- Господи, я не знаю, - отмахнулся супруг, спешно собираясь, чтобы выйти из гостиницы ровно в семь. Сидя на краешке подушки, он натягивал шелковые носки и итальянские туфли. Раньше Пол никогда не носил дорогую обувь - правда, до переезда в Нью-Йорк в этом не было необходимости: в Вашингтоне Райс ходил в кожаных кроссовках Adidas.
- Новые? - поинтересовалась Аннализа, имея в виду туфли.
- Ну, это как посмотреть, - ответил Пол. - Что значит новые? Проносил полгода или купил вчера? На этот вопрос можно ответить, лишь хорошо зная того, кто спрашивает.
Аннализа рассмеялась:
- Пол, ну ты правда должен мне помочь! Мы же едем к твоим друзьям!
- К партнерам, - поправил Пол. - Да какая разница? Ты все равно будешь там самой красивой.
- Это Хэмптонс, там свой дресс-код.
- Ну, позвони жене Сэнди, Конни.
- Но я ее не знаю, - возразила Аннализа.
- Как это не знаешь? Она ведь жена Сэнди!
- Ох, Пол, - вздохнула Аннализа. Так не принято, подумала она, но решила не объяснять - Пол все равно не поймет.
Муж наклонился над кроватью поцеловать Аннализу на прощание.
- Сегодня смотришь квартиры? - спросил он.
- Я их каждый день смотрю. Думаешь, за пятнадцать миллионов легко найти что-нибудь стоящее?
- Если мало, предложи больше, - великодушно позволил Пол.
- Я люблю тебя, - сказала она ему вслед.
Аннализа почти решилась спросить у риелтора, что носят в Хэмптонс, но, судя по внешности Эммы, ответ вряд ли оказался бы удовлетворительным. Риелторше было за шестьдесят, но тюнинг у нее был наисовременнейший. Брови, в результате подтяжки оказавшиеся на лбу, силиконовые губы, крупные вставные зубы и волосы, грубые и темные у корней и тонкие и светлые на концах, отвлекали Аннализу, но Эмма считалась лучшим риелтором в Верхнем Ист-Сайде.
- Я понимаю, что у вас много денег, - говорила она. - Но мало ли у кого сейчас есть средства. Связи, вот что главное. Какие у вас есть престижные знакомства?
- Президент США подойдет? - спросила Аннализа.
- Он напишет вам рекомендательное письмо? - спросила Эмма, не уловив сарказма.
- Пожалуй, нет, - ответила Аннализа, - учитывая, что я назвала его администрацию недоразумением.
- Не вы одна, - усмехнулась ее собеседница.
- Да, но я сказала это в прямом эфире. Я была постоянной гостьей в "Вашингтонском утре".
- Тогда президент не подойдет.
- Может, Сэнди Брюэр? - поколебавшись, рискнула Аннализа.
- Кто это?
- С ним работает мой муж.
- Но кто он?
- Он управляет фондом, - лаконично сообщила Аннализа. Пол неоднократно внушал ей не распространяться о его работе, объяснив, что у них, в мире хеджевых фондов, есть что-то похожее на тайное братство вроде "Черепов и костей" в Йеле.
- Значит, менеджер хеджевого фонда, - безошибочно угадала Эмма. - Никто не знает, кто эти люди, и не рвется водить с ними компанию. Нет, это не подойдет. - Эмма смерила Аннализу взглядом: - Но дело не только в вашем супруге. Вашу кандидатуру тоже должен одобрить домовый комитет.
- Я юрист, - ответила Аннализа. - Вряд ли это вызовет у кого-то возражения.
- А специализация?
- Коллективные иски и прочее.
- Тогда возражения точно будут, - заверила Эмма. - Разве вы не навязываете адвокатские услуги пострадавшим от несчастных случаев? - Она покачала головой. - Давайте подберем вам особняк, тогда никакой комитет не помешает.
Утром того дня, когда Аннализа и Пол уезжали в Хэмптонс, Эмма показала заказчице три таунхауса. В одном царил жуткий беспорядок, пахло молоком и грязными пеленками, повсюду валялись игрушки. Во втором доме их встретила женщина лет тридцати, державшая на руках непоседливого мальчика лет двух.
- Великолепный дом, - нахваливала хозяйка.
- Почему тогда продаете? - не удержалась от вопроса Аннализа.
- Мы переезжаем в деревню, у нас там коттедж, уже заканчивают большую пристройку. Детям лучше расти на свежем воздухе, не правда ли?
Третий дом оказался больше и не таким дорогим. Загвоздка была в том, что он был разделен на квартиры, большинство которых были заняты жильцами.
- Жильцов придется выставить. Обычно это не проблема - дадите им по пятьдесят тысяч наличными, и они живо соберут вещи, - учила Эмма.
- И куда они денутся? - спросила Аннализа.
- Найдут где-нибудь хорошую чистую "однушку", - пожала плечами Эмма. - Или переедут во Флориду.
- Выгонять людей из дома как-то не по-человечески, - замялась Аннализа. - Это противоречит моим моральным принципам.
