Согласно киваю, это проще, чем объяснить правду. Когда звонит телефон и я бросаюсь в комнату, мама тихо смеется мне вслед.
- Да, - хватаю трубку. Это Кирилл.
- Встретимся вечером? - спрашивает.
- Конечно.
- Придешь ко мне? - после заминки добавляет.
- Да.
- Зайти за тобой?
- Нет, я сама. - Странно, впервые в жизни подумав о сплетнях, я ничуть не смутилась. Мне было по-настоящему все равно.
- Давай, я тебя жду, - в его голосе улыбка.
Возвращаюсь к делам. Закидываю стирать партию одежды в машину, приходиться еще сходить в магазин и помочь маме на кухне. Ближе к вечеру приходит в гости мамина давняя подруга - тетя Вера, и когда они устраиваются на кухне, я совершенно свободна.
Одеваюсь наспех, кричу от входа:
- Я к Кириллу, - бегу по лестнице бегом, день без него итак затянулся. Идти совсем недалеко, но, кажется, что проходит целая вечность.
Он открывает дверь, как только я позвонила, но мне приходиться подождать пока Кирилл отойдет - я помню наш договор. Когда-нибудь мне не придется так старательно держаться от него подальше, и это зависит только от меня. Пока же мне хватает просто того что он рядом. Закрыв входную дверь, иду за ним на кухню.
- Нужно решить, как устроить все дальше - говорит Кирилл, наливая мне чай. Кружку он выбрал поменьше, это радует.
- Я еще не думала, - рассеяно говорю. За ним очень приятно следить, чтобы он ни делал.
- Ты сможешь себя контролировать пока луна не совсем сильная? - спрашивает Кирилл.
- Думаю, да.
- Можем оставить все как есть, а дня за три уедем на дачу, - говорит Кирилл.
- А еще есть варианты? - За время, проведенное на даче, так привыкла, что он рядом, что теперь невыносимо тяжело переносить его отсутствие.
- Ты говорила, твой брат звал вас к себе в Канаду?
- Я говорила? - Не помню такого. - Ну да, это так.
- Мы можем помочь твоей маме принять решение уехать.
- Помочь? - морщусь я, как будто он собирается заставить ее силой.
- Просто показать ей преимущества, которые перевесят при выборе, - спокойно отвечает Кирилл, размешивая в чашке сахар. Даже это движение вызывает у меня довольную глупую улыбку.
- Думаешь, она меня оставит? - скептически спрашиваю.
- Одну нет? - уточняет Кирилл.
- Нет, конечно.
- А со мной? - спрашивает Кирилл.
- И с тобой нет, это даже хуже.
- Я имею в виду, если мы с тобой распишемся? - также ровно спрашивает Кирилл. - Тогда оставит?
- Пож… - запинаюсь я.
- Поженимся, именно так - спокойно говорит Кирилл, продолжая мешать чай.
- Ты… что сейчас сказал? - сомневаюсь в услышанном.
- Если мы поженимся, то этого будет достаточно, чтобы люди перестали нас обсуждать и мама была уверена в серьезности моих намерений? - четко выговаривая слова, спросил Кирилл.
- Да, но… - путаюсь с ответом.
- Что но? Тогда ты сможешь жить со мной постоянно и никого не бояться.
- Я никого не боюсь, - упрямо возражаю.
- Ну да, конечно. - Усмехается он. - Ну, так что? По-моему прекрасный вариант, поставим штамп в паспорте и можем делать что угодно, - он задумчиво посмотрел куда-то вверх, как будто собрался делать что угодно прямо там.
- Ну так что? - как будто очнувшись, посмотрел на меня. - Поженимся?
- Женятся не для… удобства - раздраженно ответила я. Все как-то не так складывается, не по правилам. Где преклоненное колено и обещание любить до конца жизни?
- Разве? - удивился Кирилл, - странно, по-моему, очень удобно, - пробормотал он.
- Нет, не для этого! - уперлась я.
- Ну ладно, ладно, - не стал спорить. - Так что скажешь?
- Женятся, когда… любят - попыталась я объяснить свою мысль.
- А у нас этого недостает? - мягко спросил он.
- Ну, - отвела я взгляд - и предложение вообще делают не так! - Не выдержала в конце концов.
- Ох, - только и сказал Кирилл.
- Да, конечно, - радостно продолжил он чуть позже. - Конечно не так, я и не подумал! Но ничего, мы все исправим - я приду вечером прямо к тебе домой в сопровождении мачо с гитарой и под его песни упаду на колени, умоляя стать навечно моей.
Я так и представила эту картину. Очень живо.
- Я могу взять в зубы розу, - поднял он брови, внимательно за мной наблюдая.
- Нет! Зачем розу, можно купить целый миллион роз, насквозь алых и засыпать ими весь подъезд! Тогда уж точно никто не засомневается в моих намерениях! - Похоже, он вовсю веселился.
- Не надо, - сдалась я. - Я приму предложение в том виде как оно сделано и обещаю подумать.
- Хорошо, - легко согласился Кирилл. - А пока оставляем все как есть.
- Ладно.
