? А карты обождут, тысячи лет ждали и еще немного потерпят, сами в руки попадутся, коли время придет.
– Ладно, ладно, не кричи, – придушенно прохрипел ошарашенный Связист, сраженный силой гнева богини. – Я все понял! Правда! Никуда не полезу, пока не разрешишь! Хочешь, Творцом поклянусь?
– Будет лучше, если ты сдержишь это слово, – остывая, резко произнесла Элия, отпуская Связиста. Выпав из ее рук, он не устоял на ногах и тяжело шмякнулся на пятую точку.
– Да, моя дорогая, ты страшна в гневе, – не то в шутку не то всерьез констатировал Злат и протянул руку Связисту, вздергивая бедную Силу в вертикальное положение, приличествующее мужественной оболочке, имеющей в данный момент весьма зашуганный вид.
– Кто говорит о гневе, мой лорд? Я только слегка рассердилась, – мило улыбнулась принцесса так, словно не она минуту назад едва не разорвала на клочки Связиста, как Тузик грелку.
– Элия права, – спокойно подтвердил Энтиор в ответ на легкую тень недоверия, скользнувшую по лицу Повелителя. – Со стради лучше никогда не ссориться. Если она гневается всерьез, то не опускается до предупреждений, убивает сразу. Она же принцесса Лоуленда!
– И не страшно вам жить под одной крышей с такой Богиней Любви? – усмехнулся Злат, невольно озвучивая вопрос Связиста, потиравшего ушибленный зад и перетянутое рубашкой горло. Прочная ткань арадов могла бы с легкостью пережать гортань.
– Нам это нравится, – ответил вампир, нежно улыбаясь дорогой сестре. – Да с нами по-другому и нельзя. Кроме того, если Элия находится в добром расположении духа, то пребывать в ее обществе – истинное наслаждение. Вам ли не знать, лорд Злат?
'Знать ли тебе?' – снова задумался Повелитель Межуровнья об отношениях связывающих принцессу и ее брата-вампира.
– Ну, короче, ты не сердись, Элия, – снова заговорил Связист, переведя дух и робко поглядывая на суровую богиню, – я обещаю, что никуда не полезу! Буду сидеть в Межуровнье тихо, как мышонок.
– Очень рассчитываю, что на это тебе достанет благоразумия, – согласилась принцесса, готовясь к возвращению домой и мысленно гадая, выпадет ли сегодняшний вечер достаточно свободным, чтобы исполнить обещание и поужинать с кузеном Леймом. Юный воздыхатель терпеливо, ничем не выказывая своего разочарования, ждал обещанного похода в 'Эльфийский сон', и только молчаливая нежная мольба в его глазах говорила о том, чего стоит принцу это терпение.
Глава 7
Бредовое приключение
Временами он уже не замечал, день или ночь, не помнил, когда в последний раз пил, а тем более ел, смотрел, но не видел того, что его окружает, даже почти забывал, кто он и откуда, зачем и куда едет. Только какое-то чутье, почти инстинкт заставляли его придерживаться выбранного направления. Бред, безумие накатывали на него волна за волной. Поначалу это были почти безобидные звуки: дыхание, нежный шелест одежд, тонкая нить знакомого аромата. Потом ему начало казаться, что ОНА зовет его к себе, смеется, шепчет что-то жаркое, зажигающее привычно-неистовый огонь в чреслах… Ее имени, в отличие от своего, он не забыл бы никогда и, слыша любимый голос, шептал в ответ пересохшими губами: Элия, Элия, Элия… Шептал, а ему казалось, что кричит во все горло. А она смеялась, звала, иногда даже показывалась на дороге, невидимый ветер раздувал ее пеньюар, намекая на обещанное наслаждение. Улыбалась, манила пальчиком, проводила язычком по губам, а когда он готов уже был, соскочив с коня, помчаться навстречу, исчезала. Показывалась между деревьями, дразнила призывной улыбкой и таяла в туманах, купалась в речке, шутливо обдавая брызгами, завлекая к себе и рассыпалась солнечными зайчиками, в горах оборачиваясь туманом и растворялась в его изгибах… Она была всюду и нигде… То звала к себе, распаляя безумную жажду обладания, то проклинала, жестко гнала прочь или, что было еще больнее, и вовсе не замечала, с холодной надменностью проплывала мимо.
