Мой приступ благородства, обуявший меня в больнице - закончился. Перспектива жизни с неудавшимся самоубийцей - пугала. Но еще сильней пугала мысль, что Сергей не проймет меня и не дождется. Он гордый, самолюбивый….а потом еще явится мама. И отец. Нет, нам нужно успеть уехать до того, как они вернутся.
Но как бросить Олега сейчас, в таком состоянии?
Невозможно.
- Алеша, сколько длиться период реабилитации самоубийц?
- Трудно сказать: когда месяц, когда год. У некоторых всю жизнь.
- Только не это!
- Да, перспектива не радостная. Но что здесь можно сделать?
- А если…если я уйду? Дождусь, когда он будет в хорошей форме, оставлю ему все, что нужно. Квартиру, например. Пусть хоть завтра приводит подругу и начинает новую жизнь. Это ведь правильное решение, Алеша? Так Олегу будет лучше, правда?
- Ты действительно решила уйти от него? - Алеша не верил, как ни хотел. Его взгляд сканировал. И подозревал, что за моими словами стоит лишь минутная слабость, а не зрелость и осознанность решения.
- Да, Алеша, хочу. Мне страшно. Я не смогу жить, постоянно контролируя себя. И терпеть. Это невозможно. Я теперь буду бояться лишний раз слово ему сказать и вздрагивать, заходя в квартиру, постоянно ждать худшего и думать - что он совершит в следующую минуту? Как интерпретирует простое действие.
- Данная проблема разрешима, Анечка. Если действительно твердо решила с ним расстаться, мы поможем.
Я внимательно посмотрела на брата. Мне почудился в его голосе нехороший подтекст. И тут же вспомнилось замечание Олега: "Они могут убить меня!"
Нет, нет, ерунда. Я становлюсь параноиком. Только этого мне и не хватало.
- Я сказал что-то ужасное? Почему ты, так посмотрела на меня?
- Извини, Алеша. Кажется, я становлюсь мнительной, как Олег.
- Неудивительно. Анечка, тебе нужно будет обязательно лечь в клинику на обследование.
- Только не сейчас. Ты ведь понимаешь, сейчас важнее Олег. Давай сначала вытащим его, а потом…потом, - мне вдруг пришла в голову отличная мысль. Немного абсурдная, но вполне исполнимая. Она решала массу проблем разом. И я озвучила ее, не вдумываясь в смысл. - Алеша, а если нам найти Олегу женщину?
Алеша замер, хмуря брови. Взгляд озабоченный, с флером истинно врачебной привычки на ходу дифференцировать клинику заболевания. И видимо отдифференцировал, потому как нахмурился сильней, тяжело вздохнул, отводя озабоченный взгляд и пряча готовый диагноз:
- Анечка, поясни, пожалуйста, что ты имела ввиду? Прости, но как ты себе это представляешь?
- Можно дать объявление: молодой, красивый мужчина с квартирой и без финансовых проблем для создания семьи познакомиться с хорошей женщиной.
Алеша не сдержал улыбки:
- Анечка, ты вслушайся в то, что говоришь.
Теперь вздохнула я: действительно - глупейшая идея. Но тогда где выход? Не могу же я бросить его просто так, потому что боюсь с ним жить. Вернее, не могу и не хочу. Потому что хочу к Сереже.
И как объявить истинную причину Алеше?
- Анечка, давай не будем спешить! Его выпишут к Рождеству, к тому времени ты все обдумаешь, и я решу вашу проблему тихо, мирно. Предоставь это дело мне, хорошо? Как только ты дашь мне знать, я поговорю с твоим мужем и обещаю, он не будет обделен. Претензий не возникнет. Ему, как и любому из нас, ясно, что ваш брак, увы, потерпел поражение. Он уже не жизнеспособен, если так можно выразиться. Больно, Анечка, знаю. Но боль пройдет, а вот сожаление, как и жалость, погубит уже не брак, а вас. Пока вы молоды, у вас есть шансы устроить свою жизнь. Я ведь говорил тебе, что ваше решение о совместной жизни поспешно. Предупреждал, что вы не подходите друг другу. Тем не менее, вы проигнорировали мое мнение…На данном этапе, Анечка, как бы ни было стыдно признать фиаско, лучше все-таки посмотреть правде в глаза и честно разойтись.
- Значит, ты - за?
- Анечка, я не "за" и не "против". Я так, как лучше тебе. А лучше тебе жить одной, чем с самоубийцей. Неизвестно, что он предпримет, что и в каком направлении сложится в его голове. Он в последнее время, слишком много себе позволял. Его хамство стало возмутительным. Это регресс. Дальше будет только хуже. Ты же понимаешь, человек с годами меняется лишь в худшую сторону.
- Но Олег не был таким…
- Он всегда был таким. Эгоистичным, просчитанным, капризным, самолюбивым. Просто ты была влюблена и не видела его истинного лица. Ты часто идеализируешь людей, Анечка. Это не плохо, но и не хорошо. Пора взрослеть, милая.
А ведь он прав. Мне двадцать девять по паспорту, а на деле…порой десять, порой пятьдесят. В этом отношении природа удивительно не гармонично отобразилась на моей личности. Мне стало грустно.
