- Анечка, если ты еще раз подумаешь так, я получу ВКС, - выдохнул он глухо, прижимая меня так, как в детстве, одной рукой зарывшись ладонью в волосах на затылке, другой прикрыв лопатки, и чуть покачиваясь, словно укачивая.
Осталось сесть ему на колени и окончательно успокоить:
- Это у меня ВКС случится, если ты еще какой-нибудь диагноз вспомнишь. Не шути так.
- Я как раз не шучу, - действительно, глядя на лицо Алексея, только ненормальный мог заподозрить его в шутливом настроении. Но мне можно. Как еще его вернуть в благодушное состояние? А заодно избавить брата от подозрений, которые поселила в его душе по неосторожности, а своего ребенка от опасности. Нет, Алексей не даст мне родить, если узнает. Начнет перестраховываться и думать всякие гадости, как сейчас, и мучить всех, изводить себя.
Я коварно улыбнулась - нет, братики, вы самые последние узнаете о племяннике. Я его вам уже в готовом виде предъявлю.
- Анечка, о каком отцовстве идет речь? - взгляд брата бурил меня, как нефтяную скважину.
Да, теперь с этой темы не свернешь, пока не развеешь подозрения и страхи…
- О будущем, - беззаботно поведала я, не скрывая счастливой улыбки, впрочем, совершенно искренней. И пусть причина этого счастья пока останется моей тайной, но имеет место. Уже живет и растет! - Понимаешь, Алешенька, Олег мечтает стать отцом, и в свете позитивных перемен в его личности я решила сделать ему сюрприз и согласиться стать матерью.
- Аня… - опять это шипение! Алеша скрипнул зубами и, смиряя чувства, напомнил, с трудом удерживая себя, чтоб не сорваться на крик от волнения. - Мы миллион раз обсуждали эту тему. Я, по-моему, достаточно четко аргументировал последствие подобного шага. Анечка, объясни мне, пожалуйста, что за…кто? Олег, да? Ему очень нужен ребенок, и он по-прежнему склоняет тебя на беременность?
- Он не склоняет, он…
- Заставляет, - кивнул Алеша и отвел взгляд, чтобы я не заметила стального блеска его глаз. Но я заметила и вздохнула:
- Алеша, он меня не заставляет…
- Принуждает.
Нет, он не спрашивал - он утверждал. А если Алеша что-то утверждал, значит, уже создал мнение. Значит, будет стоить больших трудов переубедить его. Плохо. И очень опасно. Только подозрений Алеши мне не хватало.
- Что-то ты сегодня не в духе. Алеша, я прекрасно осознаю, что это больная тема…
- Это закрытая тема! Заколоченная и забытая!
- Ну, вот! - надулась я, прибегая к последнему аргументу. - Как с тобой разговаривать? Я же не говорю, что это будет, я говорю, что нам бы хотелось, чтобы это было.
- Я уже предлагал вам отказника. Здорового, крепкого младенца. Чем данный вариант вам не нравится?
- Нравится, Алеша, очень нравится. Мы его обсуждаем.
- Но безуспешно, да?
- Почему? Я постепенно склоняю Олега к мысли, что можно взять ребеночка из роддома. Расписываю ему прелести столь благородного поступка. Он думает.
- Ясно, - Алеша начал успокаиваться. Лицо чуть смягчилось и вновь обрело прежний цвет. И хорошо. А то видеть Алешу серым не просто страшно - жутко.
- Ты там присмотри пока, ладно? Олег вроде бы хочет мальчика, как любой мужчина, а впрочем, думаю, и от девочки не откажется. Нет, правда, Алеша, представляешь, сколько проблем решится разом? Я уверена, Олега очень нервирует отсутствие детей. Ему ведь далеко за тридцать, зрелый мужчина, а наследников нет. Вот его и заносит.
- Понятно, а я все гадал, что ж это с ним? Теперь ясно - что. Решим эту проблему. Не беспокойся. Я пожалуй, пойду, хорошо? Не обидишься? Завтра, что принести, кроме книг?
- Спаржу.
- Хорошо.
Что-то он заторопился. Засуетился. Не к добру. Я действительно стала мнительной. И не из-за Олега, как думала, из-за его наследника. Психика женщины меняется порой очень сильно в период беременности. Это естественно. Надо привыкать.
Алеша помог мне сложить гостинцы в холодильник и, расцеловав, словно не бывший - нынешний любовник - трепетно и жарко, нехотя покинул палату.
Я легла и, блаженно улыбнувшись, опять уставилась в потолок. Там вновь транслировали картинки нашего с ребенком будущего - щедрого на радость, и красочного, как рай.
Алексей постучал в дверь ординаторской и вошел. Станислав, лечащий врач Ани, тут же оторвался от бумаг и, радушно улыбнувшись, встал. Подал ладонь для пожатия и спросил:
- Историю дать?
- Нет, я не на счет Ани. Стас, у тебя есть телефон Киманова? У меня где-то был, да найти не могу.
- Без проблем, сейчас поищем, - мужчина, не выказав и доли удивления или любопытства, полез в стол за записной книжкой. Через пять минут Алексей уже звонил, присев тут же, на край кушетки:
- Здравствуйте. Мне бы Геннадия Викторовича Киманова…Да? Давно он в отпуске? Когда выйдет? Двадцатого? Да. Спасибо, - помрачнел Алексей и положил трубку.