- Не можете же вы остановить прогресс! - возразила Эмма.
В тот день поиски жилья так и не увенчались успехом. Райсам предстояло остаться в "Уолдорф-Астории" на неопределенный срок.
Аннализа позвонила мужу:
- Ничего подходящего. Может, нам пока снять жилье?
- И переезжать дважды? Это эргономически невыгодно.
- Пол, я с ума сойду, если мы останемся в отеле еще хоть на день. От общества Эммы я скоро чокнусь. Ее лицо меня пугает.
- Давай возьмем больший номер. Вещи перенесут горничные.
- Дорого, - вздохнула Аннализа.
- Ну и что? Я тебя люблю, - сказал Пол.
Аннализа спустилась вниз, в оживленный вестибюль. Приезжая в Нью-Йорк по делам, она всегда останавливалась тут. Отель казался ей роскошным - великолепные лестницы, бронзовые украшения, дорогие произведения искусства за сверкающим стеклом. "Уолдорф-Астория" - идеальное место для туристов и живущих в пригородах деловых людей, но этот отель как артистка кабаре: перья, глянец - залюбуешься, если не присматриваться. Поселившись здесь, Аннализа, сидя без дела, начала замечать вытертые ковры, грязноватый хрусталь люстр и дешевую синтетику, из которой сшита форменная одежда служащих.
К счастью, нашелся более просторный номер. Менеджер с одутловатым лицом и толстыми отвисшими щеками, оттягивавшими кожу под глазами, сообщил, что там две спальни, гостиная, бар и четыре ванных комнаты. Стоило это великолепие две пятьсот в сутки, но если снять на месяц, то администрация даст скидку и получится сорок тысяч. Ощущая прилив адреналина, Аннализа согласилась, даже не посмотрев номер, - ее радовал перерыв в монотонном течении последних недель.
Поднявшись к себе, она открыла сейф и достала выложенные бриллиантами часы, подарок Пола на день рождения. Аннализа не представляла, сколько они стоят - тысяч двадцать, наверное, - но их наличие каким-то образом оправдывало стоимость нового номера. На ее вкус, часики были излишне броскими, но Пол заметит, если не взять их в Хэмптонс. Впервые развязывая ленточку на голубом футляре ручной работы, за напускной небрежностью мужа Аннализа уловила мальчишеское нетерпение, опасение и гордость. Когда она достала часики, Пол торжественно застегнул ремешок на ее запястье.
- Тебе нравится? - спросил он.
- Очень, - с жаром солгала Аннализа. - Очень нравятся!
- У всех жен наших партнеров есть такие. Теперь и ты на уровне… - Заметив выражение ее лица, Пол поспешил добавить: - Если ты не против, конечно.
- Мы не подстраиваемся под чьи-то стандарты, - напомнила ему Аннализа. - За это нас и любят.
В темно-синюю парусиновую сумку на колесиках она уложила купальник, шорты и три скромные блузки с застежкой снизу доверху. В последний момент она сунула туда же простое черное платье без рукавов и лодочки на удобном невысоком каблуке - на случай торжественного обеда. Платье не было летним, но Аннализа решила, что сойдет. Надев белую футболку, джинсы и желтые кроссовки Converse, она взяла сумку и пошла вниз. Выстояв очередь на такси, Аннализа приехала на вертодром на Двадцать третьей улице к половине пятого, с запасом в тридцать минут, - теперь она всегда приезжала раньше и, как ей казалось, тратила массу времени на ожидание. Вертодром находился возле ФДР-драйв. От июльской жары, выхлопов стоявших в пробке машин и вонючих испарений Ист-Ривер было трудно дышать. Аннализа немного погуляла по причалу над мутной коричневой водой, поглядывая на пластиковую бутылку, прибитую течением к краю деревянного настила, и на использованный презерватив, мирно проплывавший мимо.
Она снова посмотрела на часы. Пол приедет не раньше и не позже, а точно вовремя - в шестнадцать пятьдесят пять, как обещал. И действительно, ровно без пяти пять за ограду из съемных цепочек въехал кроссовер, из которого выбрался Пол. Он взял с заднего сиденья портфель и маленький жесткий чемодан от Louis Vuitton, обитый черным сафьяном. До недавнего времени Аннализа понятия не имела, что Полу нравятся подобные вещи. Но теперь он почти каждую неделю покупал что-нибудь дорогое. На прошлой неделе это был ящик для сигар от Asprey, при том что Пол не курил.
Он шел к ней, на ходу разговаривая по мобильному. Пол был высокого роста и немного сутулился, словно опасался стукнуться обо что-то макушкой. Не прерывая телефонного разговора, он приветственно помахал пилоту гидроплана и проследил за погрузкой багажа, пока стюард помогал Аннализе перейти с причала на борт. Внутри оказалось восемь сидений, обитых бархатистой бледно-желтой замшей, и пока Пол и Аннализа были единственными пассажирами. Закончив разговор, Пол уселся на ряд впереди жены.
- Пол! - сказала Аннализа нерешительно и немного обиженно.