Она бы никогда не стала послушной женой, какую мне желал друг Арнольдо Риччи. Ева была слишком независимой, слишком жестокой. Ее ревность была шириной в милю. Она была требовательной и упрямой, и она бросала мне вызов, сводя с ума.
И подобное не срабатывало ни с одной другой женщиной, потому что Ева была предназначена для меня. В этом я был уверен, как ни в чем другом.
– Ты этого хочешь? – спросил ее тихо, ища ответ в ее лице.
– Я хочу тебя. Все остальное – второстепенно.
Во рту внезапно пересохло, а сердце забилось слишком часто. Когда она подняла руку, чтобы зачесать мои волосы назад, я схватил ее за запястье и прижал ладонь к моей щеке. Закрыв глаза, я поглощал ее прикосновение.
Прошлая неделя растаяла. Дни, что мы провели порознь, часы молчания, парализующий страх… Целый день она показывала мне, что готова двигаться вперед, что я принял правильное решение поговорить с доктором Петерсеном. Поговорить с ней.
Мало того, что она не отвернулась, она хотела меня еще сильнее. И это она называет меня чудесным?
Ева вздохнула. Я почувствовал, как ушла оставшаяся напряженность. Мы стояли, заряжаясь друг с другом, черпая необходимую силу. Меня потрясло до глубины души, что я был в состоянии дать ей частичку умиротворения.
А что она дала мне?
Все.
То, как прояснилось лицо Ангуса, когда Ева вышла из Кроссфайр Билдинг тронуло меня необъяснимым образом. Ангус Маклеод был тихим по своей природе и по воспитанию. Он редко выказал какие-либо эмоции, но сделал исключение для Евы.
Или, ничего не мог с собой поделать. Видит бог, как и я.
– Ангус, – Ева одарила его своей яркой, открытой улыбкой. – Сегодня ты выглядишь особенно нарядным.
Я наблюдал как человек, которого любил, словно отца, коснулся краев шофёрской фуражки и улыбнулся в ответ с забавным оттенком смущения.
После самоубийства отца, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. В последующих запутанных годах существовала лишь одна единственная точка стабильности – Ангус, которого я нанял в качестве водителя и телохранителя, но он оказался вместо этого настоящим спасательным кругом. В то время, когда я чувствовал себя изолированным и преданным, когда даже моя собственная мать отказывалась верить в то, что меня неоднократно насиловал терапевт, который должен был мне помочь прийти в себя после случившегося, Ангус был для меня якорем. Он никогда не сомневался во мне. И когда я зачеркнул прошлую жизнь, он пошел со мной.
Когда гладкие, загорелые ноги моей жены пропали из поля зрения на заднем сидении Бентли, Ангус произнес:
– Не испорть все на этот раз, парень.
Я грустно улыбнулся.
– Спасибо за доверие.
Я присоединился к Еве, устраиваясь, пока Ангус обходил машину, чтобы добраться до водительского сидения. Я положил свою руку ей на бедро и стал ждать, когда она на меня посмотрит.
– Я хочу в эти выходные увезти тебя в домик на пляже.
Она задержала дыхание, затем в спешке выдохнула.
– Моя мама пригласила нас в Уэстпорт. Стентон позвал своего племянника Мартина, и его подругу Лейси – соседку по комнате Мегуми, не знаю, помнишь ли ты ее .... Кэри тоже там будет. Во всяком случае, я сказала, что мы придем.
Борясь с разочарованием, я рассматривал возможные варианты.
– Я хочу сделать что-нибудь семейное, – продолжила она. – Плюс ко всему, мама хочет обсудить мой план.
Я слушал, как она рассказывала о разговоре с Моникой за обедом.
Закончив рассказ, Ева внимательно всматривалась в мое лицо.
– Она сказала, что ты не одобришь эту идею, но ты уже использовал папарацци, когда догнал меня на тротуаре и поцеловал до беспамятства. Ты хотел попасть в кадр.
– Да, но тогда просто представилась возможность, я не специально это делал. Твоя мать права – это другое.
По выражению ее лица было видно, как она разочарована, и я пересмотрел свою стратегию. Я хотел, чтобы она принимала активное участие. Это означало поощрение и признание, а не препятствия.
– Но ты тоже права, ангел. Если есть аудитория для книги Коринн, значит появилась другая аудитория, пустота которой должна быть заполнена, и нам следует ее привлечь.
Улыбка, которой она просияла стала великой наградой.
– Я подумала, мы можем попросить Кэри сделать несколько наших откровенных фото в эти выходные, – сказала она. – Случайные интимные моменты, не такие как фотосъемка на красной ковровой дорожке. Мы можем продать те, которые нам больше всего понравятся в СМИ и пожертвовать вырученные деньги в Кроссроудс.
