- Мы не обязаны это делать. Если хотите, можно вернуться назад, разойтись каждый своей дорогой и притвориться, будто ничего не было.
В ожидании ее ответа я наблюдаю за тем, как на ее теле, пока мы мчимся по манхэттенским улицам, танцует с тенями ночи проникающий снаружи свет.
- Дело не в этом. Просто…
- Да?
- Я боюсь, как бы ты не заставил меня захотеть…
- Чего же?
- Чувствовать, - произносит она. Ее слова еле слышны.
Печально улыбнувшись, я подношу ее руку к губам.
- Это в мои намерения точно не входит. - Это то, от чего убегаю я сам.
Глава 5
Цель сегодняшнего секса - не сблизиться с кем-то. Цель - достичь эмоционального ступора, в котором я смогу потерять себя в ее теле и перестать жить в аду. Достичь момента, где мой член, окруженный ее теплом, будет вколачивать в нее мои чувства к другой. Где не останется ничего - ни эмоций, ни воспоминаний, ни ожиданий. Один лишь чистый, неразбавленный, эгоистичный экстаз.
За исключением нескольких фраз, которыми мы обменялись в такси, мы не сказали друг другу ни слова. Не потому, что в словах нет нужды - она есть, - но никакие из них не относятся к тому, что мы собираемся сделать. Кроме того, молчание позволяет каждому из нас сражаться со своими призраками. Я оглядываюсь на нее. Впитываю глазами насыщенный цвет ее светлых волос, будто спряденных из чистого золота, две тонкие морщинки, которые заключают ее рот точно в скобки, ее прямую осанку. Она напоминает мне солдата, готовящегося лицом к лицу встретить врага. Единственное, что предает ее ледяную невозмутимость - влажная ладонь у меня в руке. А может, вспотела не ее, а моя ладонь.
У самой квартиры я оборачиваюсь.
- Последний шанс передумать.
- Почему у меня такое чувство, будто ты сам хочешь, чтобы я передумала? - Она бросает взгляд в мою сторону, и наши глаза ненадолго встречаются. Затем снова смотрит прямо перед собой. - Или, быть может, ты боишься, что я…
Я пришпиливаю ее к стене, вдавливаюсь в ее грудь своим торсом.
- Я не боюсь. Я лишь хочу убедиться, что ты не собираешься передумать, потому что, как только мы зайдем вон в ту дверь, - я киваю в сторону своей квартиры, - я тебя трахну. И тебе это понравится от начала и до конца. Пока я буду трахать твою п. ду снова… снова… и снова. - Пока я не забуду, что та, другая, не может принадлежать мне. - Ты меня слышишь?
Быть может, я так нарочито жесток с нею, потому что в глубине души на самом деле боюсь. Боюсь, что эта женщина сотрет последние следы Блэр, оставшиеся в моей квартире, в моем теле, в моей душе.
- Поэтому спрашиваю в последний раз. Ты точно этого хочешь?
- Ш-ш… Достаточно. - Она берет мое лицо в руки, и наши рты оказываются так близко, что я ощущаю на губах шепот ее дыхания. - Я здесь, потому что хочу тебя. Вот и все. Ничего больше.
Без единого слова я отталкиваюсь от нее и ухожу к двери в свою квартиру. Открываю. Пропускаю ее вперед и, как только она, задев мою грудь плечом, заходит внутрь, защелкиваю замок.
Ни к чему не прикасаясь, она оглядывает мою маленькую, неубранную квартиру.
Я потираю шею.
- Должен сказать, я удивлен, что ты еще здесь - после того, что сейчас случилось.
Не глядя на меня, она отвечает:
- Я тоже. Признаться, я удивлена, что вообще согласилась пойти с тобой. Наплевать на осторожность, отправиться на квартиру к незнакомому человеку… я известна, как человек совершенно иного склада.
Голос у нее спокойный, успокаивающий, и я ловлю себя на том, что мне нравится ее слушать. Я прислоняюсь плечами к плоской поверхности двери, складываю руки на груди.
- Какого же? - любопытствую я. - Ты похожа на тех, кто никогда не нарушает правила. Я угадал?
Она смеется, но каким-то пустым смехом.
- О, даже не знаю… Сперва меня натаскивали быть идеальной дочерью, потом - идеальной женой. И внушали, что импульсивность - это эмоция слабых.
- И все же ты здесь.
- Да. Я здесь.
- Ты замужем? - Я смотрю на ее руку. Обручального кольца на ней нет.
- Разведена. И мне бы хотелось не обсуждать эту тему.
Я согласно киваю. Так странно вновь видеть женщину среди моей мебели и вещей. Ей, элегантной и отстраненной, здесь явно не место. Поворачиваясь из стороны в сторону, она оглядывает мой древний диван с протертой обивкой, книги в бумажных обложках, разбросанные на деревянном полу, маленькую кухню справа.
- Извини за бардак. Я не ждал гостей.
Я вижу, как ее внимание привлекает то, что лежит на деревянном журнальном столике. Она наклоняется и поднимает смятую фотографию - единственную фотографию, которую я оказался не в состоянии выбросить. Даже не глядя на нее, я знаю, что краски запечатленного там женского лица начали блекнуть - как и то, насколько большая разница между мужчиной на снимке и нынешним мной.