- А теперь давай о деле - что тебе сказала Мелена? - при ее имени Кирилл хмурится. Злиться на нее, а я вот вспоминала теперь только хорошее.
- Она сказала, мне нужно с ней договариваться, искать какой-то компромисс между нашими желаниями. Что-нибудь ей позволить.
- А чего она хочет?
Я тяжко вздохнула, не отвечая.
- Говорила уже с ней? - меняет тему Кирилл.
- Да, она не отвечает, - мне от этого грустно.
- Надо дать то, что она любит, - говорит Кирилл, - ведьма любит красивые новые вещи и может вертеться перед зеркалом часами. Тебе нужно побольше красивой одежды, вроде того зеленого платья, может, - он заминается - нижнее белье, но обувь точно не понадобиться.
- Плащ, - вспоминаю я. - Она раньше просила, до пола, темный из настоящего мягкого шелка.
- Плащ, хорошо, - кивает Кирилл, - это я достану и посмотрим, что она скажет.
- Твоя… семья не очень-то любит таких, как я? - внезапно вылетает вопрос, раньше, чем успеваю его остановить. Ну, теперь уж можно сказать все! - Ты все время говоришь мне как о каком-то то ли диком звере, то ли полоумной, помешанной на шмотках, дуре.
Он со вздохом отводит глаза, но лицо серьезное, когда начинает говорить я понимаю, что Кирилл решил сказать правду:
- Да, они таких не любят. Всегда слышал про вас только всякие страшилки - меня всегда пытались убедить, что даже если ведьма ведет себя безупречно, однажды ей это может надоесть. Мне говорили, что чем старше ведьма, тем она сильнее и злее, и это невозможно изменить. Тогда меня это не сильно волновало, - тут он посмотрел на меня, очень строго, - я вообще не так уж и много о вас знаю, но теперь, когда у меня есть ты, я пытаюсь сложить в единое мой старый опыт и свою теперешнюю уверенность в тебе. Я так живу, и это непросто!
- Так что, - уже спокойнее продолжил, - если я и говорю что-нибудь для тебя не очень лестное, просто вспоминай, что я выдаю единственную известную информацию, но это не значит, что и сам так думаю.
- Тебе непросто с ними пришлось, так? - прошептала я, смотря как сильно его расстроил мой вопрос и необходимость на него отвечать.
- Ну, они очень обо мне волнуются, - уклончиво отвечает. Подробностей сообщать, ясно, не собирается.
- В общем, - решительно выпалил Кирилл, - я всю жизнь слушал, что ведьмы - самые страшные на свете существа, а потом встретил тебя и теперь не уверен, что это правда.
Да уж, приятного мало. Как будто приходишь в компанию незнакомых людей и не успел даже рта раскрыть, как они кивают, а, это же та самая Федора, злобная дикая зверушка без шансов на исправление! И все отворачиваются и даже слушать меня больше не хотят. А ведь они меня даже не знают!
- Ты будешь плакать? - растерялся Кирилл. Как все мужчины он видимо терялся и не знал, что делать с женскими слезами.
- Кто, я? Самая злобная и беспощадная ведьмы и плакать? - съязвила я.
- Просто подумал, нам стоит говорить друг другу правду. - Смутился Кирилл.
- За правду спасибо, - вытираю глаза, плакать уже не хочется. Вызываю в мыслях образ плаща, каким он должен быть, потом образ зеленого платья. Что же, в этом он точно прав - ведьма любит все красивое и рассматривать себя в зеркале для нее большое удовольствие.
9.
Жизнь постепенно накатывает новую колею. Днем я хожу на работу и с первого же дня понимаю, что мира с остальными сотрудниками у меня больше не будет. Мое прикрытие - выездная месячная работа в Сочи срабатывает против меня - все уверенны, что девушку, проработавшею на фирме меньше остальных, отправили в такую шикарную командировку только потому, что Кирилл ей интересуется. Мой статус перемещается на самую низкую планку, впрочем, обособленную - вдруг я имею на него настолько сильное влияние, чтобы решать, кого казнить, кого миловать. Со мной разговаривают только по делу и перестают приглашать на обед. Каждую мою ошибку демонстративно рассматривают, как под микроскопом.
Первые два дня было совсем плохо - все шушукались чуть ли прямо передо мной, в упор меня не замечая. Никто не здоровался, а за спиной я чувствовала поток грязных слов. Я успокаивалась только когда вечером видела Кирилла, он пытался меня растормошить и узнать, почему я такая вялая, но рассказывать не хотелось - почему-то казалось, это только мое дело.
Третий день начался так же. Придя на работу, я поздоровалась, но мне не ответила даже Маша, которая вчера еще пыталась узнать что-то про Бориса Сергеевича - видимо думала, что сможет с моей помощью к нему как-то подобраться. Я честно ответила, что ничего о нем не знаю. Видимо теперь и Машу ничего не останавливало.
Я спросила не оставлял ли Борис Сергеевич каких-то распоряжений о которых нужно знать. Пару презрительных взглядов - и все, молчание.
Странно, что моя ведьма все еще ни разу не высунулась, вдруг подумала я. Еще никому не пожелала ничего плохого.