- Зачем тебе Киманов, Леша? - не сдержал все же любопытства Станислав.
- Так, - отвел поскучневший взгляд Шабурин и задумался, нехорошо щурясь на противоположную стену с висящим на ней стендом, красочно повествующим о прелестях гемофилии.
- Прелестно, просто - прелестно, - протянул он и, вздохнув, развернулся к Стасу. Взял карандаш, делая вид, что заинтересовался его оформлением. Спросил, чуть помедлив:
- Слушай, Стас, ты не в курсе, сколько сейчас Киманов за справку берет?
- Тебе-то зачем? - удивился мужчина.
- Не мне. Не мне… Так, для информации.
- Ну, если для информации, - мужчина задумался и качнул головой. - Сейчас - нет. Не дает. Не берет. Раньше - да. Прикалывался. Но так…не до жиру, сколько дадут. Справка, сам знаешь, бумажка со штампом. Жалко, что ли? Да и не строго с этим было. Это сейчас времена изменились, приказов настрочили, кассы. А тогда, еще год, два назад…Главное, через кого с ним договариваешься, а то и так напишет. Ну, за коньячок, от силы.
- За коньячок, значит, - протянул в задумчивости Алеша и стиснул карандаш. Тот треснул под нажимом пальцев и сломался.
- Извини, с меня ручка.
- Да, ладно, - махнул рукой врач. - Ты чего такой?
- Устал, - фальшиво улыбнулся Алексей и встал. - Пока. Завтра опять забегу. Ты капельницы-то когда назначил?
- Вечером уже поставим.
- А-а, ну, хорошо… Пошел я. Тихого дежурства тебе.
- Благодарствуйте, коллега, - хмыкнул мужчина и уткнулся в раскрытую папку с историей болезни.
- Да сделал, я все сделал!! Давно сделал!! - кричал Олег, бегая по больничному коридору от окна к стене с перекошенным то ли от страха, то ли от возмущения лицом. И не смотрел в глаза Шабурина.
Алеша с каменным лицом застыл у подоконника и молча наблюдал метания зятя. У него возникал вполне естественный вопрос - если Олег сделал то, что должен был, что ж он так нервничает?
- Хорошо, успокойся. Сделал и сделал. Молодец, - ровным голосом сказал Алеша, старательно прикрывая маской равнодушия презрение к этому человечку - лжецу и параноику. Его белое от возмущения лицо, чуть трясущаяся нижняя губа и хаотичные жесты руками вызывали у мужчины чувство гадливости и не понимания - как он мог верить этому?! Как он мог допустить, чтобы Анечка жила с ним?!
Алексей развернулся и, не прощаясь, стремительно направился к выходу.
На душе было пасмурно и серо. Он не просто не верил Олегу, теперь он был почти уверен - Киманов дал фиктивную справку. Значит, Олег опасен для Ани. И был опасен все эти годы.
От одной этой мысли Алексей дрогнул и сжал кулаки - почему он не озаботился этим вопросом сразу, тогда, пять лет назад?
Он вышел на улицу и поежился - из-за его халатной доверчивости Анечка могла погибнуть. Как хорошо, что он успел, вернее - успеет - исправит ошибку.
Нужно собрать ребят и поставить их в известность, все обсудить, разработать оптимальный план действий. Четко распределить роли.
В конце концов, перемены коснутся каждого.
Жар души, навеянный любовью, словно ветер тлеющие угли, раздувает разлука и препятствия. Невозможно его затушить прохладой мудрых книг и заботами друзей, как невозможно заслонить образами близких и далеких. Его не залить вином, не утопить в чужих объятьях, не смыть рутиной бесконечных дел. Он так и будет тлеть, гореть и разгораться, поглощать в своей топке твою волю и разум, мысли и желания, все то, чем ты пытаешься его погасить, затопить. Он неразумен и принимает все это за топливо, с урчанием ест его, а вместе с ним и тебя, пожирая сначала изнутри, а потом снаружи. Но ты не замечаешь этого, как и не заметишь того, что уже сгорел…
И прежде чем ты это обнаружишь, ты упадешь в бездну необдуманных поступков, пройдешь по ее дну и обретешь ад, познаешь его истинную суть, еще не ступив за ту черту, что делит людей на живых и мертвых.
Я верила, что смогу потушить жар любви. И честно стремилась к этому. Хваталась за книги, пустые беседы и глупые сериалы, как иной погорелец за песок, лопату и огнетушитель.
И у меня получалось.
Почти получалось…
Сергей лег спать с мыслями об Ане. С ними же он и встал. Но спал ли? То ли бред, то ли явь - ускользающий образ любимой, манящий и желанный. Миг она была рядом, всего лишь на миг приоткрыла ему дверцу в другой мир и показала его.
В том мире была лишь ее любовь, радость и нежность, тихая, еле слышная нотка надежды на бесконечность звучала на его просторах. Нирвана. Вот как для него назывался тот мир.
Пусть он был там лишь миг, но - был. И познал его.
И был там с ней. Был самим собой, был любим и востребован.
Пусть то мгновенье ушло, но оно все же оставило свой отпечаток в душе, четкий след недавних радостей.