Пальцем она ведет по лицу, которое мои пальцы выучили наизусть.
- Она ослепительна.
Я тру свою грудь. Как нечто пустое может так сильно болеть?
- О да.
- Что случилось?
Я смотрю на фотографию у нее в руках.
- Я полюбил ее.
И внезапно воспоминание о ней бьет меня по лицу…
…Садилось солнце. Мы лежали, раскинувшись на траве, наши тела согревали теплые лучи янтарного света, нашу кожу ласкал сладкий воздух - сладкий, потому что пах ею. Я помню, как она повернулась ко мне, взглянула на меня своими сапфировыми глазами, и через этот взгляд мы обменялись той невысказанной правдой, в которую она слишком боялась, а я слишком жаждал поверить.
- Не двигайся. Хочу снять тебя ровно так, как сейчас.
Она рассмеялась, но все же не стала противиться. Сделав снимок, я отложил камеру на покрывало, повернулся к ней и накрыл ее щеку ладонью. Закружил по скуле большим пальцем.
- Он сошел вниз, избегая подолгу смотреть на нее, как на солнце, но он видел ее, как солнце, и не глядя.
Она лениво улыбнулась.
- Пытаешься соблазнить девушку Толстым?
- Не знаю. А у меня получается?
Она взглянула на меня, и в ее глазах заискрилось веселье.
- Ты даже не представляешь. - Мы оба расхохотались, но как только момент прошел, она тихо прибавила этим своим хрипловатым голосом: - Неужели ты правда здесь? - Она нашла мою руку, поднесла ее к губам и приложилась к ней в поцелуе. Он был таким мягким - можно было подумать, что мне показалось. Но нет. От ее ласки по моим венам понесся ток, медленно пробуждая мою душу и чувства. И, черт, я никогда еще не чувствовал себя настолько живым.
Я придвинулся к ней и приподнялся на локте, чувствуя, как острые травинки щекочут мне кожу. В таком положении я мог впитывать взглядом буйство ее черных волос, которые, обрамляя ее лицо, оттеняли нежный румянец на скулах, и цвет ее красных, как яблоко, губ.
- Правда, - ответил я шепотом.
- Все это словно сон… и я не хочу, чтобы он заканчивался. - В ее голосе появился страх, свет в глазах потускнел, сменяясь печалью.
- Я очень даже настоящий, Блэр, - прошептал я перед тем, как куснуть ее за ухо. - И никуда не денусь. Я прилип к тебе.
- Но надолго ли? - спросила она, и я вновь услышал в ее словах, в ее голосе страх.
- На столько, малыш, на сколько ты разрешишь мне.
- Навечно?
- Даже вечности будет мало. - Склонившись над нею, я ощутил, что ее тело дрожит. Я поцеловал ее в кончик носа, поцеловал ее веки, изгиб ее шеи, рот…
Я целовал ее долго-долго, пока не заклеймил ее собой целиком и полностью, пока в мой язык не впечатался ее вкус. Когда мы отстранились друг от друга, Блэр улыбнулась мне, и я подумал, что жизнь не может быть прекраснее, чем она есть сейчас.
- Что?
- Я простой человек, Блэр. Мне не нужны дорогие вещи для счастья или для того, чтобы доказать, что я что-то стою. И, знаешь, очень долго я думал, что у меня все прекрасно. Я был здоров, у меня была крыша над головой, еда на столе. Возникали ли у меня мысли о том, что все может быть лучше? Возможно, но я не зацикливался на них. Моя жизнь устраивала меня. Но, думаю, в глубине души я понимал, что чего-то в ней не хватает. Я не знал, чего именно. Пока не встретил тебя.
- Ронан…
- Нет, выслушай меня до конца. Я знаю, как это звучит, и, может, это безумие, но я впервые ощущаю себя так, словно проснулся от долгого сна. Моя жизнь больше не в тумане. И все благодаря тебе. - Сделав паузу, я сорвал с ее губ еще один поцелуй. - К черту все. Давай сбежим и поженимся. По-настоящему. Прямо сегодня. Стань моей и только моей.
Блэр хихикнула.
- Ненормальный! Ты знаешь, что я и так твоя.
- Моя ли?
Она помолчала немного.
- Ронан, чего ты хочешь?
- Стать твоим кислородом, Блэр, как ты стала моим. Навечно. И однажды я добьюсь того, что ты ответишь мне "да".
Когда она посмотрела на меня, в ее глазах были слезы.
- Ах вот как? - спросила она. Ее голос дрожал.
- Угу. - Я снова взял ее лицо в ладони и почувствовал, как одна сбежавшая слезинка капнула мне на палец. - Я никогда не откажусь от тебя, поняла меня?
Она осталась молчать, потому что знала - все это было ложью. Все слова, все взгляды, все прикосновения. Все было гребаной ложью. И, что самое смешное, в самую прекрасную ложь я влюбился - в нее. Ее поцелуи были обманом, сладким ядом на вкус, ее смех - приманкой для моей гибели, ее тело - проклятой игрушкой дьявола.