– Вазы, всякие затейливые бутылки, большие подносы и тарелки, в общем – декоративные изделия, вещи, которыми украшают дома. Еще я делаю ювелирные украшения, вот, например, эти бусы. – Она коснулась своего ожерелья. – Но по большей части моя работа – это предметы быта. В прошлом году фирма "Нейман Маркус" запустила серию моих изделий, которые я выполнила по их специальному заказу. Моя работа имела большой успех. Я сейчас занимаюсь новой коллекцией, вот почему я здесь.
– Вы выдуваете новые изделия? – уточнил Билл.
– Да, в одной старинной стеклодувной мастерской на Мурано. По-моему, венецианское стекло – лучшее в мире. Прозрачное, красивое и хрупкое. Я не знаю ничего лучше.
– А где вы учились в Штатах? – поинтересовался Фрэнк.
– В Род-Айлендской школе дизайна, а потом в Венеции. Я прошла здесь годичный курс.
– Так вы жили в Венеции! – восторженно воскликнул Билл. – Как я вам завидую. Я так люблю этот город.
– Я тоже. – Лицо Ванессы просияло, она посмотрела на Билла и улыбнулась. – Ла Серениссима… Независимая республика Венеция… Дивный, волшебный город. Я чувствую себя здесь так спокойно и умиротворенно, этот город прекрасен в любое время. Венеция – это состояние души, правда?
Билл с удовольствием смотрел на нее. Он испытывал те же самые чувства к Венеции, что и Ванесса. На него произвели впечатление ее искренность, открытость в проявлении эмоций. Он улыбнулся и вдруг сообразил, что слишком долго смотрит в ее лучистые серые глаза. Билл поспешно отвел взгляд, взял свой бокал с шампанским и сделал большой глоток. Внезапно он остро ощутил исходящую от Ванессы волну и почувствовал, что его влечет к этой женщине.
Словно поняв, что сейчас испытывает друг, Фрэнк отвлек внимание на себя:
– Скажите, Ванесса, а как вы обычно проводите День Благодарения?
– С моей матерью, если мы оказываемся с ней вместе. Иногда – с отцом, если мама в отъезде. Все зависит от обстоятельств.
– Похоже, ваша мать много путешествует, – полувопросительно-полуутвердительно заметил Фрэнк, слегка приподняв бровь.
– Да.
– По делам или для развлечения? – продолжал допытываться Фрэнк.
– По работе.
– А чем занимается ваша мать?
– Она актриса.
– Театральная актриса?
Билл, слегка откинувшись в кресле, отхлебывал шампанское и слушал, думая о том, что Фрэнк задает слишком много вопросов. Но в то же время ему самому было интересно. Ему хотелось узнать о Ванессе побольше. Эта женщина заинтриговала его; давно уже он не испытывал подобного интереса к представительницам прекрасного пола.
– Да, моя мать играет в театре. И снимается в кино, – пояснила Ванесса.
– А мы ее знаем? – подался вперед Билл, глаза его загорелись любопытством.
Ванесса рассмеялась.
– Думаю, да. Моя мать – Валентина Мэддокс.
– Ничего себе! – воскликнул Билл. – То-то я смотрю, ваше лицо мне кого-то напоминает. Теперь, когда я знаю, кто ваша мать, должен признаться: вы удивительно на нее похожи.
– А еще вы похожи на молоденькую Одри Хепберн в старом фильме "Сабрина", – вставил Фрэнк. – Мне при первой встрече вы напомнили именно ее. Вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на ее Сабрину?
Ванесса, смеясь, кивнула.
– Ваши родители разведены? – снова начал задавать вопросы Фрэнк.
– Да. Но они остались друзьями, время от времени они встречаются. Оба живут в Нью-Йорке. Скорее, конечно, это относится к папе. Моя мама – как цыганка, порхает по миру, живет там, где в данный момент играет или снимается.
– А братья или сестры у вас есть? – не утерпел Билл.
– Нет. – Ванесса выпрямилась, посмотрела по очереди на Билла и Фрэнка и снова начала смеяться. – Вы оба задаете очень много вопросов!
– Мы же журналисты. Задавать вопросы – наша работа, – невозмутимо ответил Фрэнк.
Выйдя с площади Сан-Марко, они направились к улице Валларессо, на которой располагался бар "У Гарри".
Вечер выдался по-зимнему холодный, в воздухе пахло морозом. На безоблачном темном небе серебристо посверкивал круглый диск луны, мерцали крошечные огоньки звезд.
На улицах почти не было людей. Только торопились по своим делам редкие прохожие. Билл, Фрэнк и Ванесса могли слышать гулкий стук своих шагов по мостовой.
– Такую декорацию даже в Голливуде бы не соорудили, – заметил Билл, на мгновение остановившись и запрокинув голову. – Чтобы вот так же висела луна, на улицах – никого. Венеция – сама по себе готовый фильм.
– То же самое всегда говорит моя мать, когда приезжает навестить меня! – воскликнула Ванесса. – Она считает, что в Венеции спектакли можно играть прямо на улицах. Что Венеция – самая лучшая сцена в мире.
– Она совершенно права, – согласился Билл, поддерживая Ванессу под руку.