Мой благотворительный фонд имел достаточное количество средств, но я понял, что для Евы сбор денег являлся побочным эффектом, чтобы смягчить влияние рассказывающей-обо-всем книги Коринн. Понимая и сожалея о том, какую боль вызывает эта ситуация у моей жены, я был готов поддержать ее любым способом, но это не означало, что я не стану бороться за выходные наедине с ней.
– Мы можем сделать это во время поездки, – предложил я, начиная переговоры издалека, давая себе возможность сузить варианты. – Мы можем провести в Северной Каролине вечер пятницы, субботу и утро воскресенья, а вечер провести в Уэстпорте.
– Перелет из Северной Каролины в Коннектикут, а затем в Манхэттен за один день? Ты свихнулся?
– В вечер пятницы и в вечер субботы, вообще-то.
– Нам нельзя оставаться одним, Гидеон, – тихо сказала она, положив руку на мою. – Мы должны некоторое время придерживаться совета доктора Петерсена. Думаю, нам нужно провести некоторое время на свиданиях, появляясь в обществе, попытаться выяснить, как решать ... проблемы, не используя для этого секс.
Я смотрел на нее.
– Ты не говорила, что нам нельзя заниматься сексом.
– До тех пор, пока мы не поженимся. Это будет не так…
– Ева, мы уже женаты. Ты не можешь просить меня не прикасаться ко тебе.
– А я прошу.
– Нет.
Ее губы дернулись.
– Нельзя просто сказать нет.
– Это тебе нельзя просто сказать нет, – возразил я, мое сердце начало колотиться. Ладони вспотели, мной овладела паника. Это было иррационально, приводило в бешенство. – Ты хочешь меня так же, как и я тебя.
Она коснулась моего лица.
– Иногда мне кажется, я хочу только тебя и ничего больше. Но доктор Петерсен прав. Мы двигались так быстро, что врезались во все лежачие полицейские на скорости сто миль в час. Я чувствую, что у нас есть немного времени, когда мы можем замедлиться. Только в течение нескольких недель, до свадьбы.
– Несколько недель? - Господи, Ева. – Я отстранился, пробегая рукой по волосам. Повернув голову, я посмотрел в окно. Мои мысли разбредались. Что это значит? Почему она просит об этом?
Какого черта я хотел попросить ее уехать?
Я почувствовал, как она придвигается ближе и прижимается ко мне.
Ее голос понизился до шепота.
– Не ты ли пропагандировал преимущества отсроченного удовлетворения?
Я посмотрел на нее.
– И чем же хорошим это обернется?
В этот вечер произошла одна из самых больших сделанных мною ошибок в наших отношениях. Все начиналось так удачно, а затем неожиданное появление Коринн все испортило, побуждая Еву принять одно из худших для нас решений – ужесточить и так кипящее сексуальное напряжение намеренным воздержанием удовлетворения.
– Мы стали другими, – Ева отстранилась, ее ясные серые глаза смотрели в мои. – Ты больше не тот мужчина, который проигнорировал меня во время того ужина.
– Я не игнорировал тебя.
– И я не та женщина, – она отстранилась. – Да, встреча с Коринн сегодня вызвала во мне раздражение, но я знаю, что она не представляет угрозы. Я знаю, что ты предан .... Мы оба преданы. Вот поэтому мы должны сделать это.
Мои ноги напряглись, когда я выпрямился.
– Я не хочу.
– И я. Но я думаю, это хорошая идея, – она улыбнулась. – Ждать первой брачной ночи старомодно и романтично. Представь, какой горячий секс у нас потом будет.
– Ева, нам не нужно делать нашу сексуальную жизнь еще горячее.
– Нам нужно, чтобы это происходило ради удовольствия, а не ради того, чтобы оставаться вместе.
– Но это так и есть. В обоих случаях. И ничего в этом плохого нет, – если она мне предложит отказаться от еды, то я склонен буду согласиться на это с большим энтузиазмом. Учитывая предоставленный выбор.
– Гидеон ... в нас есть что-то удивительное. Любые усилия стоят того, чтобы сделать нас крепкими, как скала.
Я покачал головой. Меня злила моя тревога. Это была потеря контроля, и я не мог ничего поделать. Это не то, что ей нужно.
Наклонившись вперед, я прижал свои губы к ее уху.
– Ангел, если тебе не хватает ощущения моего члена внутри себя, я пойду навстречу, не буду сдерживаться.
Ее дрожь заставила меня внутренне улыбнуться. Тем не менее, она прошептала:
– Пожалуйста, попробуй. Ради меня.