- Я, пожалуй, лягу спать. Утро, говорят, мудренее вечера.
Неделя прошла не заметно и в общем-то непримечательно. Сергей, подтверждая мои самые худшие опасения, исчез, уехал в командировку. Я понимала - работа. И все равно переживала - ведь он даже не позвонил перед отъездом. Правда, он заезжал. Мы долго целовались в машине и поклялись, что будем вместе, несмотря ни на что. Очень скоро и навсегда. Я видела - он верит в то, что мое решение твердо. И готов ждать…
И исчез, не сказав ни слова, не предупредив.
Я терялась в загадках, мучила сотовый и… шла к Олегу.
Его выписали шестого. Рождество мы встретили с братьями, на удивление, мирно и потому приятно. Даже - замечательно, если б с нами был и Сергей. Но он лишь поздравил меня по телефону, гудящему и шумящему, как трансформаторная будка. В этом шуме я с трудом различила: "люблю, скучаю, буду двенадцатого". Мне было довольно услышанного, чтоб весь день ходить с блаженной улыбкой абсолютно счастливого человека.
Да, те дни были удивительно безмятежными. На работе - два проекта, которые без суеты и спешки планировалось сдать к концу февраля.
Дома - Олег. Милый, тихий, вежливый и мягкий, как тающий воск. Ни одной колкости, ни одной грубости и взгляды преданной собаки.
Мне было стыдно смотреть в его глаза. Они будили во мне воспоминание о жутком, потрясшем меня в свое время до глубины души фильме "Белый Бим, Черное ухо". Я смотрела на Олега и чувствовала себя самой низкой предательницей, обрекающей его на серьезные и совершенно незаслуженные испытания с тем же жестоким равнодушием, что и персонажи того фильма. В какой-то момент я даже готова была вызвать Олежку на разговор, открыться, попросить прощения. И все же не решалась. Уговаривала себя, глядя, как он чистит палас, что самое время, что нужно, необходимо сделать это сейчас. И приводила доводы: Олег в благодушном настроении и в состоянии, если не спокойно, то, во всяком случае, нормально воспринять неприятное известие. А завтра появится Сергей, и неизвестно, что натворит, узнав, что я так и не поставила мужа в известность об уходе.
Тихое жужжание пылесоса сбивало меня с мысли, мешало сосредоточиться. Я разозлилась на себя - что за глупая оговорка? Вот уж действительно нашла виновного в собственном малодушии - пылесос!
И резко села.
- Мешаю тебе отдыхать? - тут же забеспокоился Олег, виновато поглядывая на меня. - Извини, еще пару минут, и я его выключу.
Господи, ну, и что на это ответишь?
Куда же исчез тот Олег, что за последний год буквально замучил меня своими придирками и ворчанием? С ним бы я поговорила без сантиментов. А с этим…
Этому же, давно забытому и словно специально, наперекор нам с Сережей, восставшему, как феникс из пепла, я могла лишь улыбаться, проявлять внимание и заботу, одаривать, как добрыми новостями, так и приятными сюрпризами.
Несправедливо! - решила я и почувствовала, как к горлу подступает тошнота от безысходности, стыда и волнения. Мрачная необходимость расстроить мягкого и доброго человека угнетала меня до физического дискомфорта. Я поняла, что не сдержусь - меня либо стошнит, либо я расплачусь и начну каяться в тех грехах, что и не совершала, лишь бы загладить свою вину, которая растет час от часу. Быстро направилась в ванну и чуть не упала у дверей - буквально на пару секунд голову обнесло, появилась слабость.
Что это со мной? - спросила я у своего отражения в зеркале и включила холодную воду, чтобы освежить лицо.
- Анечка, с тобой все нормально? - послышалось за дверью.
- Да! Да…
- Я выключил пылесос, можешь отдыхать.
Да что ж ты такой заботливый! - с яростью подумала я, бросив сердитый взгляд на дверную поверхность, и вновь почувствовала тошноту. Мой желудок взбунтовался против столь непривычного внимания.
Минут пять я приходила в себя и все думала - что ж я съела? Омлет? Да, Олег приготовил на завтрак омлет, а мне хотелось каши, и обязательно с чем-нибудь острым, например, с китайской морковкой. И спаржу, и…Стоп. Что за странные пристрастия в пище?
Я вынырнула из ванной и спросила:
- Олег, у нас спаржа есть?
- Спаржа? - его взгляд ощупал меня с ног до головы, лицо приобрело испуганное выражение. Что же он такое нашел в моем облике?
- Анечка, ты ведь терпеть не можешь спаржу.
- Да? Значит, спаржи нет, - не сдержала я вздоха сожаления.
- Нет, но я могу купить. Сейчас, - он закрутился в коридоре, спешно натягивая пальто, ботинки. - Может что-нибудь еще? Сладкое?
- Нет! - ответ прозвучал слишком резко. Олег выронил сапог и подозрительно уставился на меня:
- Аня, ты как себя чувствуешь?
Отвратительно! - чуть не сорвалось с моих губ.
- Сносно. Если ты не будешь упоминать о сладком.