Они петляли по узким улочкам, двигаясь по направлению к знаменитому ресторану. Биллу приятно было ощущать близость Ванессы, запах ее духов, легкий цветочный аромат. Так же кружащий голову, как она сама. Билла крайне влекло к этой женщине, но сегодня вечером это чувство было намного сильнее, чем вчера.
Они шли молча некоторое время, потом Билл спросил:
– Вы, наверное, все знаете про бар "У Гарри"?
– Не сказала бы, – отозвалась Ванесса. – Я была здесь только однажды со своими родителями. Это тот самый бар, где просиживал вечера Эрнест Хемингуэй?
– Да, и еще множество писателей, журналистов и всяких других знаменитостей. Бар возник в тридцатые годы нашего столетия, когда один американец, Гарри Пикеринг, тот самый легендарный Гарри, одолжил денег у одного бармена из отеля. Бармен же, которого звали Джузеппе Киприани, получив деньги назад, прибавил к ним некоторую сумму и открыл бар. Вот так и родился этот знаменитый бар-ресторан.
– Как мне нравятся подобные истории, – улыбнулась Ванесса и чуть передернула плечами, поплотнее закутываясь в пальто.
– Вы замерзли? – заботливо спросил Билл.
– Нет-нет, ничего страшного.
Молчавший всю дорогу Фрэнк внезапно произнес:
– А вон и бар "У Гарри" показался. Мы там будем через минуту.
Их ждал самый теплый и почтительный прием. У них приняли пальто и проводили к самому лучшему столику в дальнем конце зала. Их вышел встречать сам Арриго Киприани.
– Добро пожаловать, синьор Фицджеральд, – поприветствовал хозяин. – Поздравляю с Днем Благодарения.
– Спасибо, Арриго. Ну, друзья, как насчет коктейля "Беллини" для начала?
– Отличная идея, – поддержал Фрэнк.
– Прекрасно, – согласилась и Ванесса. Как только хозяин отошел, она обратилась к Биллу: – Я забыла, что именно есть в этом коктейле. Шампанское, это понятно, а еще там что?
– Свежий персиковый сок.
– Да, правильно! Дивное сочетание.
Все трое испытывали друг к другу искреннюю симпатию, и им было очень приятно и комфортно находиться здесь вместе, болтать обо всем на свете. Ванесса не жеманилась, охотно отвечала на их вопросы, и друзья по достоинству оценили ее открытость и обаяние. Все трое болтали не умолкая, прервав беседу только однажды, когда к их столику подошел официант и элегантным жестом предложил каждому меню.
– Вчера я заказал специальное блюдо, – пояснил ему Билл.
– Да, синьор Фицджеральд, я знаю. Но вы не заказывали закуски.
– Действительно. Что вы нам предложите?
– Как насчет "ризи э бизи"? Я знаю, вы его любите. – Взглянув на Ванессу и Фрэнка, официант пояснил: – Это великолепное ризотто. М-м-м. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Рис, горошек, ветчина, сыр "Пармезан". Очень изысканное блюдо.
– Даже есть страшно нам, грубым американцам, – пошутил Фрэнк.
Билл хмыкнул и поглядел на Ванессу.
– Это очень вкусно. Я себе закажу, а вы рискнете?
– Пожалуй.
– Ладно, всем по ризотто, – заключил Фрэнк. – А теперь, Антонио, дай-ка мы исследуем карту вин.
– Да, синьор Петерсон, – кивнул официант и исчез. Ванесса встала и, извинившись, отошла.
Чуть подавшись вперед и понизив голос, Билл спросил у Фрэнка:
– Ну как она тебе?
– Очень симпатичная. Ты был совершенно прав: никакая она не вертихвостка. Совсем наоборот. Милая, серьезная молодая женщина с приятным характером.
– Она мне очень нравится, – честно признался Билл.
– Это еще мягко сказано, Билли. Она тебе больше чем нравится.
– С чего ты взял?
– Послушай, это же видно невооруженным глазом: ты втюрился по самые уши и совсем не прочь познакомиться с ней поближе. А она с тобой.
– Не уверен.
– Не уверен насчет себя или насчет нее?
– Насчет обоих.
Фрэнк широко улыбнулся. Его черные ирландские глаза хитро и понимающе блеснули.
– Ах, Билли, мой мальчик, поверь мне на слово: ты здорово попался. Ванесса кажется тебе неотразимой, потому что объединяет в себе все то, что ты так ценишь в женщинах. А что касается ее самой, так она с тебя глаз не сводит, неужели ты не видишь? Она заинтригована, ей льстит твое внимание, она жадно ловит каждое твое слово.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь.
– Поверь, что нет. У меня же имеются глаза. Я наблюдаю за тобой и Ванессой вот уже два часа. Вы оба пытаетесь это скрыть, но вы влюбляетесь друг в друга все больше и больше.
– А как же тот итальянец? Джованни? – пробурчал Билл.
– Ну, ее мы об этом спросить не можем. Во всяком случае, она не носит обручального кольца, только колечко с гербом на мизинце.
– В наши дни это ровным счетом ничего не значит. И она сама сказала, что подолгу живет в Венеции.
– Это тоже еще ничего не значит, Билли. Должен тебе сказать… – тут Фрэнк осекся, так как к столу подошла Ванесса.
Мужчины поднялись, Билл придержал кресло, помогая Ванессе сесть.