Какой-то еще здравой частью рассудка Нрэн понимал, что сходит с ума, но не желал выздоравливать, если безумие помогало ему видеть ее и говорить с ней. Иногда сознание прояснялось, и тогда он в сердцах начинал проклинать свою мучительницу и несчастную любовь, сделавшую из воина сумасшедшего. Только как ни ярился Нрэн, и в бреду и сознании он четко понимал, что единственным его спасением от яда страсти, разъедающей душу, будет только новая встреча. Но злые слова, сорвавшиеся с губ в приступе ревности, сделали возвращение в Лоуленд невозможным. Элия была далека и недоступна, а впереди ждала только новая боль. Стиснув зубы, бог ехал вперед, сделав своей целью дурацкое поручение Белого Братства и совершенно не представляя, что он будет делать потом. И на одном коне с Нрэном ехало его безумие. Все более явственные и реальные в своей четкости галлюцинации преследовали истерзанного мужчину. Принцу снова начало казаться, что за ним кто-то неотлучно следит, преследует. Пусть он ничего не слышал, не чуял и не ощущал, уверенность эта крепла с каждым прошедшим мигом.
Грем только изредка поворачивал голову и сочувственно смотрел на своего несчастного всадника, но ничего не говорил, лишь встряхивал короткой гривой и продолжал нести его вперед. А что мог поделать с безумием седока конь, не кончавший психологических университетов и не имеющий никаких познаний в области медицины?
А Нрэн все глубже и глубже соскальзывал в пучину бреда наяву, засасывающего многоуровневое сознание бога с упорством гиблой трясины. Наконец, в один из дней путешествия, он увидел их. Враги обступали его со всех сторон, пытаясь взять в кольцо. Улыбнувшись с каким-то радостным облегчением, воин соскочил с коня в высокую, мокрую от росы траву, обнажил меч и бросился в бой. Теперь он четко знал, что должен делать, и никто не смог бы его остановить. Бог Войны был в своей стихии. Могучий клинок со свистом рассек воздух.
Большая семья бога-короля Лоуленда, а по совместительству хранителя Мира Узла была гордостью Источника Лоуленда и его самой большой головной болью. Конечно, любой мог бы заявить, что раз у Сил нет головы, то по логике вещей и болеть-то нечему, но, наплевав на законы анатомии, этот несуществующий орган все равно болел, ибо шайка сумасшедших богов с непохвальной периодичностью всем скопом или поодиночке умудрялась влипать в переделки разной степени тяжести.
Пожалуй, меньше всех проблем Источнику доставляли принцы Тэодер, Ноут и Ментор (об их делах в мирах он вообще ничего не слышал) и Нрэн, чья слава гремела по Вселенной. Суровый и дисциплинированный Бог Войны быстро и четко исполнял все поручения Сил, в том числе те, что касались увеличения подвластных территорий за счет завоевательных кампаний. Он никогда не попадал в переделки, из которых его требовалось бы выручать, не дебоширил, не позорил Лоуленд какими-нибудь сумасшедшими выходками, словом, был безупречным примером для всех. Правда, несмотря на все эти исключительно положительные моменты, Источник почему-то слегка побаивался сурового принца и старался общаться с ним лишь в официальных рамках. Силы никак не могли отделаться от подспудного ощущения, что Нрэн их молчаливо не одобряет. Но, как и за любым другим членом семьи, за Богом Войны продолжали осторожно присматривать просто на всякий случай.
И вот случилось то, чего раньше никогда не случалось. Спокойный, предсказуемый Нрэн вдруг обрился налысо, сорвался и умчался прочь из Лоуленда, словно за ним по пятам гналась сама Смерть. Потом вдруг принц неожиданно бесследно исчез из миров, через три часа, за которые Силы успели, фигурально выражаясь, поседеть от переживаний, появился вновь и поехал куда-то дальше, в направлении Мэссленда. Силы встревожились и попытались вступить с богом в контакт, чтобы выяснить, где он пропадал, куда направляется и что собирается делать. Нрэн проигнорировал вызов Сил так, словно вовсе не слышал его. Не столько даже обиженный, сколько встревоженный Источник попытался вызвать Элию. Где именно в этот момент находилась богиня, он определить не смог (в последнее время у принцессы завелись такие тайны и знакомства, что Силы предпочитали держаться от них подальше), но на заклятье связи Элия ответила.